– Конечно, экономим, и на ингаляторах, и на еде, и на одежде. Ты уж меня прости, я в карты катать не умею, а зарплата у меня 98 р. Так что сам понимаешь, на шелковые ковры денег нет. Ладно, пойдем на кухню, пусть Гошка засыпает, ему сейчас сон – лучшее лекарство.

Зайдя на кухню, Илья увидел накрытый стол, салат винегрет, нарезку колбасы и бутылку туркменского коньяка, которая дополняла общую картину. Нина отрешенно проговорила:

– Сядь поешь, ты уж прости меня, что я так сорвалась, просто накипело.

Муж сидел, уставившись широко раскрытыми глазами на стену. Нина уверенно повторила:

– Ну! Чего расселся! Ешь давай!

Илья тихо ответил:

– Не хочу, в глотку не лезет. Я же думал, что с Гошкой все в порядке. Давно это с ним?

Нина склонилась низко к столу и тихо сказала:

– Давно, с самого рождения. Но разве тебя это когда-нибудь интересовало? Появляешься в полгода раз и то если на свободе, пару недель покуражишься, в папу поиграешь и опять на вольные хлеба. А я тебя, дурака, с пятнадцати лет любила, боже, какая же я дура…

После сказанного Нина, уткнувшись в ладони, стала тихо плакать. Илья, задыхаясь, присел рядом на корточки и стал успокаивать жену:

– Слушай, Нинок, теперь все будет по-другому, поверь мне, теперь все будет иначе. Кооперативы разрешат, частное предпринимательство, казино выйдут из подполья, да с моими-то талантами в золоте купаться будем.

Нина, всхлипывая, ответила:

– Хватит, Илья, накупались уже, мне тридцать один год, а что я в жизни этой видела? Ты бы лучше на работу устроился, тебе же предлагали водителем троллейбуса, и зарплата приличная, и льготы, и отпуск. Ну чего тебе еще в жизни-то не хватает? Сына на ноги нужно ставить, а ты все мечешься, и себя губишь, и близких не жалеешь.

Муж быстро подскочил, налил в рюмку коньяк, протянул его Нине и спокойно продолжил:

– Ниночка, выпей, успокойся, да, и вот, возьми пятьсот рублей на первое время.

Илья нервно вынул из кармана деньги и положил на стол. Нина строго посмотрела на него и жестко сказала:

– Убери, ворованное еще никому добра не приносило.

Илья истерично усмехнулся и ответил:

– Да почему сразу ворованное? Выиграл я их в карты у толстосума одного, ему эти деньги что тебе мелочь медная.

Нина выпила коньяк, поставила рюмку на стол и спокойно продолжила:

– Себе налей, не на поминках… Не деньги мне твои нужны, а семья, полноценная семья, понимаешь? Чтобы как у всех.

Илья разлил коньяк по рюмкам и почти шепотом сказал:

– Как у всех – это как? Как у соседей, у которых ежедневный скандал и мордобой? Или как у твоего братца: муж налево, жена направо? Или весь год всей семьей откладывать, а в конце года выбирать или в санаторий, или жене на сапоги?

Нина махнула рукой:

– Да что ты заладил или-или? Главное, чтобы в семье понимание было и уважение.

Илья протянул рюмку Нине и спокойно продолжил:

– Вот ты мне ответь, за все время нашего знакомства я хоть раз поднял на тебя руку? Или изменил? Или, может, пожалел для тебя что-нибудь? Не это ли подразумевает истинное уважение и понимание?

Ранним утром Нина поднялась с кровати, довольно потянулась и, улыбнувшись, толкнула спящего рядом мужа в плечо:

– Спишь, Илюша?

Илья открыл глаза, внимательно посмотрев на Нину, и, улыбнувшись, сказал:

– Ты сейчас такая красивая, как в шестнадцать лет.

Нина хлопнула мужа по плечу и стеснительно ответила:

– Вот не начинай опять свои сказки, знаю, к чему клонишь. Времени нет, в аптеку ехать нужно, автобус через полчаса.

Илья, обнимая Нину сзади, тихо прошептал ей на ушко:

– А зачем нам автобус? Ты напиши мне на листочке название, я ребятам позвоню, они все привезут.

Нина нехотя ответила:

– Правда? Неудобно как-то…

Илья, укладывая жену в кровать, продолжил:

– Неудобно, Ниночка, мужа не любить…

Через полчаса он набрал знакомый номер по телефону-автомату. Из трубки послышался голос пожилой женщины:

– Але, вам кого?

Илья закашлял в кулак, после чего спокойно сказал:

– Здравствуйте, мне бы Грибника услышать.

Через пару секунд в трубке раздался грубый мужской голос:

– Але, кто говорит?

Илья продолжил:

– Здорово, Аргон, это я, Рентген. Я сейчас у себя на больничном, ты, пожалуйста, ребят пришли ко мне, пусть пару баулов хавки и бухла захватят. Да, и ингалятор пусть купят в аптеке.

В трубке повисла тишина, после небольшой паузы грубый голос ответил:

– Але, Рентген, какой ингалятор? Что за шифры?

Илья усмехнулся и ответил:

– Да не шифры это, пацан один тут астмой страдает, приступы у него, понимаешь? Ингалятор нужен самый обычный для астматиков. В аптеке пусть спросят, им там все растолкуют.

Проснувшись, маленький Гошка медленно поднялся с дивана и направился в ванную комнату, где его встретила сияющая мама со словами:

– Гошенька, ты уже проснулся? Ну как спалось, мой хороший? Одышка не мучила?

Гошка улыбнулся и тихо ответил:

– Все хорошо, мама. Мне сегодня приснился удивительный сон. Снилось, что я рыба-сом, большой неподвижный сом. Я пытался плыть, но у меня это совсем не получалось. И вдруг я начал превращаться в красивого дельфина и поплыл с большой скоростью. Солнце золотыми лучами освещало дно кораллового рифа, который переливался всеми цветами радуги. В этот момент мне ужасно захотелось выпрыгнуть из воды прямо к солнцу, и как только я выплыл наружу, то тут же превратился в огромную сказочную птицу с ярко-красными крыльями и полетел прямиком к солнцу.

Нина поплевала через левое плечо и быстро протараторила:

– В руку сон, Гошенька, в руку. Сейчас папа вернется, и пойдем все вместе в парк дышать свежим воздухом и кататься на каруселях.

Довольный Гошка проследовал в ванную комнату, не спеша начал умываться и чистить зубы.

Илья, заходя в квартиру, вытер расшнурованные ботинки о половик и, вешая пальто на вешалку, громко крикнул:

– Ниночка, Гошка уже проснулся?

Нина, нарезая сыр на кухне, звонко ответила:

– Да, Илюша, он умывается, займи его чем-нибудь, пока я приготовлю завтрак.

Журналист Эдуард Быздоев славился своим бесстрашием и умением делать репортажи из самого пекла локальных войн. Будучи человеком творческим, он всегда пытался найти реальных персонажей, которые могли бы соперничать с героями фантастических блокбастеров.

Поддерживая спортивную форму и имея статную внешность, Эдуард любил подчеркнуть свою принадлежность к профессии военного репортера, надевая камуфляжные брюки и офицерские берцы.

В командировку на Ближний Восток его подтолкнула нестандартная ситуация, а именно: в одной из горячих точек одному из спецподразделений удалось углубиться на двадцать пять километров во вражеский тыл, освободить пленного дипломата дружественного государства, пробиться через тройное кольцо окружения и вернуться практически без потерь. Возглавлял подразделение некий полковник со странной фамилией Кома, биография которого просто пестрила неимоверными прорывами сквозь окружения и засады во всех тех многочисленных войнах и конфликтах, где тот принимал участие.

Сойдя с трапа, группа журналистов в составе двух человек не спеша принялась разбирать сумки с аппаратурой, Эдуард профессиональным взглядом тут же заметил встречающего их мужчину крепкого телосложения в неброской гражданской одежде. Мужчина не спеша подошел и, чеканя каждое слово, произнес:

– Здравствуйте, господа репортеры. Меня зовут Максим Калмыков, я ваш сопровождающий.

Эдуард доброжелательно кивнул головой, обменялся крепким рукопожатием с встречающим, и через несколько минут они уже мчались по ухабистым дорогам Ближнего Востока на огромном внедорожнике.

Эдуард, сидя на переднем сидении возле водителя, улыбаясь, спросил Калмыкова: