Роджер успокаивается лишь спустя время, он так и не отпускает Фредди, а того с новой силой накрывает сожаление о той жизни, которую ему так и не суждено было прожить. Он мог бы признаться сейчас, сказать Роджеру правду, вылить на того все свои никчёмные чувства, сопровождающие его всю жизнь, но он не такой подлец, чтобы умереть, оставив Тейлора со всем этим одного. Фредди не хочет делать ситуацию ещё хуже, чем она уже есть.

Фредди жалеет, что нельзя повернуть время вспять и прожить жизнь правильно. Он не уверен, что стал бы что-то менять между ним и Роджером. Но точно знает, что свой образ жизни, который привёл его к тому, к чему он, собственно, привёл, он бы поменял. Роджер сломлен, и это его, Фредди, вина. Именно в этот момент он и вспоминает слова Мэри, пусть они и кажутся всё ещё полным бредом. И хоть он обещал ей не рассказывать никому о том, что узнал, он всё же спрашивает, просто стараясь быть не слишком очевидным:

— Скажи, Роджер, ты бы смог поверить в сказку, ради того, чтобы мы все снова были вместе? — осторожно интересуется Фредди и не может сдержать счастливой улыбки, когда уголки губ Роджера едва заметно приподнимаются.

— Легко, — отвечает Роджер. — Я бы поверил во все что угодно ради второго шанса.

Так легко ответить без всяких вопросов и сомнений — в этом весь Роджер. У Фредди мелькает мысль, что ему стоит поучиться у этого парня.

Они всегда думали одинаково, и назойливый романтический голосок в голове Фредди постоянно кричал, да и сейчас кричит: «Это судьба, вы созданы друг для друга!» Вот только Роджер точно никогда так не считал.

— Значит, я могу рассчитывать, что ты согласишься, если тебя пригласят в сказку?

Роджер улыбается шире, и в голубых глазах наконец-то появляется давно исчезнувший блеск.

— Ты ведь знаешь, Фредди, с тобой я согласился бы отправиться хоть куда.

Фредди смеётся, пока кашель не рушит всю идиллию, Роджер обеспокоенно смотрит на него, трясущимися руками удерживая Меркьюри за плечи.

— Фред, ты как? Мне позвать врача?

Фредди отрицательно качает головой. Он сам лично прогнал всех из комнаты, потому что хотел побыть с Роджером наедине. Врач ему уже точно не поможет, но Роджеру не обязательно об этом знать.

— Помнишь, как Тупп высыпал свою травку в банку из-под чая и куда-то свалил, а я, не зная этого, выпил целую чашку, решив, что это тот чай с жасмином для хиппи? — откашлявшись, говорит Фредди. Он не хочет думать о плохом, только не сейчас, и не с Роджером.

— Помню, когда мы вернулись домой, ты такой весёлый был, всем в любви признавался, — Роджер снова улыбается, и у Фредди отлегает от сердца.

За час до ухода Мэри.

— Я согласен, — Мэри не нужно уточнять ничего, девушка только улыбается и достает из сумочки странную плоскую пластиковую штуку — Фредди раньше не видел таких.

— Подпиши тут, — просит девушка и протягивает ему что-то похожее на ручку. Фредди улыбается, ставя свою подпись на светящемся экране из стекла. Конечно же, он не верит в чудеса, но Мэри счастливо улыбается, а это значит, что он поступает правильно.

— Ты должен выпить это, когда время придёт, — говорит она и прячет ему под подушку небольшую коробочку.

— И как я узнаю, когда оно пришло? — разумом Фредди понимает, что ему осталось недолго, но он обещал Роджеру бороться, а это он умеет.

— Я буду рядом, когда оно придёт, — отвечает Мэри и мягко берёт его за руку. Фредди чувствует себя немного легче.

Сейчас.

Фреду хочется спать, но его ни на секунду не оставляет чувство, что стоит закрыть глаза — и больше он не проснётся никогда. Он пытается сконцентрироваться хоть на чём-то: на шуме внизу, голосах — пытается услышать один, самый важный сейчас, на пейзаже за окном, хотя зрение в последнее время серьёзно подводит его — болезнь отняла у него и это. Но ничего не помогает, тьма медленно окутывает его. Фредди чувствует себя очень усталым, а голова отказывается соображать, сознание туманится. Он безумно хочет прикрыть глаза всего на пару секунд, ведь Роджер скоро будет тут, а он обязан дождаться. Он почти отключается от реальности, когда дверь резко распахивается и в комнату буквально влетает Мэри.

— Ты должен выпить таблетку, Фредди, — обеспокоенно бросает она и быстрыми, почти трясущимися руками вытаскивает коробку из-под подушки, доставая продолговатую маленькую капсулу. У Фредди всё плывёт перед глазами, у него с трудом получается произнести всего пару слов:

— Я должен дождаться Роджера, — но Мэри только поджимает губы и с сожалением качает головой.

— Он не успеет, Фредди, — с этими словами она буквально засовывает таблетку ему в рот, с силой разжимая губы. Он позволяет ей это — сопротивляться нет сил, как и соображать. Он послушно делает глоток из поднесенного стакана.

— Вот и все, теперь все будет хорошо, — говорит Мэри, но голос ее звучит издалека, а лицо размыто, словно мокрая палитра красок на холсте.

Фредди понятия не имеет, на что он согласился. В короткие секунды перед темнотой, когда он уже ничего не видит перед собой, наступает момент яркого осознания. Это похоже на вспышку в голове: на миг все мысли становятся четкими и ясными, а прошедшие события видятся совсем под другим углом. Впервые его посещает мысль о том, что Мэри вполне могла всё это подстроить, и возможно он зря ей поверил, но он не успевает как следует обдумать это все — короткий момент ясности исчезает так же быстро, как и появился. Вот он, конец. Единственное, о чём жалеет Фредди, что он так и не попрощался с тем, кто был дороже всех.

Ночью ветер усиливается почти до штормового, завывая так, что стекла дрожат. В доме не слышно никакого движения, а в комнате Фредди громко тикают часы на стене, бьют по чувствительным барабанным перепонкам. Пол стоит неподвижно, рядом с кроватью, и его фигура, тонущая в полумраке, выглядит зловеще — так кажется Мэри.

— Ты уверена, что они не заметят подмены? — спрашивает Пол, разглядывая тело, лежащее поверх покрывала и полностью переодетое для похорон. — Не хочу, чтобы получилось, как в тот раз.

— Они не поймут, что видят, — отвечает Мэри. — Я бы на твоем месте больше волновалась о том, чтобы Фредди не заметил тебя там.

В глазах Пола что-то мелькает, в полумраке сложно разглядеть все эмоции, но Мэри и так знает, что там. Они оба просто делают свою работу, но от этого не легче. Со временем только тяжелее. Они оба, по меркам обычных людей, — чудовища, но, в отличии от Мэри, Пол свято верит в то, что делает мир лучше. Мэри сомневается. Тем не менее они здесь, и их работа как сопровождающих — проследить, чтобы все прошло гладко.

За окном мелькает свет, белым скользящим лучом он мягко выхватывает часть комнаты на несколько секунд, взрывая серое пространство красками обоев на стене. Вдалеке слышится гром.

— Вот и все, — говорит Мэри и слабо улыбается, губы дрожат, а сердце сжимается не то от радости, не то от страха. Ей не впервой, но все равно так же страшно жить чужой жизнью, как и раньше.

====== Friends Will Be Friends ======

Сознание возвращается медленно, наплывами, словно морские волны на берег. Фред не может точно сказать, в какой момент он начинает осознавать себя лежащим на чем-то очень удобном. Не может сказать, в какой момент вдруг понимает, что каждый вздох больше не приносит боли, это так естественно — дышать — что он не замечает легкости в теле до последнего. А когда замечает, то его глаза непроизвольно распахиваются от удивления.

Первое, что он видит, это собственное отражение на высоком, выгнутом словно купол, зеркальном потолке. Комната совершенно пуста, здесь лишь он, лежащий на кровати, больше напоминающей стоматологическое кресло или больничную койку — у Фредди нет времени присматриваться, так как его отражение на потолке внезапно увеличивается. Он вздрагивает от неожиданности, и сердце делает испуганный кульбит — на миг кажется, что потолок падает на него.

— Добро пожаловать в Рай, Фредди, — произносит приятный женский голос, слишком громкий для того, чтобы говорил человек. Он заполняет всё пространство вокруг и гулко отбивается от стен. Несмотря на свою растерянность, он сразу же понимает, что это какая-то запись. Запись очень высокого качества — невольно отмечает он, не улавливая своим идеальным слухом никаких недочетов.