Ребята откровенно скучают – для них эти пафосные слова ничего не значат. Они чувствуют себя взрослыми и не хотят слушать поучений. Им хочется поскорей получить студенческие билеты и отправиться на набережную или в ближайшее кафе. Им хочется новых ощущений.

Новые ощущения и у меня самой. Это мой первый рабочий день на новом месте. И я испытывают такие разные чувства – и детский восторг, и сильное беспокойство. Я с ужасом думаю, что никогда не запомню имена и отчества преподавателей и сотрудников, с которыми утром меня знакомил Вадим. Я чувствую себя неопытным укротителем, которому впервые предстоит войти в клетку с тиграми. И тигров в этой клетке не два, не три и даже не пять, а не меньше двух десятков.

Я мысленно успокаиваю себя – у каждого работающего человека был когда-то первый рабочий день. И ничего, за первым днем наступает второй, третий. Не успеешь оглянуться, и ты – уже ас, и уже смотришь на новичков снисходительно и строго.

Рядом со мной сидит девочка лет восемнадцати. Обычная, ничем не примечательная девочка. Но на ногах у нее потрясающие туфельки. В руках – стильная, в тон туфлям брендовая сумочка из натуральной кожи.

Я сокрушенно вздыхаю – мне в восемнадцать лет такие вещи и не снились! Ну, ничего, зато у девчонки ноги тонкие и кривые. Такие ноги никакие туфли красивыми сделать не в состоянии.

Одергиваю себя – нельзя думать о таких глупостях! Я уже не студентка и даже не аспирантка. Я – преподаватель! Преподаватель кафедры экономических дисциплин.

После завершения торжественной части мы продолжаем празднование на кафедре – пьем чай с тортом и конфетами.

Вадим еще раз представляет меня коллективу, и я еще раз смущаюсь и краснею. Единственный человек в этой компании, которого я знаю и знаю давно, это он сам – заведующий кафедрой Вадим Александрович Кирсанов. Он подмигивает мне со своего конца стола, и я вяло улыбаюсь в ответ.

– Где вы преподавали раньше? – спрашивает меня сидящая рядом тоненькая, как тростинка, молодая женщина с короной золотистых волос.

– Я? – зачем-то переспрашиваю я. И признаюсь: – Нигде. Я только в этом году окончила аспирантуру.

Она скептически меня оглядывает.

– Ах, так вы – кандидат наук?

Я уверена, она знает ответ и сама. Зачем она спросила меня об этом? Чтобы сразу показать мне мое скромное место?

– Нет, я не кандидат наук, – лепечу я. – Но диссертация уже почти готова.

Она снисходительно улыбается.

– Ах, от готовой диссертации до ее успешной защиты – целая пропасть!

Я чувствую себя униженной и несчастной. Нечего сказать, тепло встречают меня в новом коллективе. И аппетит пропадает напрочь. Должно быть, такие же ощущения испытывает человек, отважившийся съесть кусочек торта в змеином питомнике.

– Аллочка, перестань запугивать Алису Афанасьевну, – вмешивается Кирсанов. – А то она, чего доброго, тебе поверит.

Блондинка вскидывает голову и спрашивает:

– А разве я сказала неправду?

Вадим миролюбиво улыбается.

– Признайся, ты преувеличила.

Я украдкой смотрю на кафедральный стенд. Алла Сергеевна Прудникова – так зовут мою собеседницу. Заместитель заведующего кафедрой, кандидат экономических наук. Разговаривать с ней и дальше мне совсем не хочется, и я поворачиваюсь в другую сторону.

– Хотите еще кусочек торта? – тут же предлагает мне другая моя соседка – тоже, кстати, блондинка. – А то вы совсем ничего не кушаете. И конфеты очень вкусные – с орехами.

Она улыбается, и мне становится чуточку веселей. Хоть кто-то из коллег рад моему появлению.

Светловолосых женщин – высоких и не очень, с длинными косами и с короткими стрижками, худеньких и фигуристых – за столом гораздо больше, чем брюнеток или шатенок. Я и раньше знала, что Кирсанов предпочитает блондинок, но не думала, что по цвету волос он будет подбирать сотрудниц на кафедру!

Напротив меня сидит худенький молодой человек, за все время застолья не сказавший и нескольких слов. Это – Сергей Назаров, аспирант, которому в этом учебном году впервые доверили вести занятия у первокурсников. Он, как и я, чувствует себя на кафедре чужим, и из-за одного только этого я проникаюсь к нему симпатией. Я ободряюще ему улыбаюсь, и он отвечает мне благодарной улыбкой.

К четырем часам кафедра пустеет. В кабинете – только я и Кирсанов.

Я тоже начинаю собираться – складываю взятые в библиотеке учебники в пакет и надеваю плащ.

– Алиса, подожди!

Я останавливаюсь возле дверей, оборачиваюсь.

– Я просто хотел сказать, что очень рад, что ты согласилась у меня работать.

Я вежливо улыбаюсь в ответ. Я хочу держаться от него на расстоянии – пусть и более близком, чем последние пять лет.

Я берусь за ручку двери, но что-то во взгляде Кирсанова заставляет меня спросить:

– Ты чем-то расстроен?

Я всегда понимала его слишком хорошо.

Он кивает.

– Да, вроде, ничего особенного, но… Понимаешь, кто-то открывал МОЮ докторскую диссертацию на МОЕМ компьютере. А возможно, не только открывал, но и копировал.

– И что? – я пожимаю плечами.

– Как ты не понимаешь? – горячится он. – У нас вообще-то не принято шарить по чужим компьютерам. И заходить в мой кабинет без крайней необходимости – тоже.

Я фыркаю – у него не кабинет, а одно название. Небольшой закуток, в который попадаешь, пройдя через помещение кафедры. Но дверь там есть – это правда.

– Ну, мало ли, всякое бывает. Может быть, кому-то срочно потребовался документ, который есть только на твоем компьютере. А тебя просто решили не беспокоить.

– Да у меня доступ запаролен! – выдыхает он и тут же признается: – Хотя пароль, честно сказать, шутевый.

– Неужели, дата рождения?

– Нет, номер автомобиля. Так что при желании догадаться можно. Хотя я никогда бы не подумал, что кто-то будет этот пароль подбирать.

– Смени пароль и успокойся, – советую я.

Мое мнение о новых коллегах отнюдь не становится лучше.

– Да не в пароле дело! – срывается он. – У кого-то оказался полный текст моей диссертации! Да, это пока еще черновой вариант, но если он утечет куда-то, то мне придется начинать с нуля! Ты понимаешь, что если его выложат где-то в сети под чужим именем, то свое авторство мне будет не доказать? А если это выяснится уже после защиты? Ты представляешь? Меня лишат ученой степени. А какой это будет скандал!

– Так выложи ее сам, под своим именем. Опубликуй.

Он обиженно сопит:

– Она требует доработки.

– Ты уже рассказал кому-нибудь об этом? – строго спрашиваю я.

Он краснеет и начинает оправдываться:

– Понимаешь, когда я вчера понял, что в моем компьютере кто-то шарил, я, наверно, изменился в лице, потому что Никита, – он соображает, что я понятия не имею, кто такой Никита, и поясняет, – наш преподаватель Никита Аркадьевич Квасцов спросил, в чём дело. Я объяснил – только ему одному. Но на кафедре были и другие преподаватели – они могли слышать.

– Понятно, – тоном опытного детектива говорю я и сажусь на первый подвернувшийся стул. – Ну, по крайней мере, они знают, что чье-то любопытство не осталось незамеченным. Может быть, этого будет достаточно, чтобы они не совали нос куда не следует.

Вадим, как страус, предпочитает сунуть голову в песок.

– Ты права! – воодушевляется он. – Возможно, это досадная случайность, не более. Я уже жалею, что рассказал об этом Квасцову.

Я снова берусь за пакет, а Вадим снова меня останавливает.

– Послушай, Алиса, ты в субботу занята? Если нет, приходи в гости. Даша будет рада.

Я сильно в этом сомневаюсь, но вежливо обещаю подумать.

– Нет, правда! – на его лице появляется усталая улыбка. – Мы с тобой столько лет толком не разговаривали. А Дарья любит принимать гостей. И как раз вчера она спрашивала, почему мы вдруг перестали общаться, – в голосе его звучит упрек.

Я выхожу из кабинета, искренне не понимая, как мужчины могут быть такими забывчивыми. Или бесчувственными?

Суббота, три часа дня, и я, как послушная девочка, иду к Кирсановым. В их новой, приобретенной по ипотеке квартире, я ни разу еще не была.