Девушка тем временем быстро оценила обстановку и вопреки ожиданиям Рона не стала пытаться помочь спортсмену. Вместо этого она засунула руку в карман и, сжав там какой-то предмет, пристально посмотрела на Арона своими зелеными пронизывающими глазами. Пестров тут же ощутил, как что-то вязкое и невидимое обволакивает его. Сначала это были только ноги, но затем очень быстро парализовывающее действие распространилось на всё тело. Двигаться становилось труднее. Он понял, что еще пара секунд, и он вообще не сможет пошевелиться. Пестрова как будто опустили в быстро застывающий прозрачный бетон. Губы девушки шевелились, она что-то шептала. Внезапно Арон почувствовал запах сигарет, такой вонючий, что больше был похож не на табак, а на запах… гари! Прежде чем он успел додумать начавшую было формироваться мысль, навеянную недавним воспоминанием, как вдруг что-то «взорвалось» в нем, и Рону показалось, что он в мгновение ока достиг температуры Солнца, кроша и плавя бетон, пленяющий его. В глазах Пестрова вспыхнули оранжевые огоньки. Собрав всю волю, на которую только был способен, Арон неистово и отчаянно заорал. Ломая невидимые преграды, он крутанулся и швырнул сумку в девушку, сбив её с ног. Она неловко упала, вскинув руки вверх, и из её ладони, которая находилась в кармане, вылетел зеленый медальон. Арон взглянул на упавший совсем недалеко от него маленький зеленый кружок и вздрогнул. На нефритовом камне была вырезана звезда с расходящимися лучами. Рон, не раздумывая, поднял медальон и положил себе в карман. К этому моменту жар, охвативший его, ушел так же внезапно, как и появился, и Пестров осмотрел место боя. Спортсмен корчился на бетонном полу, а девушка испуганно смотрела в сторону Арона. Поймав её взгляд, он посмотрел на свою левую руку, которой бросил сумку, и с удивлением обнаружил, что сумка всё еще у него в руках. Однако главная странность была в том, что относительно новая вещь выглядела так, будто Арон владеет ею уже лет 20, и за это время она прошла тысячи самолетов, автобусов и поездов. Вся порванная, выцветшая, с прожженными пятнами. Внутри, кажется, что-то тлело. «Похоже, я тоже способен на некоторые фокусы!» – вдруг развеселился Рон.

– Извини, красавица! – с веселой улыбкой подмигнул он девушке и кинул сумку себе под ноги. Затем резко развернулся и бросился бежать через подземный переход в сторону старого города. Сидевший на газете бомж с открытым от удивления ртом и сигаретой, дымившейся в складках его куртки, посмотрел ему вслед. «У-теее-кай», – донесся голос Ильи Лагутенко из хрипящей колонки маленького радиоприемничка.

Алиса и Рихард сидели, понуро опустив головы. Комната, в которой они находились, была кабинетом их прямого начальника, и разговор, который вот уже десять минут шел в этой комнате, был не из приятных.

– Так. Давайте еще раз. Что там произошло? С того момента, как он вышел из автобуса, пожалуйста! – сказал начальник и посмотрел в окно, за которым через темную ночную Даугаву открывался вид на Старую Ригу и пассажирский порт, таинственно мерцавшие ночными огоньками. Вопреки обыкновению, он не сидел за своим массивным столом из лакированного ясеня и даже не на изящном диване, стоящем у стены.

Начальник, которого звали Дмитрием Котловым, но по его просьбе, больше похожей на приказ, все называли просто Димой, сидел на подоконнике окна, выходящего на набережную, что могло означать только одно – он очень недоволен своими подчиненными и избегает смотреть на них, чтобы не раздражаться от этого еще больше. Дима был среднего роста, темноволосым и обладал тонкими чертами лица. Серые глаза его были по-волчьи цепкими. На вид Котлову было лет около сорока, но на самом же деле ему недавно исполнилось тридцать.

– Ну, мы сидели, смотрели. Автобус остановился, а он не шелохнется. А потом вдруг как рванет, и двери начали закрываться. Я еле ногу успел подставить, – сказал Рихард и напряг пару раз свою мускулистую руку.

– А почему вы сразу не подошли и не представились? Ведь вам же дали простое задание: вступить в контакт – неагрессивно подойти и познакомиться, проявить участие, – спокойным и ровным голосом спросил Дима.

– Присмотреться хотели, – ответил Рихард.

Котлов приложил ладонь к лицу и устало потер лоб, затем провел бледной рукой по темной копне густых, аккуратно подстриженных волос, с кое-где проступающими сединками. Ну в чем мог он обвинять этих новичков, даже еще не прошедших обучение? Для них ведь это всё пока несерьезно. Они еще недавно в школе учились и уроки с мамой дома делали, а тут вдруг стали «аффектус» – людьми с необычными, паранормальными способностями, и столько всего на них свалилось. Раньше кадров было достаточно, и молодые могли еще целый год учиться, пока им не давали их первое задание, но теперь ситуация была иной. У них практически не было людей. По всей Риге, да даже по всей Латвии, от силы человек пятьдесят наберется, и это вместе с молодыми. Приходилось отправлять вот таких вот птенцов на какие-то мелкие задания. Конечно, это и не та ситуация, что десять лет назад, когда Диме пришлось уже через месяц после вступления в «солнце» вступить в войну со светлыми. Светлые – вот слово, которое он ненавидел употреблять. Светлые-темные… Разве были эти светлые теми, кого можно было бы по-настоящему так назвать? Светлое – это что-то ассоциирующееся с чистотой, а те светлые, с которыми за десять лет успел познакомиться Дима, не обладали исключительно чистыми помыслами, как равно не творили они и чистое добро. Кто-то однажды произнес это «светлые-темные», и понеслось… Он перевел свое внимание с мигающих вдали огоньков скорой помощи на Рихарда.

– Зачем? Разве я что-то вам говорил про «присмотреться»? – так же спокойно спросил Дима.

– Дима, – наконец нарушила молчание Алиса, и в этом «Дима» не было ни капли фамильярности, а скорее наоборот – уважение и даже немного боязни. В её голосе слышался легкий латышский акцент. – Ты же сам сказал, что обстоятельства необычные, что его появление в ноябре, когда все остальные уже давно появились в начале сентября, – это из ряда вон, и такого вообще не было никогда, и что появился он на территории «светлых». – Тут Дима поморщился. – Ты сам говорил, что то, что он появился, почувствовали только в момент проявления, и заранее никто не смог этого предугадать. Мы подумали, а вдруг всё это – ловушка? Пойми, мы испугались! – тут поморщился уже Рихард. Мысль о том, что он кого-то мог испугаться, хоть и высказанная Алисой, была ему неприятна.

– Ладно. Допустим, тут вы не были так уж не правы. Всё, что с ним произошло, было необычно даже для нас, и, возможно, стоило сначала его «прочувствовать», но потом, в тоннеле, вы должны были его взять. Он был один, абсолютно не подготовлен против вас двоих, прошедших уже хоть и минимальную, но всё же тренировку.

– Он нас вычислил как-то! – сказал Рихард, почесав затылок. – Потом врасплох застал! – в паху неприятно начало зудеть, напоминая о недавнем пинке.

– Конечно, вычислил, вы же были, небось, как на слете суперагентов! Сладкая парочка! С твоим серьезным лицом, Рихард, и твоим черным капюшоном, Алиса, – на этих словах Алиса обиженно вздернула брови, – вас бы только слепой не заподозрил. М-да, конспирация – восьмидесятый левел! Ну сыграли бы влюбленную парочку хоть – получилось бы естественней. Хотя, какая из вас парочка? Орк и Темная эльфийка, блин! И не надо мне тут играть бровями! – вспылил Дима. – Я вам сколько раз говорил: одеваться неприметно! Купи себе куртку и кеды для таких случаев, – он начал по чуть-чуть успокаиваться. – Ладно, тут тоже я готов всё списать на неопытность. Ну не научили еще. Ничего. Научат. Но всё же я в голову не могу взять, как ему удалось уйти. Рихард, ты уже сейчас быстрее и сильнее обычного человека, а с твоими способностями, Алиса, никакое «убежать» вообще не подразумевается.

Рихард предпочел просто промолчать. Ему не хотелось рассказывать про то, как его обдурил Арон. К счастью для него, в разговор опять вступила Алиса.