– Тебе нужно что-то забрать? – догадалась Райна. – Что именно?

– Платья вы дали, но у меня нет обуви. Эти туфли почти сношены, а на то, что носит Лая, страшно смотреть. Я случайно увидела, когда она повернулась. Это не туфли, а какие-то сундуки. И ещё у меня нет сменного белья. Я спешила и не подумала взять. Да и не осталось у меня дома ничего приличного. И ещё хочу купить книги.

– С обувью тяжело, – призналась Райна. – Кожа не материя, её долго не сохранишь даже с помощью магии. Деревенские делают очень грубую обувь, а ехать за ней в город далеко, и не хочется о себе напоминать. К тому же ты не знаешь языка. А запасные нижние рубашки сестры должны где-то храниться, я поищу. У тебя есть деньги на покупки, или подойдут наши?

– Денег у меня нет и на ваши у нас ничего не купишь. Но я знаю, где живёт один человек, который может хорошо заплатить за редкую монету. У него дома большая коллекция разных монет, есть даже золотые. Я познакомилась с ним, когда отец ходил по какому-то вопросу и взял с собой.

– И какие монеты ему нужны?

– Чем древней монеты, тем дороже они ценятся, а таких, как ваши, у нас нет. Нам нужно только получить деньги и сделать покупки, а потом вернёмся, а он пусть ломает голову над тем, откуда они взялись.

– Он сумасшедший?

– Он коллекционер. По-моему, они все немного чокнутые. Так что насчёт этих врат? Их трудно делать?

– В первый раз было трудно. Пройти второй раз по образу намного легче.

– Ой! А нашу квартиру, наверное, опечатали! И замок пришлось ломать: я же оставила дверь запертой! Если мы в неё попадём, то наружу не выйдем: замок наверняка уже поменяли.

– Дверь не помешает, – успокоила Райна. – Неужели ты думаешь, что деревяшка задержит мастера, который шагает через миры? Ладно, я подумаю, что и как лучше сделать, а ты пока походи по замку, только не лезь к разрушенным башням. На голову уже ничего не упадёт, но можешь поломать ноги. А я пока пойду готовить напоминалку. Язык для тебя важнее остального. Прежде чем заниматься магией, ты должна хоть как-то научиться общаться. И отвар сварю, он тебе сильно поможет.

«Куплю кеды, – подумала Ира, зацепившись каблуком за неровность пола. – Каблуки маленькие, а ходить всё равно неудобно. А в лесу ещё хуже. Куплю даже две пары, если хватит денег. Надо спросить у Райны, какие здесь зимы. Только как разговаривать, если не можешь оценить температуру? Ой, обязательно нужно забрать папины часы!»

Когда началась продажа вещей, Ира спрятала наручные часы отца, чтобы их не постигла печальная участь быть проданными за бесценок. При уходе она в спешке о них забыла, а сейчас вдруг вспомнила.

Девочка бродила по замку часа два. Нашла полностью обвалившуюся часть и незапертый вход в подвал, но и не подумала к нему приближаться. Она верила старухе. Если та сказала, что это опасно, значит, так и есть и глупо собой рисковать. Из окон можно было, не выходя наружу, хорошо осмотреть окрестности замка. Он был окружён не очень густым смешанным лесом, вырубленным только возле самых стен. Никакого рва не было, как и крепостных стен, хотя сама стена замка толщиной с метр вполне могла сойти за крепостную. Внезапно Ира почувствовала, что хозяйка хочет её видеть, и поспешила на зов.

– Долго идёшь! – недовольно сказала Райна, увидев спешащую Иру. – И платье могла надеть своё: в нём сподручней лазить по камням, а Лая как-нибудь переживёт твои коленки. Когда идёшь в таком наряде, особенно если спешишь, обязательно придерживай руками подол, а то так недолго и грохнуться. Эти полы клали криворукие работники, или они покоробились за прошедшие века.

– Я спешила, а на каблуках здесь не побегаешь. О платье не подумала, но ходила осторожно и вроде ничего не запачкала.

– Держи напоминалку, – не слушая оправданий, сказала Райна, передавая небольшой стеклянный шарик молочно-белого цвета, по размерам в два раза больше теннисного. – В ней сотня самых употребительных слов. Чтобы услышать, нужно слабо сжать шар в руке. Когда слово уже выучено и хочешь перейти к другому, опять сожми, но на этот раз посильнее. Понятно? Попробуй при мне.

Ира попробовала работать с шаром по указаниям наставницы, и всё получилось. Шар голосом Райны называл местное слово и тут же давал его перевод. Сильное нажатие меняло слово на следующее.

– А как вернуться к слову? – спросила она, наигравшись с шаром.

– Никак. Слово повторится, когда ты полностью прослушаешь все остальные, поэтому будь внимательна и меняй, когда уверенна в том, что запомнила. Потом можно повторить. А теперь пей отвар. На вкус он не очень приятный, но память должен усилить.

Говорить о том, что коричневая гадость не очень приятная, мог только тот, кто ни разу её не пил. Отвар был попросту отвратительным, но девочка стойко допила и вернула Райне кубок.

– И когда это должно подействовать? – едва сдерживаясь, чтобы не выплеснуть выпитое вместе с завтраком, спросила Ира. – Долго ждать?

– На людей этого мира действует через половину свечи, – ответила Райна, – а как подействует на тебя, посмотришь сама.

– А что это за мера? Так измеряют время?

– Обыкновенная мера, – пожала плечами наставница. – В любом храме можно купить свечи. За сутки таких свечей сгорит два десятка, если жечь их одну за другой. Так время и меряют, если в этом есть нужда. Отсчёт ведётся либо от восхода солнца, либо от его заката.

«Значит, свеча горит чуть больше часа, – сообразила девочка, – при условии, что сутки здесь не сильно отличаются от наших. Ну что же, подождём с час и посмотрим, не зря ли я пила эту гадость. Ой, а она ведь слышит мои мысли!»

– Конечно, слышу! – посмеиваясь, сказала Райна. – Но я не в обиде, вкус у этого напитка действительно неважный.

– Ой!

– Что «ой»? Что ты чувствуешь?

– Странное ощущение, – прислушиваясь к себе, сказала Ира. – Как будто прозрачная голова, а мысли прямо летают. Пойду учить слова. Интересно, что получится.

Слова запоминались легко, и на каждое уходило не больше двух минут, но Ира тратила в два раза больше времени, чтобы уж выучить наверняка. У неё был горький опыт изучения английского, когда вроде бы заученные слова на следующий день вспоминаются через одно. К обеду она успела выучить их три десятка, чем и похвасталась Райне:

– Завтра я буду знать первую сотню, а дней через десять уже смогу хоть как-то общаться и можно заняться магией.

– Тебе не терпится? – с улыбкой спросила хозяйка.

– Интересно, – призналась девочка, – и немного страшно, в основном из-за тварей.

– На день придётся отставить язык. Сегодня ночью мы идём в твой мир, а завтра отоспишься.

– А почему ночью?

– Подумай сама, прежде чем задавать глупые вопросы. Моя ученица должна уметь соображать головой, а не всецело полагаться на наставника.

– Извините, – сказала Ира, которой стало стыдно за справедливый упрёк. – Я как-то не подумала о разнице во времени.

– Ты испытываешь неудобство из-за того, что не знаешь, как ко мне обращаться. У вас женщину моего возраста молодые не называют по имени, а ваших отчеств здесь нет. Можешь называть меня госпожа Райна. Я чувствую, что тебе что-то неприятно в этом обращении.

– Слово «госпожа». У нас последние господа были пятьдесят лет назад. Потом начали строить бесклассовое общество, все стали равны, а само слово вызывает неприятное чувство.

– Все люди не могут быть равными по способностям и положению, – возразила Райна. – И у вас тоже должны быть те, кто управляет, и все остальные. Ты просто не видишь этого из-за молодости и отсутствия опыта. А сказать можно всё. Да и ты теперь не там, а здесь слово «господин» только подчёркивает привилегированное положение человека. Если ты меня так называешь, это не говорит о том, что я твоя хозяйка, ты сама теперь дворянка и госпожа Рина. Так к тебе и будут обращаться, поэтому привыкай заранее. Можешь называть меня словом «мастер». Это обычное обращение ученика к наставнику. Всё, пошли обедать.