Как следует из анализа следственных материалов, христовщина распространялась в Московской, Ярославской и Тульской губерниях. Первыми собраниями христоверов были московское, угличское и венёвское.
Анализ материалов следственных комиссий позволяет рассмотреть социальный состав общин XVIII века и выделить способы трансляции религиозной культуры христоверов, среди которых особое место уделено проповеди по церковным книгам среди сельского клира. Важную роль в распространении христовщины играли странствующие монахи и торговцы, распространявшие на ежегодных ярмарках не только товары, но и религиозные учения.
Из данных комиссии 1733–1739 годов известно, что главными центрами московских общин стали женские монастыри: Ивановский, Варсонофьевский и Никитский, а также следующие частные дома:
1. дом отставного солдата Прокопия Лупкина на Швивой горке в приходе церкви Николая Чудотворца, что на Болвановке;
2. дом Семена Мелоскина под Новодевичьим монастырем в Кочках;
3. дома посадских людей Ивана Никитина, Иоакима Фёдорова и Бориса Калашникова в Кудрине;
4. дом ямщиковой дочери Марии Анкудиновой в Дорогомиловской ямской слободе;
5. дом купца Степана Яковлева за Пречистыми воротами;
6. дом дворового человека князя Голицына Алексея Иванова на Шаболовке;
7. дом Алексея Перфиньева за Серпуховскими воротами;
8. дом мастера казенной парусной фабрики Лаврентия Ипполитова в Преображенской слободе.
Собрания московской общины проходили в доме Прокопия Лупкина, в Ивановском монастыре, в келье старицы Настасьи Карповой, а также в Георгиевском, Варсонофьевском и Никитском монастырях. Членами московских общин также были монахи Чудова и Петровского монастырей. Известны христоверы из Богословской пустыни и Кассиановой пустыни, что на Учме. Среди христоверов первых общин – несколько белых священников с членами семей, а также другие представители клира, монастырские крестьяне Николо-Перервинского и Симонова монастырей, посадские люди. Известно также, что к стрельцу Прокопию Лупкину – лидеру одной из московских общин – приходил старец Симонова монастыря Зосима.
Собрания угличской общины проходили в деревнях Угличского уезда Данильцевой (в доме Никиты Антонова Сахарникова), Харитоновой (в доме Еремея Бурдаева) и Ананьиной (в доме Никиты Васильева). Собрания проходили в дни больших церковных праздников – на Николу Вешнего (9 мая), Покров Богородицы (1 октября), а также во время онуфриевской ярмарки (приуроченной, вероятно, к дню преподобного Онуфрия, 12 июня). На Онуфрия из Москвы приезжал Прокопий Лупкин. Известно также, что учение христовщины было известно в деревнях и до приезда Лупкина – одним из учителей угличской общины начала XVIII века был крестьянин деревни Данильцевой вотчины Симонова монастыря Тимофей Трофимов.
Венёвская община в 1720-х годах собиралась в домах Герасима Муратина и Семена Миляева. Оба были посадскими людьми. Герасим Муратин, очевидно, был родственником иеромонаха Петровского монастыря Филарета (в миру венёвского купца Федора Григорьева Муратина), сначала члена общины Лупкина, потом – Настасьи Карповой. Из показаний иеромонаха Филарета известно, что Настасья приезжала в Венёв к Семену Миляеву, а также ездила в Волок Ламский.
Эти общины были связаны между собой единым учением и сходной религиозной практикой.
Угличское дело 1717 года
Материалы следственного дела Угличского духовного приказа «О пойманных в Угличе в 1716 году еретиках» были частично опубликованы И. Г. Айвазовым в «Миссионерском обозрении» в 1916 году[47]. В 1985 году Ю. Клэй опубликовал тексты повторно с незначительными исправлениями[48]. Оригинал дела хранится в фонде Канцелярии Синода РГИА[49].
Суть Угличского дела такова. 12 июня 1717 года крылосный [поющий в церковном хоре, на клиросе. – К.С.] монах Угличского Покровского монастыря Антоний прислал Ростовскому и Ярославскому епископу Досифею письмо следующего содержания: 7 июня Антоний шел в Александрову пустынь помолиться и по пути остановился на ночлег в деревне Харитоновой во дворе крестьянина Еремея Васильева Бурдаева. В доме Бурдаева Антоний познакомился с двумя угличскими посадскими вдовами, идущими в деревню Данильцеву вотчины Симонова монастыря к «своим учителям». Учение их, по словам Антония, вдо́вы Капитолина и Авдотья изложили ему так: «Учат де женатых с женами не спать, и холостых не жениться, и хмельного ничего не пить, а в церковь ходить велят и принимать святые тайны ради лица. И в милотях они ходят, и Дух Святый на них сходит. И после того говорят многие речи, будто что прорицая»[50].
Об этом учении Антоний и донес епископу.
Однако, как отмечают современные исследователи, находка Антония не была случайной: архимандрит Покровского монастыря Андроник еще в 1715 году от священника Дмитриевской угличской церкви узнал о собраниях в доме Еремея Бурдаева. Антоний был подослан в дом Бурдаева как керженский старовер[51]. В результате провокации в духовном приказе было допрошено девятнадцать человек, задержанных в доме Бурдаева. Из них:
– крестьяне деревни Харитоновой вотчины Воскресенского монастыря Еремей Васильев Бурдаев[52], его жена Авдотья Гаврилова и дочь Елена, брат Петр и свояченица Наталья,
– крестьянин деревни Данильцовой вотчины Симонова монастыря Черемошской волости Никита Антонов Сахарников и его сын Никита[53],
– крестьянка деревни Текленева вотчины Алексеевского монастыря Офимья Гаврилова Гладышева,
– угличские посадские вдовы Капитолина Иванова Пастухова и Авдотья Галактионова Кашина,
– села Никольского Ярославского уезда крестьянин Иван Ильин[54],
– крестьянин боярина Бориса Петровича Шереметьева Прокопий Данилов Лупкин с работниками: Алексеем Сидоровым Портным, Федотом Тихоновым Овчинниковым, Иваном Васильевым Бардиным, Григорием Даниловым, Никитой Васильевым Блиновым, дочерью его Марфой и племянницей Аксиньей[55].
В деле, хранящемся в Синоде[56], среди участников упомянуты Еремей Бурдаев, Прокопий Лупкин, Никита Сахарников, Иван Ильин, Иван Васильев Бардин, Петр Васильев Бурдаев, Григорий Данилов, Никита Васильев Блинов, Алексей Сидоров, Федот Тихонов Овчинников, Никита Никитин Сахарников, Бурдаева жена Авдотья Гаврилова, Бурдаева дочь Елена, Никиты Васильева дочь Марфа.
Из материалов допросов узнаём, что раз в году в дом Никиты Антонова Сахарникова (он же Никита Антонов) в деревню Данильцову съезжались семьями крестьяне, которых хозяин учил творить молитву Исусову «Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, помилуй нас грешных», не пить пива и вина, «не жить блудно» и креститься двуперстно. Проповедь содержала и эсхатологический момент: «Ныне последние времена. Народился Антихрист от старичья роду и вооружился и станет Царю белому помочи давать и пойдет под Царьград, как возьмет Царьград, назовется богом. А ныне живет в Санкт-Петербурге. Санкт-Петербург запустеет, так же как Содом Гомор»[57].
По словам Никиты Антонова, об антихристе по неизвестной книге проповедовал некий батрак Иван Васильев, живший у Никиты Антонова «с Онофреева дни до Митричех дни», а учение перенял Никита от Тимофея Трофимова, крестьянина той же деревни Данильцевой «тому лет десять», т. е. около 1707 года. Тимофей Трофимов учил «вина и пива не пить и с женой ничего не творить», «слагать крест двумя персты» и «ходить вкругу». Этому же учил Никита Антонов приходящих к нему крестьян. Никите Антонову приезжающие давали милостыню – «денег по десятку», он же одаривал их пряничными орешками и калачами, привезенными из Москвы от Прокопия Лупкина.
