Однако, кое-что ему рассказать пришлось, как бы не хотелось отмолчаться. О мерзком побочном эффекте лучевой терапии, который ни с того, ни с сего у меня проявился. Врачи говорили – редкость это большая, подобный синдром. Я и такие, как я, можем в прямом смысле устать до смерти. То есть, мы не чувствуем усталости, пока не рухнем замертво. Прикольно, да?

Что-то я забыла… А! Точно! Пояснить, причем тут лучевая терапия. Да, не любит Сонька данные страницы своей жизни вспоминать, но без них хрен вы разберетесь в перипетиях этой истории, верно?

Жизнь Софьи Салемской перечеркнута посередине огромным неровным штрихом сверху-вниз. Сперва путешествия со вторым отцом-археологом едва ли не по всему миру, стрельба из лука с ранних лет, медицинский ВУЗ, ролевое движение «толкиенизм», надежды, мечты, хобби. А потом, рваной черной дырой – острый лимфобластный лейкоз. Рак крови и костного мозга, если говорить простым языком.

Помню, я сильно удивилась, когда начала уставать от нагрузок, которые не замечала до этого. Пила витамины, следила за режимом – но ничего не менялось. Усталость и сонливость становились все сильнее, пока однажды утром я не обнаружила на внутренней части бедра большой кровоподтек. А за ним еще один, и еще, и еще…

Тогда еще не понимая, но чувствуя неладное, я прибежала к коллеге-терапевту в районную поликлинику. Страшный диагноз всплыл через неделю обследований. А потом потянулись нескончаемые химиотерапии, облучения, бесконечные лекарства, две пересадки костного мозга, иммунотерапия и, наконец, полугодовая реабилитация в городе на берегу моря.

Я пишу это быстро и кратко, как уже свершившийся факт, не потому, что здесь есть какая-то тайна. Те несколько лет – мой Ад. Моя боль, которую я навсегда закрыла за сто замков и не выпускаю наружу. И не хочу расписывать ее вам. Пусть прошлое остается в прошлом, ладно?

Одно скажу – тогда я раз и навсегда поняла, что человек может все. Бороться, выживать, мотивировать себя и других, учиться, любить, ненавидеть. Для этого ему нужна лишь цель. Истинная цель и отсутствие шансов. Я потеряла очень многое в те дни: сперва одного из отцов – двух братьев-близнецов, взявших меня когда-то из детского дома, – не вернувшегося из экспедиции на Север. Спустя месяц – второго отца, поймавшего головой бетонную плиту на стройке, где он работал. Так и не успела попросить у него прощения за ссору, случившуюся накануне вечером.

Я потеряла работу, шанс стать мастером спорта, надежду на здоровое тело и возможность воспроизводить здоровое потомство. Даже шикарная, непонятно от кого доставшаяся, шевелюра до поясницы, насыщенно-шоколадного цвета, превратилась в короткий, пепельный ёжик. Не растут больше волосы, хоть плачь. Но цвет в итоге красивый вышел, безо всякой краски! Приятный бонус.

Зато я кое-что обрела. Веру. В себя, в мир вокруг, в то, что все невозможное возможно. И, держа в руках бумажку, где черным по белому стояло «ремиссия», Сонька четко поняла одно – теперь сдаваться нельзя точно. А то как-то глупо получится, взять и проиграть после битвы.

Вот такой вот экскурс в прошлое. Погнали дальше? В настоящем мне на-амного интереснее!

В итоге, вместо тренировки, Смайл привел и показал мне чудное местечко у озера, которое обнаружилось в пределах лагеря. На небольшой возвышенности у берега, под широкими ветвями плакучей березы, расположился огромный, плоский камень, похожий на алтарь. Удивительно красивый уголок сказки. С одной стороны шумит лес, принося запахи хвои, прелой листвы и свежести, с другой – мерно играет и набегает на песок озорная волна. Чудо этого места для меня заключается в том, что если лечь и закрыть глаза – кажется, что вокруг нет никаких мутантов, мир прежний и последние опасности исчезли из него навсегда. Птицы поют, солнце камень нагревает, водичка плещется. Прелесть.

А вот при попытке разговора с Наставником, мне многое стало понятным. И откуда взялись рассуждения о том, что девушки друзьями не бывают, и искреннее недоумение оттого, что я за него волнуюсь, являясь ему, по сути, никем. Это глупое создание зачем-то пыталось искать себе спутницу жизни в ночных клубах и на так называемых «вписках». И, несколько раз нарвавшись на тамошний жадный до денег, капризный и наглый «контингент», в итоге разочаровалось едва ли не во всех женщинах мира.

Попыталась донести ему, что не все так печально на свете было, просто он не там искал. И заодно то, что не собираюсь его ни кадрить, ни соблазнять, ни как-то еще влезать в его судьбу. Пусть не нервничает, мне эта сторона жизни индифферентна и я просто хочу дружить. По-моему, мне не поверили, но спорить не стали. И то хлеб…

Глава

4.

Не

отпускай

«Воскресать могут только мёртвые.

Живым – труднее.»

Станислав Ежи Лец

Флешка с тихим, тугим щелчком привычно скользнула в USB-разъем ноутбука. Она проделывала подобное сотни раз до этого, и сотни раз сделает после, послушно загружая в память компьютера один и тот же запароленный файл. Еще секунда, и пробегут по клавишам ловкие пальцы, выбивая у равнодушной программы право доступа. И, в сто первый раз, зазвучит в капельках беспроводной гарнитуры знакомый, мягкий женский голос, погружая окружающий мир в паутину прошлого.

Но отец Себастиан медлит. Всякий раз, запуская этот видеоролик, он боится того, что увидит на экране. И плевать, что он знает наизусть каждое сказанное слово, каждый поворот головы, каждую улыбку человека, сидящего перед камерой. Ему вновь кажется, что насмешливые светлые глаза смотрят прямо на него. Смотрят вопросительно и строго, вызывая на откровенность.

«Что, мелкий, опять боишься, что ли? Зря, приятель, первая фаза уже позади и ты справился. Осталось всего два этапа и сможешь говорить, – знакомо и мягко прозвучало в голове – Только давай сегодня без резких движений. Первая фаза лишь активировала воздействие сыворотки на нужные участки мозга, но не локализовала инстинктивную базу. Ты все еще можешь меня покалечить, малой, только теперь сам из-за этого расстроишься…». Ремни, широкие, теплые, мягко удерживают запястья, колени, локти и лодыжки, крепко обхватывают поперек груди.

Голос эхом отзвучал в голове, оставив после себя странную, гулкую пустоту и ощущение свободы. Священник хрипло вздохнул, выпрямляясь, и потер шрам на подбородке. След, который оставила ему Она. Мужчина с трудом восстанавливал в памяти собственное прошлое, как бы не силился поднять в голове хоть какие-то подробности знакомства с Ней. «Она была теплой!» – он улыбнулся, удивленно глядя на свои руки, все еще чувствующие прикосновение ладони из воспоминания, – «Теплой и молодой. Очень молодой!» Он делает глубокий вдох и, наконец, позволяет себе войти в реальность. Ныряет в нее, как в омут, дрожа от нетерпения, бьет по клавише запуска и вздрагивает, когда экран оживает.

– Добрый день, дорогие друзья! – ведущая на экране безобразно причесана и не менее безобразно чопорна в своей роли, – В эфире шоу «Правда вопреки науке». Мы говорим о невозможном! Мы поднимаем тайны! Мы даем право на надежду тем, кому сказали, что надежды нет! Вы готовы поверить? Тогда мы начинаем!

Музыка, заслушанная до дыр, рвет барабанные перепонки и отец Себастиан морщится, вытаскивая наушник. Он возвращает себе возможность слышать происходящее на экране, только когда камера, совершив полный круг по залу, вновь останавливается на ведущей, медленно переходя на общий план.

Ее называют Франкенштейном нового времени, некромантом и даже Богом, но она только смеется в ответ на все эти титулы. Женщина, которая сумела повернуть вспять, казалось бы, необратимые процессы и дала шанс миллионам людей на нормальную жизнь. Человек, чьи изобретения до сих пор используются в борьбе с тяжелыми течениями вирусных заболеваний и предотвращают родовые мутации. Старший научный сотрудник лаборатории «ГВДС—1807», лауреат множества премий, заслуженный врач-вирусолог Российской Империи, основатель фонда «Здоровое детство», Софья Петровна Салемская в нашей студии сегодня!