– Да-а, ну и подарочек тебе достался, – негромко протянул Барсик. – Ладный конёк, не спорю, но нервишки ни к чёрту.
– Когда выбирал, с виду он мало отличался от других, разве что постройнее был. И конюх, который нам лошадей показывал, ни слова не сказал, хотя должен был бы.
– Ну да, если лошадь дёрганая, на службе ей делать нечего.
– Вот-вот. Поначалу, когда я его только тренировал, всё нормально было. Он никогда не артачился, слушался, словно шёлковый, усваивал всё с лёту. Только на первых порах наших ребят-волков боялся, но потом привык. А как я на нём в первый раз на задание поехал, тут он себя и показал…
– По-хорошему, возвращать его надо.
– Надо, но ведь жалко же! Он же на отличку обучен, все стати как на подбор.
– И что же ты собираешься делать?
– Не знаю… Слушай, что-то разболтались мы с тобой, ведь гонца-то спугнём.
– Как же, будет тебе гонец, целых два! Липа всё это…
Чёрные, в синеватых отблесках деревья обступали их со всех сторон. Луна, окружённая бледно-жёлтой короной, ярко светила посреди тёмного неба, затмевая звёзды, которые теперь казались совсем маленькими и тусклыми. Одна из звёзд – верный спутник ночного светила – изредка подмигивая светло-алым, незаметно плыла внизу и впереди него. На голубоватом снегу переплелись сложные чёткие тени от ветвей деревьев. Лошади шли привычным плавным шагом, ловко огибая стволы, только в снег они проваливались по запястья.
Вдруг Барсик насторожился и лёгким натяжением поводьев остановил коня. Василько последовал его примеру.
Человек решил бы, что лес мертвенно тих, но чуткие уши оборотней уловили мягкое поскрипывающее шуршание, как будто кто-то далеко впереди бежал лёгкой крупной рысью, вспарывая при каждом движении снег.
Воины переглянулись и пустили шагом настороженных коней. Барсик слегка нахмурился и показал напарнику два пальца. Василько кивнул – он и сам понял, что бегущих двое, – вздохнул и подумал: «Накаркал!».
Вскоре стали видны две цепочки следов. «Волки, – сразу решил Василько. – И не маленькие, особенно тот, что справа. Килограммов девяносто будет… Тот, что слева, поменьше, килограммов семьдесят… и не такой монстр, грудь уже, и ноги выше…».
Воины перевели лошадей на рысь и разделились. Обойдя оборотней далеко с двух сторон, они встретились на маленькой, залитой лунным светом полянке. Кони были спрятаны в овраге, после чего воины приняли звериное обличье. Барсик-рысь укрылся за стволом могучего дуба, Василько-пантера притаился в ложбинке, которую закрывал небольшой куст боярышника, почти напротив дуба.
Шум приближался. На поляну выбежали два волка, и Барсик увидел, что просчитался. Старый оборотень, которого он оставил для себя, оказался ближе к Васильку; это был огромный седой косматый зверь, больше метра в холке, с необычайно широкой грудью и крепкими ногами. При виде его Василько почувствовал, как у него засосало под ложечкой. Он понял, что перед ним опытный боец, много повидавший на своём веку. На «шестёрку» же походил другой волк, который, по плану Барсика, должен был достаться Васильку. Почти такой же высокий, но гораздо легче и изящнее, телосложением он больше напоминал борзую. Голова, шея и грудь его были белыми, потом шерсть темнела и становилась почти чёрной; на шее и плечах вздрагивала от каждого движения густая грива, наполовину белая, наполовину тёмная.
Выдержке Барсика можно было позавидовать. Несмотря на то, что вся его стратегия рухнула, он оставался абсолютно неподвижным. Что-либо делать сейчас представлялось ему совершенно бесполезным: он отлично знал, что спешка ни к чему хорошему не приводит. Подпустив длинноногого волка достаточно близко, Барсик лохматым комом обрушился точно на его загривок. Волка спасло только то, что в последний момент он оступился, из-за чего рысь оказалась не на загривке, а, скорее, на шее. Волк опустил голову, коротко тявкнул и метнулся назад; Барсик легко отпрыгнул от него и ударил его когтистой лапой по плечу, с одного раза разворотив мышцы.
Василько бросился на другого бойца, но тот успел отскочить и гигантскими скачками помчался в чащу. Василько, плохо соображая, что делает, бросился за ним.
Тем временем Барсик, понадеявшись на здравый смысл напарника, решил выжать всё, что можно, из своего противника. Он ловким движением опрокинул его на спину, поставил передние лапы ему на грудь и прорычал:
– Где камень?
– Не рычи, и так всё скажу! – замахал на него передними лапами волк, признав в нём одного из воинов Братства Ворона и удивляясь в душе, как может такая маленькая рысь доставить так много неприятностей. – Всё равно к вам переходить собирался. У второго он, у Павла… Ты только глотку мне не грызи раньше времени.
– А на черта ты мне теперь нужен?!
– Тебе, может, и не нужен, а твоему начальству могу пригодиться.
Барсик задумался. По Уставу, он не должен был убивать противника, который хотел пополнить их воинство, но никакого доверия к волку у него не было, и он опасался удара в спину.
– Слушай, парень, – снова заговорил волк, видимо, догадавшись о причине его замешательства, – мне смысла нет тебя убивать. Меня твои товарищи инвалидом сделают. И я не уверен, что, если мы с напарником всё же доберёмся куда нужно, мы останемся в живых.
– Ладно, чёрт с тобой, – рыкнул Барсик, снял лапы с его груди и лёгким, чуть неуклюжим скоком побежал по следам Василька и старого бойца. Волк встал и так быстро, насколько позволяло ему искалеченное плечо, устремился за ним.
… Василько нёсся во всю силу своих ног, мысли его занимала одна-единственная цель – ни за что не упустить противника. Поэтому он не сообразил, что старый волк не пытается скрыться от него, а уводит подальше от Барсика, так как расстояние между ними не увеличивалось. Ведь волк, если бы захотел, легко оставил бы Василька далеко позади, делом того было нападать из засады, а не преследовать жертву.
Достигнув опушки, старый боец неожиданно развернулся, налетел на преследователя и сбил его с ног. У Василька недоставало опыта, чтобы отразить такое нападение. Он лишь изловчился повернуться на бок, и волк вместо горла вцепился в его плечо.
Василько попытался встать, но противник был слишком силён. Он рвал его плечо и шею, и Василько едва мог вжиматься в снег, прикрывая горло, хотя знал, что это мало поможет. Его плечо было искусано до кости, мясо свисало лохмотьями, и он мог умереть уже от потери крови.
Наверное, и волк это понял. Он поднял голову, прислушался к чему-то, понюхал воздух и умчался прочь.
Василько чувствовал, что смерть рядом. Она, как ночь, опустилась возле него и развернула над ним необъятные крылья. Снег около его тела пропитался тёмной вязкой кровью. Время замедлилось, лунный свет сгустился, стал мягким и рыхлым, как мокрый снег, и сквозь этот клубящийся лунный снег он видел расплывчатый силуэт оборотня, который не спеша впитывала лесная чаща. Василько опять попробовал встать, но бессильно упал на бок. Он почти не чувствовал правой передней лапы, вместо неё, казалось, остался бесплотный сгусток текучей, словно вода, боли. В мозгу неумолчно стучала мысль: надо догнать волка и забрать обёрнутый в грубое сукно камень.
Василько рванулся, но ноги снова отказались служить ему. Оборотень почти скрылся в гуще чёрных безлиственных деревьев, напоминающих причудливые кроны оленьих рогов. Время, казалось, совсем прекратило свой бег, исчезло пространство. Вокруг плавно колыхалось густое сине-серебристое марево с редкими размытыми чёрными полосами, залитое светло-золотистым светом.
Василько уже не чувствовал своего тела – мороз намертво сковал его и превратился в медовое тепло. Воину хотелось спать, но неукротимая мысль о камне не отступала от него и как будто влекла куда-то. Серебристое марево потекло мимо Василька, и вскоре перед ним замаячил знакомый силуэт огромного волка.
… Старый боец уверенными широкими скачками мчался между чёрных стволов, жалобно постанывающих от мороза. Он забыл о воине Братства сразу, как только нырнул в густое переплетение деревьев. Раны, нанесённые им, были смертельны, и потому думать о повторном нападении противника не имело смысла. Его также не беспокоил и оборотень-рысь, который напал на Артёма. В том, что рысь прикончит напарника, волк не сомневался – он давно научился с первого взгляда оценивать оборотней и мигом понял, что рысь – опытный умелый воин, и не Кречетову тягаться с ним. Но сам старик её нападения не опасался, для него даже это лукавое пятнистое чудовище не было серьёзным соперником.
