Это же качок. Высоченный и грозный. Огромный шкаф, с приходом которого комната будто уменьшилась в размерах, а я сама съежилась.

Короткие иссиня-черные волосы и длинная рваная челка, немного резкие черты лица, нос с горбинкой, чувственные губы и короткая черная борода. Даже не борода, а что-то среднее между ней и щетиной.

И совершенно неожиданные ярко-синие глаза, которые будто огнем сияли на смуглом лице.

Правда, взгляд этих самых невероятных очей ничего хорошего мне не предвещал.

– Доброе утро, – сглотнула я, поправляя халатик и решив быть вежливой.

Декан медленно осмотрел меня от взлохмаченной макушки до босых ступней. Потом взгляд опять вернулся к лицу.

– Я бы не назвал это утро добрым, алари.

«Ах, какой у него голос. Аж мурашки по телу побежали. Или это от холода?»

– А в чем дело? Что вам нужно?

Я вспомнила, что теперь являюсь благородной эльфийкой со скверным характером. Надо соответствовать.

Тем более что лучшая защита – это нападение.

– По какому праву вы врываетесь в мою… комнату и угрожаете?

– Я постучал, – неожиданно спокойно заявил Эшфорт. – И не угрожал. Пока.

– Но собираетесь.

– Нет. Я просто вас арестую.

– Что? – ахнула я, отступая на шаг назад.

Сзади сдавленно пискнула Нэнна.

– Катриэль Орэйо, вы арестованы за попытку убийства княжны Агнелики из Северных земель.

– Что? – переспросила я ошарашенно.

«Мне это послышалось. Конечно, послышалось…»

Но, судя по хищной и самодовольной улыбке мужчины, вряд ли.

Эшфорт действительно собирался арестовать меня.

– Вы все прекрасно слышали, так что не надо делать вид, что не поняли сказанного.

Судя по всему, чувства у эльфийки с деканом были обоюдно острыми. Они явно друг друга терпеть не могли и даже не пытались это скрывать.

А расплачиваться мне! Услужила фея, подбросила в тело злобной стервы, которую все ненавидят. Класс!

– Вам все понятно?

Эшфорт даже сделал шаг вперед, словно хотел прямо сейчас надеть наручники и заключить меня под стражу.

– Стойте! – вскрикнула я, отступая. – Все не так!

А сама отчаянно пыталась придумать, что теперь делать.

В книгах, которые я читала дома, ни слова не было о том, как поступать в таких ситуациях.

По всем канонам на помощь должен был прийти дракон или принц, на худой конец император, который, сраженный моей эльфийской красотой, тут же встал бы на мою защиту.

Но время шло, а принц/дракон/император так и не появлялся. Зато был вредный декан, который сражаться красотой совсем не собирался и вообще терпеть меня не мог, мечтая упрятать в тюрьму.

– Я никого не убивала!

– Но пытались, – уверенно заявил Эшфорт.

«Уж я-то точно не пыталась отравить. А вот за Катриэль ручаться не могу».

Эльфийка все еще была для меня темной лошадкой.

Хотя где-то в глубине души я понимала, что она могла это сделать. Было в ней, в этой благородной эльфийке, что-то… неправильное.

И так как в этом теле теперь находилась я, то и за грехи Катриэль придется теперь отвечать мне!

«Хорошенькое дельце. Мало того, что попала в тело мертвой эльфийки, так её еще в убийстве обвиняют».

– Все это неправда. Меня оклеветали! Я требую проведения расследования!

«Адвокат бы тоже не помешал. Если они тут водятся».

– Алари Орэйо, прекратите этот балаган, – с досадой произнес Эшфорт и скривился так, будто лимонов отведал. – Вам не отвертеться.

– Это вы прекратите. У вас нет доказательств.

«Так, Катя, не паникуй! Самое главное – не поддаваться на провокации и все отрицать».

– Есть, – оскалился декан. – Неужели вы думаете, что я стал бы бросаться подобными обвинениями, не имея на то доказательств?

«Вот до этого самого момента я очень на это надеялась».

– Не знаю, что у вас есть, но это подлог. И вообще, я требую, чтобы расследование покушения княжны вел профессионал, а не вы.

– Вы, кажется, еще не поняли, что не имеете права что-либо требовать, – тут же отозвался Эшфорт, даже не пытаясь скрыть свою антипатию.

– Это мы еще посмотрим.

Я скрестила руки на груди и упрямо вскинула подбородок, даже не подозревая, что таким нехитрым жестом приоткрыла вырез халата, выставляя напоказ верхнюю часть груди.

A Эшфорт увидел и оценил, правда немного не так, как хотелось, разозлившись еще больше.

Синие глаза чуть сузились, а на губах возникла неприятная усмешка.

– И чем же я вас не устраиваю, алари? Сомневаетесь в моем профессионализме?

«Если бы… на след Катриэль-то он быстро вышел».

– Сомневаюсь в вашей личной незаинтересованности.

– Что?

Кажется, мне все-таки удалось его достать. И я тут же почувствовала себя чуть более уверенной.

– Прекратите, Эшфорт, – в тон ему насмешливо ответила я. – Невооруженным же взглядом видно, что вы меня терпеть не можете, поэтому изначально относитесь предвзято. И где гарантия, что, расследуя дело о покушении, вы не решите отыграться на мне? Я не верю в вашу объективность, декан.

«Попала!»

Мужчина вздрогнул и поджал губы, сверля меня ярко-синим взором.

– Мое отношение к вам никак не повлияет на общее дело.

«Значит, действительно ненавидит… неприятно. Интересный же мужчина. И опасный. Такого рискованно иметь во врагах».

– Позвольте вам не поверить. Вы так стремитесь меня арестовать, что явились сюда рано утром и даже не позволили мне переодеться. Что дальше? Закуете в кандалы и отправите голой в темницу?

Зря я напомнила ему об отсутствии на мне одежды.

Взгляд синих глаз, темнея, вновь скользнул по мне и заметно потяжелел.

– Прекратите, алари! – отрывисто произнёс Эшфот. – Мы нашли флакон с ядом.

– И что? Мало ли тут ядов валяется, – откинув локоны назад, заметила я.

– Это ваш флакон и ваш яд.

– С чего?..

– На нем ваша личная печать, алари. Очень глупо было ее оставлять. Но вы никогда не дружили с логикой, так что я совсем не удивлен, что у вас не получилось от него избавиться.

«А вот это оскорбительно. Ладно, пока проглочу».

– Даже если флакон мой, это не значит, что я покушалась на княжну. Его могли украсть. Кто угодно, – добавила я.

– Не оригинально, алари.

«Неужели эльфийка действительно имеет отношение к этому покушению? А что потом? У неё проснулась совесть, и она решила самоубиться?»

«Так, ладно, Катя, пора доставать козырь!»

– Слушайте, я действительно никого не убивала. И не пыталась. Меня саму пытались отправить.

Должного эффекта не получилось.

– Да вы что?

«Не поверил».

Эшфорт скорчил такую противную мину, что мне страшно захотелось схватить подушку и запустить ему в лицо.

– Но меня действительно хотели убить. Вчера. Конфеты!

Я резко обернулась и нашла взглядом застывшую служанку. Судя по её лицу и бегающим глазкам, меня ждали новые неприятности.

– Здесь была коробка с конфетами. В форме сердца, там еще записка была… такая… глупая, со стихами. Где она?

– Её нет, – запинаясь, ответила служанка и еще больше побледнела.

– Что значит нет? – сжав кулаки, выкрикнула я.

– Я её выкинула.

«А вместе с ней и мой шанс на спасение!»

– Что? Зачем?

«Кажется, действительно пора брать подушку и душить ею эту дурочку!»

– Вы же сами сказали…

– Я ничего не говорила!

– Надо же… как удобно, – холодно произнес у меня за спиной Эшфорт. – Были конфеты – и вдруг исчезли. А может, их не существовало, а все сказанное вами очередная ложь, которой вы воспользовались, пытаясь выкрутиться?

– Но они действительно были, – упрямо повторила я, поворачиваясь к нему. – И меня хотели отравить.

– Хватит. Одевайтесь, алари. Если вы, конечно, не хотите отправиться голой в темницу.

– Очень смешно.

– У нас впереди длительный разговор. И не надейтесь сбежать или выпрыгнуть из окна. Вы под моей личной охраной. Родовая магия вам тоже не поможет скрыться, все потоки заблокированы.