И пока часть людей напрасно тратила силы, пытаясь вмешаться в ход ритуала, четверка самых могущественных из них яро обдумывала дальнейшие действия. Внезапно один из них схватился за горло и начал оседать. Из ушей, носа и рта хлынула кровь, а из глаз полились алые слезы. За ним последовала и вся армия, а затем и оставшаяся тройка. Ленты силы становились все слабее и прозрачней, пока не исчезли вовсе.

— Ты молодец, Мирра, — похвалил Дейвенскард бледную как полотно женщину.

Та польщенно улыбнулась и присела на землю. Когда чары спали, Дейвенскард упал на землю и потерял сознание…

Уничтожение северного народа — веррийцев, которые были верны культу, прошло успешно. После этого Серый Владыка Дейвенскард возглавил наступление на укрепление Шуссарах, в котором укрылся Драксаан Солл — мятежный лорд и предатель, продавший империю оккультистам. Мятежники и культ пытались возвести на трон Драксаана, что относился к дому Солл, ведь реббхарцам никогда не нравилось пренебрежительное отношение таллауров к межвидовым союзам. Это было для них неправильно: они хотели очистить кровь своего народа, ассимилированного после вторжения таллауров в семьсот девяностом году после бегства из старой столицы империи — Касфея, что располагалась в Черных водах, в темной стороне мира. После поражения северного союзника их предводитель, Драксаан, скрылся в своем родовом имении. Он почуял, что будет следующим, и начал разрабатывать план действий против сил империи и Союза крови. Высокие стылые горы не давали врагам окружить и захватить старую крепость, где находился Драксаан. Это давало мятежникам возможность для наступления в земли империи. И, в дополнение ко всему, у реббхарцев было еще одно преимущество в виде поддержки главенствующего культа Падшего и его сателлитов. Его возглавлял неизменный лидер — восставший колдун и настоятель, скрывавшийся под прозвищем Верховный. Даже приспешники, кроме тех, кто входил в высший круг, никогда не видели его лица. Он всегда носил черную маску. Внутри культа ходили слухи об обезображенном лице колдуна, но никто не знал, как и когда это произошло.

Весь путь до крепости Дейвенскард пребывал в мрачном настроении. У него было плохое предчувствие. И правильно, ведь его возлюбленная Шалия не собиралась в это время оставаться во дворце, а решила отправиться вслед за ним, переодевшись в доспехи черной гвардии. Лишь Мирра — правая рука императора — смогла ее раскусить. Девушка никогда не смогла бы провести чуткую и бдительную Мирру, которая возглавляла отряд «Тайных» — организацию, занимавшуюся разведкой и охотой на предателей. Низкий рост, походка, совершенно несоответствующая солдатской, и витающий в воздухе запах ассуларских специй — все это сильно выделяло Шалию среди реббхарцев. Мирра уже хотела раскрыть императрицу и доложить владыке, что его возлюбленная, несмотря на запрет, пробралась в армию, но внезапная засада, устроенная объединенными силами культов и мятежных реббхарских дворян, помешала ей.

Когда войско уже подходило к единственному проходу в Шуссарах, в последних линиях строя взорвалась повозка с криолитом — путь к отступлению был перекрыт. Из леса, охваченного огнем после взрыва, с кличем и воем выбежали наемники культа. Началась кровопролитная битва. Зазвучал лязг мечей, и поле окропило кровью. Мятежники заняли высоту над открывшимся местом боя и выпустили залп огненных стрел. Те разлетались в разные стороны, сея смерть везде, куда попадали. Одна из стрел была отравлена сильным ядом. Она вонзилась в грудь Дейвенскарда, пробив насквозь его доспехи и застряв глубоко в груди, едва не задев сердце. Дейвенскард громко вскрикнул от боли. Он хотел вытащить стрелу, но в глазах потемнело и его парализовало. Император упал с Громокрыла — своего верного пылающего дракогралла, на землю. Он не чувствовал свое тело, все до кончиков ногтей казалось ему очень тяжелым. Лишь благосклонность Кайара, его покровителя, не давала Серому Владыке мгновенно умереть от яда, попавшего в кровь.

Дейвенскарду оставалось только лежать с окровавленной стрелой в груди, слушая свисты стрел и предсмертные крики его воинов. Император попытался размышлять над тем, кто мог предать его. Дейвенскард вспомнил, что окунать стрелы в особый парализующий яд пресноводного хогуса было любимым занятием лорда Солла, вассала его отца. Он понимал, что немолодой Солл, будучи гением планирования, одержимым жаждой власти, пойдет на все что угодно, лишь бы насолить династии, которая мешала его планам — династии Дейвенскардов. Но император также понимал и то, что Солл не мог так просто предать его отца и, трусливо поджав хвост, укрыться в своем поместье. Прослеживался явный след влияния посланника Падшего, Мэхеноа. Он — жестокий и расчетливый предводитель десармертов — убил нескольких правителей, включая отца и деда Дейвенскарда, и умел убеждать слабых волей своими отравленными речами, побуждая перейти на его сторону, чтобы потом использовать тех как безвольных марионеток. Дейвенскард задавался вопросом о том, ради чего некогда фанатичный вассал отца вдруг решился на предательство и перешел на сторону оккультистов, содействуя их карательным миссиям. Вестницы сражались с наступавшими наемниками и не могли помочь Серому Владыке. Увидев идущих на Дейвенскарда озлобленных убийц, Шалия не сдержалась. Она сорвала закрытый шлем тасллата и обернулась черной, как ночь, волчицей. Гнев овладел каждой клеткой ее тела. С яростью она разрывала врагов на мелкие куски. Троих она сожгла: остатки их тел разлетелись по полю боя, а в воздухе запахло жареным мясом. Шалия стремительно нападала на тех, кто пытался убить ее супруга. Гнев ослепил девушку, и та не понимала, что они пришли и за ней тоже. Волнистые черные клинки убийц были смазаны ядом хогуса. Мятежники стремительно нападали на императрицу, но та убивала их с необычайной ловкостью, ведь те были медлительны и неповоротливы, что помогало ей, ведь никогда до этого она не принимала участия в настоящем сражении.

Шалия расправилась со всеми, прежде чем увидела, как из пепелища выходит облаченный в черные доспехи человек. Он был выше всех наемников, но ниже реббхарцев. И это не мешало ему убивать солдат империи, которые пытались помешать ему. Девушка разглядела в его руке длинный черный клинок. Человек шел уверенно, не замечая суматохи, которая началась после того, как ловушка закрылась. Шел лишь с одной целью — отомстить. Отдать долг той, которая когда-то обманула его, оскопила и сожгла лицо, когда он попытался осквернить её честь, принудив к близости. Шалия с горечью в глазах посмотрела на Дейвенскарда. Она понимала, что, возможно, не выживет в этом бою. Императрица наблюдала за тем, как на нее шел коренастый мужчина, жаждущий отомстить за прошлое. Но ради супруга и дочери, которых безумно любила, и чтобы укрепить веру в Серого императора, Шалия решила пожертвовать собой. Она мысленно попрощалась с любимыми и, грозно скалясь, пошла навстречу своему убийце.

Черная волчица выпустила острые когти, ее золотисто-желтые глаза загорелись праведным гневом. Она испустила огненное дыхание, но это не остановило и не испугало человека. Он лишь ускорил шаг и стремительно напал на Шалию, ранив ее. Шалия почувствовала, как силы начали покидать ее тело, и поняла, что клинок был отравлен. Разъярившись, она тут же контратаковала нападавшего, разорвав его лицо когтями. Казавшийся до этого хладнокровным убийца рассвирепел, и его атаки стали ещё быстрее. Шалия уже не могла сопротивляться такому напору, но даже ослабленная ядом она продолжала биться с ним на равных. Когда схватка начала набирать обороты, убийца понял, что не выиграет в этой дуэли. Он начал призывать тени с помощью темной силы, дабы те помогли ему в бою. Слившись с ними, враг стремительно пронзил сердце Черной волчицы. Шалия громко вскрикнула, снова обернувшись человеком. Ее тело окончательно ослабело, ноги не слушались. Кровь толчками вытекала из рваной раны в груди, и капли падали с одежды на землю. Её глаза закатились, и девушка упала в руки парализованного Дейвенскарда. Сквозь шум боя до него долетел ее тихий шепот: