— Замолчи! — взревел Ларсен. — Ты говоришь ерунду! Племянница Аннет два года как мертва!

***

Лес постепенно готовился к зиме, стряхивая с деревьев последние листья. К ноябрю ни на одном из них уже не оставалось былой пышной кроны. Лишь голые ветви тревожно дрожали на ветру. Тишину, царившую на поляне вокруг старого кельтского святилища, изредка нарушали крики воронов. Утренний туман уже почти рассеялся, задерживаясь лишь в более низменных местах. Оглядев безжизненный пейзаж вокруг, высокий темнокожий мужчина в грязно-серой мантии, из-под капюшона которой свисали длинные черные дреды, подошёл к одному из огромных валунов, стоящих в отдалении от основной массы развалин, и присел на него. Устремив задумчивый взгляд белёсых глаз вглубь леса напротив, он нахмурился, наблюдая за приближающейся фигурой.

Из-за огромной ели на поляну вышла болезненно-худая девушка, и, пошатываясь на ходу, направилась к друиду. От её былой красоты почти ничего не осталось. Рыжие волосы спутались и потускнели, иссиня-серая кожа так сильно натягивалась на костлявом теле, что казалось, была готова вот-вот лопнуть. Непонятного цвета лохмотья, бывшие некогда белоснежным саваном, едва ли могли что-то прикрыть. С трудом подойдя к мужчине, Агата осторожно опустилась перед ним на колени и подняла голову. Она дрожала от каждого порыва ветра, едва удерживая равновесие, но даже не пыталась обхватить себя руками, чтобы как-то согреться.

— Великий Самайн, — проговорила девушка, едва ворочая потрескавшимися губами, но из горла вырывался лишь сиплый шелест. — Дайте мне время, я найду…

— Мне жаль, дитя, — мужчина грубо прервал её, вновь устремляя взгляд вдаль. — Твой договор с Королём был нарушен, и я не могу вернуть тебе жизнь.

— Я найду его, — прошептала девушка, с надеждой глядя на друида, но тот лишь усмехнулся. Он осторожно провел рукой по её щеке, и рыжая прикрыла глаза, наслаждаясь внезапной лаской.

— Ты не понимаешь, дитя, — ответил мужчина. — Я могу исполнять желания таких, как ты, неприкаянных душ, лишь раз в пятьдесят лет, когда полная луна освящает мою ночь. Найдя Короля, ты ничем не сможешь помочь. Твоё время ушло, Агата.

— Но я не… — прохрипела девушка и закашлялась.

— Ты не отправилась в мир живых, — друид с интересом разглядывал, как она выхаркивает из себя чёрные сгустки. — Но и в мир мёртвых ты уйти не можешь, потому что твоя душа навечно принадлежит мне. Ты останешься на перепутье миров, как и все хранители. И ты знаешь свое предназначение, дриада.

Агата подняла глаза на мужчину, всматриваясь в суровое лицо. Тот кивнул ей и вновь отвернулся. Рыжая с усилием поднялась на ноги и, развернувшись, пошла прочь, все так же пошатываясь. Казалось, каждый шаг давался ей с невероятной болью.

Тело девушки на глазах начало чернеть, покрываясь коркой и наростами. Походка становилась медленнее. Она всё чаще раскидывала руки в стороны в попытке удержать равновесие, но продолжала брести вперед, уходя дальше от святилища. Остатки слёз оставляли грязные борозды на темнеющих щеках, а из горла вырывались лишь хрипы и свист. Рыжая задыхалась. Её движения становились угловатей, девушка дергала ногами так, словно они каждый раз прирастали к земле.

Наконец, она не смогла сделать следующий шаг, по инерции взмахнув руками, чтобы предотвратить падение, но так и застыла на месте, пока ветер продолжал безжалостно трепать её рыжие кудри.

***

— Что мы здесь делаем? Скоро стемнеет, пора бы возвращаться в город. — темноволосый мужчина в форме ирландской полиции недовольно обратился к своему напарнику. Тот задумчиво наблюдал за странным молодым человеком, что обходил заброшенные развалины в глубине леса.

— По протоколу, мы должны зафиксировать показания этого чудика, — рыжий мужчина с густыми усами наконец обернулся к коллеге.

— Думаешь, его реально пытались кокнуть какие-то сектанты? — взволнованно проговорил брюнет.

— Не знаю, — пожал плечами рыжий. — Говорят, он просто перепил и словил знатные глюки. Иностранец, что с него взять, — он усмехнулся. — Дорвался до настоящего Гиннесса и пустился во все тяжкие.

— Странно всё это, — почесал затылок его собеседник. — А рана в боку откуда? Сотрясение?

— Да упал скорее всего неудачно, — усатый полицейский нервно взглянул на часы и поморщился. — Наткнулся на корягу, приложился головой. Ты же знаешь, как оно бывает по пьяни.

Оба тихонько прыснули, но заметив, что молодой человек обернулся, снова приняли серьезный вид. Наконец, рыжий не выдержал.

— Черт, мне еще отчёты заполнять, а мы тут по лесу гуляем. Мириам мне голову оторвёт, что снова допоздна работаю, давай сворачиваться.

Его напарник кивнул и пошёл в сторону потерпевшего.

— Мистер Нильсен, — сказал он, осторожно хлопая мужчину по плечу, отчего тот вздрогнул. — Пора возвращаться в город. Мы записали ваши показания, сфотографировали место предполагаемого преступления и сделаем всё возможное, чтобы найти подозреваемых.

Александр с трудом заставил себя отвернуться от вида жертвенного алтаря, наполовину разрушенного и покрытого сухими лианами плюща. Всё на этой поляне одновременно было знакомым, и в то же время, он словно видел её впервые. Швед знал, что за его спиной полицейские крутят пальцами у виска и тихонько посмеиваются, но упорно продолжал настаивать на своём.

Тяжело вздохнув, он кивнул и, оглядев поляну в последний раз, последовал за стражем правопорядка. Внезапно что-то слегка дернуло его за рукав, заставив остановиться. Резко обернувшись, Нильсен увидел, что прошёл совсем рядом с молодой осинкой, чьи веточки, покрытые ярко-рыжими листьями, дрожа на ветру, зацепились за пальто.

Осторожно освободившись, мужчина прошел в сторону полицейских, но вдруг остановился и вновь взглянул на деревце. Шелест осенней листвы мелодично отзывался где-то в глубине души. Это шуршание заползало в уши, несмотря на то, что на поляне стояла оглушающая тишина. На мгновение Александру показалось, что он может разобрать отдельные слова в этом странном шепоте. Тряхнув головой, чтобы отогнать наваждение, мужчина засунул руки в карманы и приблизился к сопровождающим его офицерам полиции.

— Так странно, — задумчиво проговорил один из них. — Весь лес голый, а эта осина — нет.

— Только не говори, что ты тоже вспомнил то дурацкое старое поверье, — внезапно хохотнул его рыжий напарник.

— Какое поверье? — швед взволнованно переводил взгляд от одного мужчины к другому.

— Говорят, — начал брюнет, продолжая завороженно рассматривать дерево. — Что невинно убиенные девушки после смерти становятся дриадами и охраняют ирландские леса. Они превращаются в растения, что никогда не теряют свою листву.

Слушая рассказ полицейского, Александр всё смотрел на тоненькую осинку, что под рваными порывами ветра продолжала протягивать к нему свои ветви.