Литые ворота города были открыты. Патруль стражи следил за порядком перед городом. По стенам ходили арбалетчики. Башни, местами потрепанные, выглядели грозно. С них спускались геральдические флаги графства. Если мне не изменяла память, властителем графства тогда был граф Ролф Эдингуд, прозванный в народе «Ненасытным». Получил он такое прозвище за то, что был человеком скупым и любил деньги, которых у него было достаточно. Больше денег он любил только свою покойную жену.

Проехав через главные ворота, я очутился на торговой площади, которая была полна народу. Прилавки, на которых торговали мясом, травами и другими продуктами, примостились на каждом шагу. Купцы зазывали людей к своей лавке. За ними маняще блестели изделия из металлов, и только в глубине толпы можно было разглядеть предметы утвари. Люди сновали туда-сюда, что-то покупая. Гул, стоявший на площади, заполнял все кругом. На площади в толпе встречались как люди, так и эльфы. Иногда можно было заметить и низкорослых бледнокожих потомков великих андров — полулюдей.

В центре площади расположилась статуя первого императора Первой империи. Лицо императора было устремлено в сторону Форестнара, в сторону Тимин-Луина. Город имел приграничное положение. Северные ворота выходили в Драгонгард, а южные вели к холмам, к реке Холмбур, что носила второе название Таивэль. По ней определялась граница Драгонгарда и Великого леса.

Выбравшись из толпы на площади, я повел лошадь в сторону таверны, которая скрылась в переулках. Ее выдавала только торчащая вывеска с названием: «Кружка и лютня». Над городом вдруг раздался колокольный звон, который едва был различим среди стоявшего гула. Я осмотрелся. Он шел от невысокой колокольни храма, что скрылся за домами. За колокольней я заметил башни замковой стены, возвышающейся над городом.

Оставив лошадь в стойлах, я прошел в таверну.

Она на удивление не была людной. Все, кто был, веселились, пили, гуляли и пели. В углу, на небольшой сцене, играл бард. Играл все подряд: гимны, патриотические песни во славу Империи, веселые мелодии и многое другое. По стенам были развешены потускневшие картины в деревянных резных рамах, в центре из-под потолка свисала кованая люстра. Я пробрался через гуляк к стойке, за которой стояла женщина в голубом платье с золотистой прошивкой по краям. Она протирала стойку и слушала песни барда.

— Чего изволите, сударь? — спросила она, как только я присел около стойки.

— Комнату на несколько дней. И паек, если есть, — проговорил я и думал спросить хозяйку о семьях города, но не решился.

— Что-нибудь еще? — спросила она, прежде чем уйти.

— Я… я бы хотел… Видите ли, я архимаг… — не знал я как указать на цель поисков, но меня прервали.

— Архимаг?! Неужели! — удивилась хозяйка. — Я рада приветствовать вас, сударь магистр, в своей таверне! Слушайте, народ! Каждому кружка ячменного за то, что сегодня мою таверну посетил архимаг севера! — крикнула она.

Радостный вопль толпы разнесся по таверне ей в ответ. Те, у кого были кружки, подняли их вверх, разбрызгивая белую пену ячменного по столу.

— Знатный гость. Не часто магистра увидишь вне стен Белой башни. А вас, достопочтенный, за пределами севера, говорят и не бывает. Так вы что-то хотели, магистр? — начала она лепетать, после того как гул стих.

— Я даже не знаю как это сказать… — собрался я с мыслями. — В общем, — шепотом продолжил я, — я хотел бы узнать семьи, где недавно родились дети… Я разумеется не оставлю информацию без оплаты…

Хозяйка поначалу смутилась, но затем улыбнулась и шепотом ответила:

— Учеников себе ищете, верно? (я кивнул ей). Странный конечно у вас способ, но кто ж вас магов разберет. У меня разные люди бывают в таверне. Много слухов ходит из уст в уста… Я не ручаюсь за точность, но перескажу вам некоторые из них.

— Премного благодарен.

Хозяйка ушла за дверь, которая располагалась за ее спиной.

Она вернулась не скоро. Принесла мне паек и ключ от комнаты. Я расплатился, и тогда она принялась рассказывать мне сплетни и слухи. Крохи информации, но хоть что-то чтобы начать искать.

Хозяйка поведала о семи семьях, у которых пополнение было совсем недавно год или три месяца назад, и о трех, которые обзавелись пополнением два или три года назад.

Я отблагодарил хозяйку и отправился отдыхать: к следующему дню я должен был быть полон сил.

Как и предполагалось, утром 16-ого я начал обход.

Сперва я посетил неких Аверлостов — семью полулюдей, что жили в ремесленнических кварталах города. Встретив отца семейства на пороге небольшого дома, я напросился на чай. Он ворчливо согласился, следуя законам гостеприимства. За чаепитием я выяснил, что ошибся и, откланявшись, отправился дальше.

Вторыми я посетил семью Мерлодов. Меня выгнали прямо с порога, но я узнал, что ребенок их не так давно скончался. И снова ошибившись, я направился уже к семье купца Локдона.

Купец испугался, узнав, что я архимаг и хочу видеть его дитя. Он намеревался позвать стражу, но поборол испуг и позволил мне поднести к ребенку медальон. «И снова ничего!» — крикнул я в мыслях. Извинившись перед купцом, я покинул его дом. Тогда я понемногу терял уверенность в том, что найду в городе повелителя.

К полудню я обошел еще три семьи, но все было тщетно. Я решил навестить еще одну и закончить на тот день.

[1] Стандартный паек, предусмотренный для гонцов и путников во многих тавернах и трактирах Драгонгарда.

В переулке, отходящем от главного проспекта города, было много скромных домов. Все были с изгородью, которую оплетали ветки отцветших цветов. Крыши домов были припорошены снежком, а из труб поднимался серый дым. Среди них меня интересовал только один, что был самым крайним в Императорском переулке, названным так из-за того, что именно здесь был убит император Бадринор.

Мне указали на небольшой двухэтажный дом. Красивые наличники на окнах и изгородь, говорили о том, что здесь жили люди состоятельные. В окнах то и дело мелькал кто-то. Я вошел во двор и поднялся по лестнице на порог. Постучал.

Дверь слегка отворили. Из щели выглянул мужчина с синими глазами, черными недлинными волосами. На лице, покрытым короткой бородой, у него виделось недовольство, но также и некий испуг.

— Вы что-то хотели, сударь? — прозвучал грубый голос мужчины.

— Я не хочу напрашиваться, но не пустите ли вы путника на ночлег, — ответил я и заметил неодобрительный взгляд. — К сожалению, меня обокрали, и у меня совсем нет денег на комнату в таверне. Еще, правда, не вечер… мне бы удалось найти еще кого-нибудь…

— Не беспокойтесь, — уже добрее ответил он, — проходите.

Я вошел в двери.

— Мне, правда, очень неудобно… — старался я убедительнее играть роль неловкого путника.

— Ничего страшного. Мы всегда рады гостям… Только вам придется спать на чердаке… — сказал он и затворил за мной дверь.

— Милый, кто там? — вдруг прозвучал приятный женский голос откуда-то из-за угла.

— Путешественник! — ответил мужчина. — Говорит, что у него нет денег на постой…

Из-за угла вышла женщина в простеньком сарафане и фартуке. Ухоженные черные волосы падали ей на плечи.

— И ты пустил? — спросила она и только потом заметила меня, но это ее нисколько не смутило.

— Дорогая, закон гостеприимства…

— Да что уж теперь, — прервала она его и, посмотрев на меня своими добродушными глазами, улыбнулась. — Милости просим, проходите в гостиную.

Если снаружи дом выглядел как жилище довольно состоятельных людей, то внутри было все скудно. Не было излишков в мебели и других украшениях дома. Несколько потускневших портретов висело на стенах коридора, по которому меня провели в гостиную и усадили в кресло, хотя я бы обошелся и табуреткой.

По пути я успел познакомиться с любезно принявшими меня хозяевами. Адда и Мѝрон Гиблеры были владельцами сего дома, доставшегося Адде по наследству от родителей, как я успел выведать.