– Прекрати кривляться и строить из себя дуру. Не разочаровывай меня.

На мой телефон приходит сообщение о прибытии такси.

– Марш домой в кровать. Тебе здесь не место!

– Ммм, Господин, Мастер, Верхний, или как вы предпочитаете? – опять язвит, не принимая меня всерьёз. Усмехается, встаёт с места и демонстративно срывает ошейник. – Я вам не принадлежу. Поэтому делаю всё, что хочу, когда хочу и где хочу! – нагло заявляет девочка и идёт к двери. Непокорная. Но больше играет, специально нарываясь. Какой-то детский протест. Но я в такие игры не играю. Перерезаю путь, не позволяя ей выйти. Понимаю ее деда: такую добром не обуздаешь, здесь не просто ошейник нужен, здесь стальные оковы не помешают.

– Мне абсолютно плевать, чего ты хочешь, а чего нет. Ты едешь домой! – меня начинает утомлять этот спектакль. – Либо по-хорошему, либо по-плохому! – не повышаю голос, но говорю очень убедительно, заглядывая в глаза лазурного цвета. Там много всего намешано. Дерзость, наглость, дурость, но где-то на дне, за слоями масок кроется отчаяние и что-то очень болезненное.

– Немедленно выпусти меня! – требует она, начиная часто дышать. И я понимаю, что, выйдя из этой комнаты, мы устроим «шоу». Домой она явно не поедет. А гоняться за ней по периметру я не намерен. Наверху ждёт Диана, которая очень нуждается во мне.

– Остынь! – хватаю Элю за руку и тяну к креслу.

– Да что ты делаешь?! – возмущается она, но я не обращаю внимания, насильно усаживаю ее и быстро выхожу из комнаты, запирая на ключ. Шумоизоляция здесь превосходная. Она, естественно, что-то кричит, требует и колотит в дверь. Но все это звучит глухо, словно из-под воды.

Глубоко вдыхаю, поправляю пиджак, дёргаю ворот рубашки и прячу ключ в карман. Иду к охране, прошу не отпирать Элину и поднимаюсь наверх. Посидеть в тишине и подумать над своим поведением ей полезно. Напомните мне, зачем я в это ввязался? Хотя просыпается некий азарт заглянуть в душу девочке, выяснить, что она прячет за этой бравадой и детским бунтарством.

Элина

Да как он смеет! Я не его вещь! Он не имеет никакого права. Плевала я на то, кем он себя здесь позиционирует! Колочу кулаками в чёртову дверь, ломаю ноготь, но понимаю, что всё бесполезно. Прохожусь по комнате, пинаю кресло и понимаю, что задыхаюсь от злости.

Осматриваю ещё раз комнату. Ну хоть не красная, и на том спасибо. Сплошная кожа. Кушетка эта пугающая. Боюсь представить, что на ней делают. Пахнет стерильностью. Оглядываюсь и понимаю, что зеркала развешаны так, что можно разглядеть себя со всех сторон, вкупе со специальной подсветкой выглядит пугающе. Комната давит. Хочется немедленно ее покинуть.

Да что же это такое! Это вообще незаконно – удерживать меня!

Ещё раз колочу в двери, но только отбиваю себе руки.

– Сволочь! Гад! Извращенец! – кричу в отчаянье. Падаю без сил в кресло. Хватаю свой клатч, вынимаю телефон. А кому звонить? Что сказать? Меня заперли в тематическом клубе. Я клятвенно пообещала Герману никому не рассказывать об этом месте. Иначе у него будут проблемы. Так пусть он и вытаскивает меня. Набираю его номер. Долго слушаю гудки, откидывая голову на спинку кресла. Но он не отвечает. Вот так просто игнорирует меня. Прекрасно. Развлеклась. Сунула свой нос, куда не следует.

Откидываю телефон на низкий стол рядом с креслом и закрываю глаза. Доронин!

Как я оказалась в этом месте? Все просто. Я ненормальная. И пытаюсь заполнить свою пустоту чем угодно. Герман. Он часто посещает клуб Ярослава. Там мы и познакомились. Я долго наблюдала за его поведением и отношением к своему парню. Сексуальные меньшинства давно меня не удивляют, а вот тема… Нет, в теории я, конечно, много что читала, а вживую побывать в неком сообществе – это что-то сумасшедшее и будоражащее. Как я его уговорила? Все просто. Я не уговаривала. Герман азартен. Это его и погубило. И мой тематический друг банально проиграл мне в бильярд. И вот я здесь в качестве гостьи.

Чего я хотела?

Да в общем-то ничего. Просто посмотреть, пропитаться атмосферой и хотя бы на день избавиться от головной боли. Не спорю, я сама виновата. Но… Я живу, как умею. И никому не позволяю меня судить.

Доронин!

Не ожидала его здесь увидеть. Нет, я понимала, что есть в нём что-то такое темное. Но даже не подозревала, что настолько. Увидела, как эта девушка преданно смотрит ему в глаза и ластится как домашняя кошка, целуя ему руки. Это не шок. Это нечто другое. Страх? Нет, но что-то похожее на экстрим, когда страшно до замирания сердца, тело протестует, просыпается инстинкт самосохранения, но ты всё равно прыгаешь с парашютом и летишь. Адреналин мощным потоком выбрасывается в кровь. И…

Доронин.

Мастер. Кто бы мог подумать. А я гадала, откуда в нем столько самообладания и контроля.

Но все очарование рассеялось, как только этот мужчина попытался мной управлять. У него есть здесь зверушка, вот пусть она ему и служит. А я такого права ему не давала. Может, я не хочу, чтобы меня спасали и направляли. Мне нравится саморазрушение. Я получаю от этого удовольствие. Особый вид мазохизма.

Расслабляюсь и не замечаю, как за мыслями погружаюсь в сон. Сквозь пелену слышу щелчок замка. Открываю глаза и вижу в дверях Доронина. Он снял пиджак и обнажил сильные руки с переплетением вен, закатив рукава рубашки. Глаза усталые. Натрахался со своей зверушкой. Утомился. Захар лениво осматривает меня, задерживает взгляд на моих ногах, но его привлекает, скорее, упаковка. Чулки, туфли. Хренов эстет.

– Поехали домой, – как всегда распоряжается. Но он что-то путает, я не его Нижняя. Встаю с места, хватаю клатч, обхожу мужчину и быстро иду на выход. – Стоять! – опять команда. Нет, это нужно пресекать на корню. Разворачиваюсь, показываю ему средний палец под удивлённый и даже шокированный взгляд девушки на входе. Что, ещё никто так не посылал ваших господ?

Доронин пытается меня схватить за руку, но я уворачиваюсь и выбегаю на улицу, даже не взяв свое пальто. Не знаю, куда бегу. Мне все равно, главное подальше от этого мужчины. И домой я тоже больше не вернусь!

Элина

Бежать не позволяют чёртовы шпильки. Быстро иду, обнимая себя руками. Холодно. Ветер усиливается, пробирая до костей. А платье слишком открытое. Дождь начинается, окропляя меня холодными, практически ледяными каплями. Оглядываюсь, понимая, что за мной никто не бежит. Дура, конечно, могла бы и доехать с Дорониным до дома, а там нормально одеться и свалить от цербера. Но когда мной руководят эмоции, я неадекватная. За поворотом должна быть стоянка такси, и я ускоряю шаг, потому что дождь тоже усиливается. Меня начинает трясти от холода.

Вздыхаю почти с рыданием, когда понимаю, что на стоянке нет ни одной машины. Дождь уже намочил волосы и платье, зубы стучат. Остаётся только поймать попутку. Взмахиваю рукой мимо пролетающим машинам. Бесполезно, никто не останавливается. Идиотка. Вынимаю из сумочки телефон. Но экран сразу же заливает дождь, и сотовый перестает мне подчиняться. Трясет настолько, что пальцы не слушаются.

Нужно возвращаться назад. Забрать пальто и вызвать такси – в моей голове, наконец, появляются здравые мысли. Разворачиваюсь и иду назад, уже не чувствую тела. Мокрая. С меня течет. Даже в туфлях вода.

Отскакиваю на обочину, когда рядом со мной резко тормозит машина. Ну хоть кто-то сжалился – выдыхаю я. Передняя дверь открывается… Доронин.

– Немедленно села в машину! – нет, он не кричит, но тон такой, что, кажется, готов меня придушить. И вот мне бы, дуре, покориться, чтобы не подхватить воспаление лёгких, но я с силой захлопываю дверь машины, снимаю туфли, выкидывая их в кусты, и бегу по направлению к клубу. Моя сумасшедшая и неадекватная девочка внутри кричит, что этот мужик не будет мной управлять. Бунтует и беснуется.