— Конечно, — сказал Оуэн.

Мастерсон уставился на него, затем перевел взгляд на Чака. И не увидел в их лицах никакого дружелюбия. Чак заметил, как хмурый взгляд Мастерсона стал озадаченным, и сообразил, что здоровяк просто не может их понять.

Мастерсон снова пожал плечами и слегка тряхнул головой.

— Ладно, — усмехнулся он, — надеюсь, скоро вы перестанете на меня дуться. Здесь есть гораздо более приятные вещи.

Он повернулся и, ничего больше не сказав, вернулся к грузовику.

Пит уже развел огонь, на котором стоял котелок для кофе.

— Нам нужно выбираться отсюда, — сказал Оуэн.

Чак кивнул, все еще думая о Мастерсоне и задаваясь вопросом, что происходит в мозгах этого человека.

— Если мы вернемся на место прибытия, то, может быть, сумеем переслать сообщение в наше время.

— А разве им еще не известно, что произошло, Оуэн?

Оуэн покачал головой.

— Откуда? Времялаз полностью автоматизирован. Нас не выдернут отсюда до конца недели. Так что они никак не могут узнать, что натворил Мастерсон.

— Но… — Чак сделал паузу, внезапно поняв, что они зачем–то перешептываются. — Но раз мы не сможем вернуться до срока, то как ты собираешься связаться с властями?

— Я думаю, что по Юрскому периоду бродит достаточно много спонсируемых правительством ученых, — пояснил Оуэн. — Возможно, некоторые из них перемещаются именно в это время. Если мы поймаем их на месте возврата, то можем послать с ними сообщение, чтобы нас забрали отсюда.

Чак с сомнением покачал головой.

— Что–то слишком напоминает рулетку. В конце концов, ты же не знаешь наверняка, что у кого–то именно сейчас истекает срок пребывания здесь.

— Я понимаю. Но это единственный шанс.

— Да, — устало согласился Чак. — Это шанс.

— Возможно, мы сумеем уйти, когда стемнеет, — сказал Оуэн. — Мастерсон, конечно, не ожидает, что мы сбежим.

Чак оглянулся.

— Лишь упомянешь черта…

К джипу подошел Мастерсон, остановился и положил руки на пояс.

— Если вы оба не на диете, то у Пита скоро будет готов ужин.

— Спасибо, — поблагодарил Оуэн.

— Знаете, Спенсер, я обдумал ваши слова. Вероятно, вы правы. Здесь опасно.

— Значит, вы возвращаетесь? — спросил Оуэн с искрами надежды в глазах.

— Ну, нет. Но мы с Гарделем решили посменно охранять лагерь всю ночь. — Он сделал паузу и улыбнулся. — Только чтобы удостовериться, что никто не проникнет в лагерь. Понимаете?

Лицо Оуэна вытянулось.

— Конечно, понимаю.

— И разумеется, — продолжал Мастерсон, — мы также не хотим, чтобы кто–то покинул лагерь.

— Да, — сухо ответил Оуэн.

Он обменялся взглядами с Чаком, и в его глазах была горечь поражения.

— Приглашаю вас к обеду, когда будете готовы, — любезно сказал Мастерсон. — Так или иначе, прежде чем стемнеет, я хотел бы видеть вас у костра. — Он помолчал, улыбка на его лице стала шире. — Я бы не хотел, чтобы какие–нибудь твари напали на вас.

Солнце, свирепый огненный шар, уже чуть высунуло из–за горизонта свои красные пальцы. И звезды сбежали от него, утащив за собой черное небо. Луна исчезла, как воспоминание о полузабытом портрете любимой, а в небе возникли великолепные замки — оранжевые, желтые, красные. Все живое просыпалось, земля оживала. Листья покрылись крупными бусинами росы. Отовсюду начали раздаваться звуки дневной живности. Туман поднялся, навис над растениями, как серый саван, и растаял под лучами вылезающего на небо оранжевого шара.

В пещерах и на берегу озера животные разминали мускулы, продирали глаза и шли приветствовать новый день.

Тихонько потрескивали сучья в костре, вкусно пахло кофе. Земля повлажнела от росы, но в спальном мешке было тепло и удобно. Запах кофе достиг ноздрей Чака, который цеплялся за остатки сна. Он пошевелился, несколько раз мигнул и перевернулся на другой бок.

Его ушей достигло шипение жарящегося бекона, сопровождаемое острым ароматом мяса. Чак открыл глаза, и на мгновение ему показалось, что он лежит в своей комнате, а на кухне готовит завтрак мама, и в доме, наполненном запахами утренней сдобы, тепло и безопасно.

Чак закрыл глаза и думал о доме, позволив мечте заполнить ум и тело.

Повар — всюду повар,

Ну, а повар — это я!

Раз, два, три, четыре, пять,

К завтраку' пора вставать!

Пение было громким, немелодичным, но преисполненным энтузиазма. Не открывая глаз, Чак слушал его, пытаясь притворяться, что это радиоприемник на кухонном шкафу Шевелиться не хотелось. Он уже вспомнил, где находится, но не желал разрушать мечты о доме.

Готовил я для моряков,

Для королей и стариков,

Для нищих и миллионеров,

И для зеленых сосунков.

Ведь повар — всюду повар,

А повар — это я.

Раз, два, три, четыре, пять,

К завтраку пора вставать!

Чак понял, что это Пит поет на утреннем холодке, готовя завтрак. И от звуков его голоса — а петь он совершено не умел, — странным образом исчезали на время все проблемы, и большие, и мелкие. Чак дернул застежку–молнию своего спального мешка и поднялся на локтях. Послушал Пита, и на его лице вспыхнула улыбка.

Готовил я супы в горшках,

Кастрюлях и сковородах,

На кухне или на биваке,

И даже в старой, ветхой шляпе.

А потому, что повар — всюду повар,

А повар — это я.

Раз, два, три, четыре, пять,

К завтраку пора вставать!

Чак вылез из спального мешка, и Пит, увидев его, замолчал.

— Пожалуйста, не останавливайтесь из–за меня, — быстро сказал Чак.

Пит хихикнул, отводя в сторону свои зеленые глаза. Одной рукой он пригладил ярко–рыжие волосы и сказал:

— Все равно куплеты закончились.

Чак подошел и протянул руки к огню.

— И сколько же там куплетов?

— Не уверен, что это кому–либо известно, — ответил Пит. — Сам я знаю штук тридцать.

— В самом деле?

— Да, это такая специальная поварская песня. Но я готовлю достаточно быстро. А есть повара, которые могли приготовить изысканные блюда для целого банкета, при этом ни разу не спев любой куплет дважды.

Чак покачал головой, оценивая такой подвиг, и оглядел лагерь.

— А мы что, остались вдвоем?

— Нет, — сказал Пит. — Мистер Мастерсон только что уехал с Артуром. Сказал, что хочет осмотреть местность. Брок сидит за грузовиком с винтовкой на коленях. — Пит хихикнул и покачал головой. — Понятия не имею, во что он собирается стрелять.

— А мой брат? — спросил Чак.

— А, да, совсем забыл. Мистер Мастерсон разбудил его и попросил поехать с ними.

— Понятно.

Чак задумался над этим. Мастерсон, разумеется, прихватил в это путешествие все свое охотничье снаряжение. И Чак подумал, действительно ли с силовым полем произошел несчастный случай. Человек, собирающийся делать только фотоснимки и фильмы, не станет прихватывать с собой «на всякий случай» целый склад оружия. Тут Чак услышал позади звук шагов и обернулся.

К костру подходила Дениз, обхватив себя руками и ежась от утренней прохлады.

— Доброе утро, — сказал Чак.

— Доброе утро, — ответила она, протянула руки к огню и сказала: — Юрский период действительно более холодный, или это так кажется?

— На самом деле, — сказал Чак, — здесь даже немного теплее, чем в наше время. Просто ночами повышается влажность из–за обилия растительности. Но сейчас солнце немного подсушит, и станет гораздо жарче.

Дениз вздрогнула.

— Тогда пора бы ему приниматься за работу.