– Почему он так изменился? – спросила тихо Маргарита под свист ветра у Воланда.

– Рыцарь этот когда-то неудачно пошутил, – ответил Воланд, поворачивая к Маргарите свое лицо с тихо горящим глазом, – его каламбур, который он сочинил, разговаривая о свете и тьме, был не совсем хорош. И рыцарю пришлось после этого прошутить немного больше и дольше, нежели он предполагал. Но сегодня такая ночь, когда сводятся счеты. Рыцарь свой счет оплатил и закрыл!»

Не Воланд наказал Коровьева-Фагота за плохой каламбур о свете и тьме. Дьявол за плохой каламбур мог бы и наградить. Следовательно, есть тот, кто может наказывать и не в силах сатаны отменить наказание.

В-четвертых, упоминание, что кроме Воланда есть другое ведомство – милосердия.

– Так вы сделаете это? – тихо спросила Маргарита.

– Ни в коем случае, – ответил Воланд, – дело в том, дорогая королева, что тут произошла маленькая путаница. Каждое ведомство должно заниматься своими делами. Не спорю, наши возможности довольно велики, они гораздо больше, чем полагают некоторые, не очень зоркие люди…

<…>

– Но просто, какой смысл в том, чтобы сделать то, что полагается делать другому, как я выразился, ведомству? Итак, я этого делать не буду, а вы сделайте сами.

В-пятых, упоминание Бога и Иисуса Христа.

В речи Михаила Берлиоза, когда он объяснял Ивану Бездомному, что Иисуса Христа не существовало. Это мифический персонаж. «Берлиоз же хотел доказать поэту, что главное не в том, каков был Иисус, плох ли, хорош ли, а в том, что Иисуса-то этого, как личности, вовсе не существовало на свете и что все рассказы о нем – простые выдумки, самый обыкновенный миф».

В беседе Воланда с Берлиозом о Боге, Иисусе и дьяволе.

– Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете? – спросил иностранец, обращая к Берлиозу свой левый зеленый глаз.

– Нет, вы не ослышались, – учтиво ответил Берлиоз, – именно это я и говорил.

– Простите мою навязчивость, но я так понял, что вы, помимо всего прочего, еще и не верите в бога? – он сделал испуганные глаза и прибавил: – Клянусь, я никому не скажу.

– Да, мы не верим в бога, – чуть улыбнувшись испугу интуриста, ответил Берлиоз. – Но об этом можно говорить совершенно свободно.

– А дьявола тоже нет? – вдруг весело осведомился больной у Ивана Николаевича.

– И дьявола…

В психиатрической больнице во время расспроса профессором Стравинским пациента Ивана Бездомного.

– Пилата? Пилат, это – который жил при Иисусе Христе? – щурясь на Ивана, спросил Стравинский.

В больничной палате Ивана Бездомного в разговоре с Мастером. «Иван догадался из дальнейших путаных фраз, что какой-то другой редактор напечатал большой отрывок из романа того, кто называл себя мастером. По словам его, прошло не более двух дней, как в другой газете появилась статья критика Аримана, которая называлась «Враг под крылом редактора», в которой говорилось, что Иванов гость, пользуясь беспечностью и невежеством редактора, сделал попытку протащить в печать апологию Иисуса Христа».

Конечно, даже четырехкратное упоминание Иисуса Христа, разбросанное по нескольким главам романа, перекрывается фигурой Иешуа Га-Ноцри, изображенной в романе мастера о Понтии Пилате и участвующей, пусть и опосредованно через Левия Матвея, в судьбе мастера и Маргариты.

Возможно ли употребление такого названия? По нашему мнению, нет, хотя Михаил Булгаков и использовал похожие названия («Черный богослов», «Копыто консультанта», «Евангелие Воланда», «Князь тьмы») в ранних версиях романа.

Иешуа Га-Ноцри прочитал роман и попросил Воланда через Левия Матвея наградить мастера и Маргариту покоем. По мнению Иешуа, автор романа не заслужил света. Давид Эйдельман предполагает, что причиной столь суровой оценки стала незавершенность романа о Понтии Пилате. Кстати, и Воланд указывал, что мастер не завершил роман. «Ваш роман прочитали, – заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру, – и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен». Чем же, по мнению Воланда, должен закончиться роман?

«…тут Воланд опять повернулся к мастеру и сказал: – Ну что же, теперь ваш роман вы можете кончить одною фразой!

Мастер как будто бы этого ждал уже, пока стоял неподвижно и смотрел на сидящего прокуратора. Он сложил руки рупором и крикнул так, что эхо запрыгало по безлюдным и безлесым горам:

– Свободен! Свободен! Он ждет тебя!»

Однако Давид Эйдельман считает иначе. По его мнению, чтобы содержание романа соответствовало «Евангелию от мастера» необходимо наличие в нем благой вести (греч. евангелие). О чем? О воскресении Иешуа. Но, во-первых, роман был написан о Понтии Пилате. Он для автора является главным героем. Во-вторых, Иешуа не мог воскреснуть в романе. В тексте говорится, что Иешуа повесили на столбе с перекладиной и что он повешенный. Специальное неиспользование слов «крест и распятие» и их замена на другие, показывают, что Иешуа принял смерть, но через повешение и поэтому не произойдет его воскресения. А отсюда и невозможна благая весть в романе о воскресении Иешуа.

Богослов Андрей Кураев считает, что Воланд, в общем-то, честен. Позволим подвергнуть сомнению этот взгляд. Мы полагаем, что тот, кто обманывает на миллион, может не обманывать на копейку.

Обман с Иисусом

Далее, не следует забывать, что ершалаимская история рассказана Воландом в угодном ему варианте. И Иешуа Га-Ноцри является противоположностью Иисуса Христа.

Обман с оплатой

Давид Эйдельман указывает, как Воланд попытался обмануть Маргариту и предложил ей убить литературного критика Латунского. Как оказалось, после ее отказа, у нее было только одно желание за перенесенные страдания на Великом балу у сатаны. Наконец, Воланд вроде бы выполнил просьбу Маргариты и возвратил ее и Мастера в подвал. Но в конце дух теней не удержался и выполнил «просьбу» Иешуа Га-Ноцри, переданную через Левия Матвея. Воланд даровал мастеру и Маргарите «покой» в вечном приюте.

Общий и подробный разбор что такое «свет» и «покой» по Воланду был дан выше во второй части.

Обман о содержании беседы на крыше

Во время нахождения в Москве Воланд лично не беседовал с Иешуей. Дух зла и повелитель теней разговаривал с его учеником Левием Матвеем. Но затем обращаясь сначала к Мастеру, а потом к Маргарите сообщал то, чего не было в разговоре с учеником Иешуа.

«– Ваш роман прочитали, – заговорил Воланд, поворачиваясь к мастеру, – и сказали только одно, что он, к сожалению, не окончен».

Однако, об этом не шла речь в разговоре Воланда и Левия Матвея на крыше дома Пашкова.

«Но тут что-то заставило Воланда отвернуться от города и обратить свое внимание на круглую башню, которая была у него за спиною на крыше. Из стены ее вышел оборванный, выпачканный в глине мрачный человек в хитоне, в самодельных сандалиях, чернобородый.

– Он прочитал сочинение мастера, – заговорил Левий Матвей, – и просит тебя, чтобы ты взял с собою мастера и наградил его покоем…»

И о следующем тоже речь не шла в разговоре Воланда и Левия Матвея на крыше дома Пашкова.

«…Вам не надо просить за него (Понтия Пилата – А.Я.), Маргарита, потому что за него уже попросил тот, с кем он так стремится разговаривать…»

В первой главе романа Воланд объясняет Михаилу Берлиозу и Ивану Бездомному свой приезд в Москву приглашением для разбора рукописей чернокнижника Герберта Аврилакского. Богослов Андрей Кураев полагает, что в романе прослеживается связь между Гербертом Аврилакским, Фаустом и мастером. Всех троих отличает от других, заключивших договор с дьяволом, что они согласились с целью получения знаний.

Если в первом и во втором случае о договоре говорилось в легенде и трагедии, то в романе о нем прямо не сообщается. Поэтому Андрей Кураев предположил, что в психиатрической клинике в первой беседе с Иваном Бездомным мастер проговорился, назвав Воланда по имени. Следовательно, где-то и когда-то встреча между ними произошла, и договор был заключен.