Фамильяры никогда бы не добрались до патриаршего дирижабля без личных вещей Мефодия, но призыватель сумел обойти это ограничение. Маг попросту сделал меня вожаком стаи.

Мы скользнули по складкам многомерности к Керченскому проливу.

Фамильяры следовали за моим разумом, их не интересовала физическая оболочка. Путешествие заняло считанные секунды. Я нырнул в прореху, проделанную «лезвием», проломился в «раскладке» через дверь каюты и вывел боевых фамильяров в коридор.

Рукотворные монстры устремились в носовую часть гондолы.

Теперь ошибаться нельзя.

Если спецы Мефодия восстановят артефакторные контуры, мой разум будет отрезан от тела. Надо разобраться с низложенным Патриархом до того, как он оклемается и поймет, что происходит.

Вламываемся в кают-компанию.

Беглого взгляда достаточно, чтобы понять: Мефодий доверяет единицам. Пилот, навигатор, двое блюститетелей. Пилот с навигатором, судя по сутанам, относятся к рангу монахов.

У фамильяров есть четыре минуты.

Замедляюсь, чтобы пропустить бравую шестерку вперед. Обозначаю цели, и призванные существа набрасываются на них. Хитрость в том, чтобы не трогать Мефодия. Стая огибает поднявшихся со своих мест блюстителей и на всех парах мчится в носовой отсек гондолы. Один из блюстителей выставляет руки и начинает что-то шептать себе под нос, но тут же падает, зажимая рукой шею. Я вижу фонтанчик крови, пальцы церковника в красном, он издает булькающие звуки. Второй блюститель отступает в сторону, активирует вериги и разваливает ближайшего монстра взмахом руки. Боги, он просто перерубил фамильяра светящейся ладонью! Круто, я в восхищении.

Мефодий расправляется со вторым существом, произнеся фразу на неведомом языке. Вспышка — и древесно-металлический хищник превращается в пепел.

Четверо бойцов всё же добираются до обозначенных целей.

Хруст, чавканье, кровь и крики.

Превосходно.

Я и не думал, что это прокатит, если честно. До распада стаи всего три минуты, а пилот и навигатор разорваны на куски. Стекло кабины и приборная панель забрызганы кровищей. Всюду — ошметки человеческих тел, остатки внутренностей, обрывки одежды.

Ладно.

Обозначаю в качестве приоритетной цели Мефодия и подкрепляю ударную группу «ускользанием». Для обычного человека — верная смерть. Быстрые и сильные особи разделались бы со спецназовцем или даже Подмастерьем-стихийником за считанные секунды.

Мефодий исчез.

Я оглянуться не успел, как притормозившие фамильяры начали распадаться. Нечто сновало среди них, размазываясь от скорости, наносило быстрые и точные удары, сокрушало и уничтожало. Выживший блюститель отступил в сторону, прикрыл глаза и стал что-то нашептывать.

Патриарху понадобилось две секунды, чтобы разобраться со стаей.

Замерев посреди кают-компании, он обернулся в сторону коридора.

И посмотрел на меня.

На периферии моего сознания Рэйден сплетал цепочки причин и следствий, расставлял свои фирменные ловушки, отключал датчики и увеличивал брешь в защите дирижабля. Магистр огня получал координаты цели. Ракеты, выпущенные стратосферником, уничтожали перехватчики стоимостью по десять миллионов рублей за штуку. «Телезрение» позволяло мне видеть все эти метаморфозы.

Дирижабль двигался вперед на автопилоте.

Не уверен, что Мефодий сумеет посадить эту махину или пришвартоваться к чему-нибудь. Пилот и навигатор мертвы, так что мой враг пребывает в ярости.

Волны агрессии распространяются на ментальном плане.

А потом Мефодий успокоился.

И сказал:

— Здравствуй, Ярослав.

Я не стал вступать в бессмысленный диалог. Да и не мог бы при всем желании. У меня ведь нет языка. Зато я умею редактировать реальность и пользоваться мощными волховскими техниками. Способности стихийников мне сейчас не доступны.

Бью чакрой по горизонтали, целясь в блюстителя. Тот защищен каким-то дерьмом, но я вкладываю в удар много эфира. А Рэйден усиливает технику взвесью.

Незримая плоскость рассекает блюстителя пополам.

Патриарх не обращает внимания на смерть соратника. Он делает шаг в сторону, садится на прозрачный пол в позу лотоса и закрывает глаза. Предсказуемо. Я не могу его достать в ближнем бою, поэтому схватка будет разворачиваться на иных пластах мироздания.

Мефодий аккумулирует взвесь, пропускает ее через Диадему и применяет «указующий перст». На астральном плане ко мне несется ударная волна. Отражаю атаку «лезвиями ветра», которые работают по двухуровневому принципу. Теперь я вижу лишь переливающийся огнями силуэт противника. Кают-компания дирижабля отступает в зыбкую серость и больше меня не интересует. Меня, но не Рэйдена. Сенсей вкачивает взвесь в «машинерию» и начинает выводить из строя бортовые системы. Взрываются датчики, выгорают спрятанные под обшивкой вставки.

Теперь я вижу, что в физическом слое вспыхивают голубым вериги моего оппонента. Пульсирует вросший в кости черепа крестоформ. Что касается Диадемы, то от нее исходит мягкое белое сияние, формирующее вокруг головы Патриарха своеобразную ауру.

Ко мне вновь устремляется «перст», усиленный «святым писанием». Урон мне удается отразить, но к месту битвы слетаются сущности. Волхвы крайне редко сталкиваются с сущностями. Мы верим, что эти создания — развоплощенные души магов прошлого. Вечно голодные, алчущие поглотить смельчаков, сунувшихся в астрал. Сущности не в состоянии узреть астральное тело опытного волшебника… если им не помогут.

Плохо.

Очень плохо.

Рэйден чует неладное и отвлекается от своего занятия. Я тут же связываюсь с учителем на ментальном плане:

Справлюсь.

Нам нужно вывести из строя дирижабль. Если Мефодий одержит победу в прямом противостоянии, он не должен пережить полет над Азовом. Так я решил. И Рэйден с этим согласился.

Начинаю слой за слоем выстраивать астральный кокон. Эфира на щит идет не так уж много, но приходится работать в бешеном темпе.

Хищники врезаются в кокон.

Черные клубки с условными набросками конечностей и оскаленных ртов прогрызают верхние слои, но я добавляю еще несколько прокладок, а намечающиеся бреши заштопываю эфиром. Поднимаю свои руки — они превращаются в заостренные зыбкие клинки. И начинают расправляться с обидчиками. Вычерчиваю размашистые восьмерки, наношу колющие удары, рублю сверху и снизу. Хищники в ужасе отшатываются от моего кокона.

Астрал состоит из бескрайней серой неопределенности, в которую проецируются энергетические тела живых людей. Потренировавшись, вы можете абстрагироваться от всего лишнего и сосредоточиться лишь на значимых объектах. К примеру, на ваших врагах. При этом вы будете чувствовать скопление разумных оболочек в мегаполисах. Своеобразные островки и архипелаги, обладающие собственным притяжением. Плюс эфирные потоки, связывающие воедино всё сущее. Нужны годы тренировок, чтобы привыкнуть к этому и не сбиться с пути во время дальних путешествий.

Я привык.

И сейчас, расправляясь с астральными хищниками, вижу мерцающий силуэт Мефодия, окутанный облаком взвеси. Мефодий разворачивает новую технику.

Ладно.

Поигрались — и хватит.

Рэйден обрушивается на Патриарха с «био», «причинами и следствиями», «мёрфологией». Маги Тайного приказа начинают подпитывать корректировщика взвесью. Давление усиливается, и Мефодий вынужден активировать крестоформ. Всё, чем располагает наша группа волшебников, поглощается симбионтом, перераспределяется по имплантам церковника и делает его сильнее.

Мефодий спокоен как удав.

Я выжидаю несколько секунд, а затем вгоняю в «био» эфир. Больше эфира — так, чтобы перегрузить крестоформ. Возвращается до боли знакомое чувство трубы, по которой эфир со свистом перетекает из астрала на физический и ментальный планы. Атака Рэйдена становится воистину неотразимой.

Мой враг подключает Диадему.

И в этот момент на дирижабль обрушивается «хлыст».

Да, есть у нас тузы в рукавах. А в Керчи у Приказа тайных дел — свой человек в ранге Мастера огня. С мощной родовой способностью атаковать удаленные объекты без зрительного контакта. «Хлыст» средний по силе, но Рэйден успел вывести из строя большую часть защитной артефакторики дирижабля. Почуяв неладное, Мефодий перебрасывает ресурсы Диадемы на самодельный кинетический щит. Удар отбит, но я вновь прокачиваю «био». Давление на крестоформ усиливается…