Очки. И открытый воротник.
Гермиона не хотела, чтобы эти два раздражителя занимали все ее внимание этим вечером.
У нее было много других, более профессиональных, более продуктивных дел, на которые она должна была направить свое внимание.
Очки. И открытый воротник.
Нет, не на них. Гермиона потягивала свой напиток и пыталась привести мысли в порядок. Ей нужно было спланировать сегодняшние разговоры со спонсорами. Ей нужно было сосредоточиться на налаживании контактов и представлении своих последних идей.
Ей нужно было перестать глазеть на Драко Малфоя.
Ежегодная торжественная церемония награждения Альянса за Магическое Равенство (TAME) была не тем местом и не тем временем, чтобы Гермиона отвлекалась на высоких светловолосых волшебников.
Высоких светловолосых волшебников в очках. И в рубашке с открытым, на пару пуговичек, воротником.
Он и так предостаточно отвлекал ее на работе. Он прогуливался по коридорам Министерства, выбирая самый извилистый путь к кабинету Гарри в Департаменте Магического Правопорядка. Малфой даже не был сотрудником Министерства Магии - конечно, нет, - но он так часто заглядывал сюда в качестве “частного консультанта”, что вполне мог бы уже иметь собственный кабинет.
Он заходил и болтал с кем угодно и о чём угодно, несмотря на то, что у Гарри был довольно плотный график, а Малфой любил обычно говорить четко и по делу. И хотя кабинет Гермионы находился на другом конце от того пути, по которому Малфой, по логике вещей, должен был идти от кабинета Гарри к лифтам, он каким-то образом всегда находил способ заглянуть к ней, когда заканчивал одновременно раздражать Гарри и помогать ему с делом.
– Грейнджер, – обычно говорил он, наклонив голову. – Я как раз собирался уходить и подумал, что могу поразмыслить над твоим огромным мозгом{?}[В оригинале: I might pick that enormous brain of your, имеется ввиду, что Драко хотел бы как-нибудь провести время с Мионой за разговорами на разные темы, так как она очень эрудирована ]. – Он делал ей какой-то смачный комплимент, высоко оценивая ее интеллект или трудолюбие.
Она закатывала глаза, но все равно выслушивала его. Хотя ее должность была в Департаменте Международного Магического Сотрудничества, ей нравилось узнавать о темных артефактах, с которыми он сталкивался в своей роли эксперта предметов черного рынка. После войны, после ликвидации практически всех реликвий и артефактов из Малфой-мэнора, он сделал довольно нишевую карьеру в качестве эксперта по идентификации определенных Темных предметов, ранее принадлежавших его семье или другим чистокровным членам аристократических семей, и мог помочь Министерству как в отслеживании их местонахождения, так и в снятии наложенных на них зловещих чар. Он знал все неблаговидные и грязные связи, поддерживаемые древними семьями для получения или избавления от этих опасных предметов, и оказался весьма полезным, хотя и довольно раздражающим, для карьеры Гарри в Аврорате (– Да, Малфой. Я попросил его, – объяснил Гарри Гермионе его первое появление в коридорах Министерства шесть лет назад. – Если бы он не был так чертовски полезен, я бы проклял его самодовольную задницу на век вперед).
Во время своих регулярных визитов в кабинет Гермионы, Драко часто находил способ рассказать немало историй, вспоминая столкновения с проклятыми кубками, смертельными ядами или древними злыми защитными заклинаниями, наложенные на таких обыденных вещах, как листки пергамента. Он спрашивал ее мнение об использованных методах снятия проклятий или просил ее порекомендовать различные тексты для будущих проектов. Затем он вежливо благодарил ее за уделенное время и “содержательную беседу”, после чего отправлялся дальше.
В последние недели эти визиты участились. Но он и так делал это всегда. Каждый год в течение последних четырех лет. За несколько недель до Гала-концерта он стал еще чаще разворачивать свою скатерть - флиртовалочку.
Она не могла понять, почему. Если он хотел пригласить ее или быть приглашенным ею на Гала-вечер TAME{?}[альянс магического равноправия], то ему стоило бы изъявить это желание более явно. На самом деле, он вообще никогда не упоминал Гала-вечер в их диалогах. Но каждый год он появлялся на этом мероприятии, несмотря на то, что не был приглашен. Определенно несовпадение.
Формально приглашение было направлено его матери. Нарцисса Малфой стала одним из самых щедрых спонсоров TAME, и Гермиона, сколько ни пыталась, не могла понять причину этого. Эта женщина редко появлялась на людях, а поскольку Люциус в обозримом будущем находился в Азкабане, казалось, что она отправила своего сына в мир, чтобы он стал лицом семьи Малфой.
Драко каждый год появлялся без пары. Хотя в этом году он явился в очках. И в рубашке с расстегнутым на несколько пуговичек воротником.
Гермиона тоже каждый год приходила одна.
Ей не нравилось приводить с собой пару на то, что, по сути, было рабочим временем, где обсуждалась защита равноправия магглорожденных. Ей не хотелось заботиться о другом человеке и распределять свое внимание между его эмоциональными потребностями и ее стремлением убедить богатого покровителя расстаться с золотом ради достойного дела. К тому же, ей всегда нравились награждения и речи в конце вечера, и отвлечение на спутника в это время только раздражало бы ее.
Гермиона с нетерпением ждала, когда журналистка Титания Ньюсом, почетный гость вечера, получит ежегодную награду за “Защиту прав магглорожденных”. Бесстрашная журналистка опубликовала огромное разоблачение дискриминационной практики найма на работу магглорожденных, в котором обвинила несколько известных предприятий в Косом переулке.
Но эти очки. И этот открытый воротник. Участок голой кожи, которую она никогда не видела.
Нет, она не должна позволить этому тревожно-привлекательному зрелищу завладеть ее вниманием. Снова. Ей не нужно было, чтобы ее мысли склонялись к тому, что она была бы не против стать его спутницей на этот вечер.
Хотя она все еще недоумевала по поводу его присутствия, она уже много лет назад поняла, что не получит от него прямого ответа.
На самом деле это она затащила его тогда на танец. Будучи молодой ведьмой без сопровождения, Гермиона быстро поняла, что многие пожилые джентльмены воспринимают это как открытое приглашение держаться ближе дозволенного на протяжении разговора и довольно смело распускать руки во время того, что должно было быть простым вальсом, прописанным по этикету.
Когда один волшебник с репутацией многолетнего плейбоя поинтересовался, не хочет ли она сменить плоскость их танца, взгляд Гермионы отчаянно метался по сторонам и остановился на стоящем рядом Драко Малфое. Она поспешно сказала другому мужчине, что обещала свой последний танец за вечер старому другу, подошла к ошеломленному Малфою и практически потребовала у него танец. Он согласился. Не раздумывая.
Теперь каждый год Драко делал так, чтобы подойти к ней и самодовольно сообщить, что она должна ему танец в качестве компенсации за его рыцарство. Она закатывала глаза и соглашалась, позволяя щеголеватому волшебнику в его безупречной, сшитой на заказ мантии кружить ее по танцполу. Гермиона постоянно разрывалась между весельем и назиданием. Хотя у него была ценная информация о том, кто из гостей может быть неравнодушен к тем или иным делам. Затем Гермиона выражала удивление по поводу его присутствия и спрашивала, где находится его матушка.
Он обычно отвечал уклончиво. – Нездоровится сегодня вечером. У нее были другие планы. Подумал, что будет лучше, если я приду вместо нее.
Гермиона гадала, какое оправдание он сегодня придумает для загадочного отсутствия своей матери, несмотря на ее все более щедрые пожертвования в организацию. Конечно, в какой-то момент Нарциссе захотелось бы показаться и, возможно, все уже услышать о том, как расходуются ее галеоны? С другой стороны, Малфои были настолько богаты, что в их мире подобные вещи были обычным делом. Просто еще одно торжественное мероприятие в расписании светских раутов.
