— Кай! — Милице пришлось пройти десяток шагов под внимательными мужскими взглядами, чтобы взять Каина под руку. — Ты снова грубишь людям?

Он пристально посмотрел ей в глаза и медленно кивнул.

— Да. Я снова грублю людям, — Каин перевёл взгляд на разведчиков и буквально на секунду замялся, подбирая слова. Следовало извиниться, но звуки не хотели покидать горло. — Мои слова были грубыми…

— Вот именно! Ты… уй!.. — говорливый парень скривился от боли. Милица поняла, что товарищ сильным тычком в спину призвал его к вежливому молчанию.

— Замнём пока.

Странница переводила взгляд с одного лица на другое, пока молчавший до сих пор разведчик не выдержал:

— Да, мы клоны.

— Да, я вижу, — кивнула Милица и широко улыбнулась. — Так о чём беседа?

— О вашем месте во Вселенной. Вы же странники? Вот и странствуйте! — снова подал голос говорливый.

— Я тебе один раз ответил грубо. Могу и второй! — немедленно среагировал Каин, а Милица лишь сильнее стиснула его руку.

Смогли бы они справиться вдвоём с тремя клонами? Вероятно, да. Вероятно, нет. Девушка не хотела проверять. Странники не должны искать конфликтов в Пути.

— Молодые люди, что тут происходит?

Из коридора вышел боевой киборг. Высокий и ссутуленный, массивный, мало напоминающий человека. Матовые пластины брони двигались тягуче, обманчиво медленно, а сенсорный блок на месте лица казался очень внимательным.

— Теологический спор о месте человека во Вселенной, — улыбнулась Милица, впиваясь пальцами в бицепс Каина.

— Да, обмениваемся идеями, — он поморщился от боли.

— Не смогли прийти к согласию, — среагировал один из разведчиков. — Очень уж спорное… утверждение разбираем.

— Маме будете лапшу на уши вешать, — громыхнул киборг. — Ещё раз будете пойманы таким образом — все отправитесь на гаупвахту. Или свалите с корабля. Доступно для ваших юных ганглиев, по недоразумению называющихся мозгами?!

Пять утвердительных ответов его удовлетворили, и монстроузная машина оставила молодёжь общаться.

— Почему он такой мудак?

— Потому что не любит клонов. Ещё раз спроси, я тебе ещё раз отвечу.

— Но надо обязательно потоптаться по нашему происхождению?

— Как будто у него когда-то была мать?!

Каин с Милицей слушали этот быстрый обмен фразами, но не вмешивались. А затем Каин сказал:

— Мы как-то не представились. П-128-С-209-И-0857. Индивидуальное имя — Каин Этер.

— П-128-С-209-И-0361. Индивидуальное имя — Милица Геб, — мгновенно среагировала девушка.

Снова несколько мгновений тишины. Разведчики молчали, пуча глаза на странников.

— Партия, серия, порядковый номер? — спросил самый молчаливый.

— Поколение, стандарт, индивидуальный номер, — поправил его Каин.

— Т-76547, - представился самый горячий из разведчиков. — Агнат.

Индивидуальность Агната выражалась в тонких шрамах вокруг левого глаза.

— Т-56009, - этот разведчик когда-то лишился бровей, после чего они отросли не полностью. И он же ткнул в спину Агната, когда тот не смог удержать язык за зубами. — Бон.

— Т-09012, Твет.

Твет из всех троих больше всего напоминал оригинальный шаблон. Густые чёрные брови, бледная кожа, чуть приплюснутый нос, широко расставленные карие глаза, широкие скулы. А подбородок до того узкий и острый, что им можно было бы колоть породу. Из-за этого лицо получалось гротескно-треугольным.

— Вы, очевидно, не клоны, — произнёс Агнат.

— Очевидно, — усмехнулась Милица. — Программа генетического стандартизирования и стабилизирования в рамках спасательной операции эмбрионального материала.

— Наш ковчег, на котором жили те, кто мог стать нашими семьями, погиб. Медицинские сектора на ковчегах способны к полноценным прыжкам, поэтому мы тут, а многие — нет, — добавил Каин.

— Понятно… — протянул Твет. — А мы — кабачки.

— Как? — не сдержала улыбку Милица.

— Клон из бака. Кабак. Кабачок. Клон из танка. Кланкер или танкер, — пожал плечами Бон.

— Понятно, — Каин на мгновение прикрыл глаза. — Извините за грубость. Я слишком глубоко задумался о своём, когда вы пришли.

— А у нас был неудачный опыт со странниками, — ответил за всех Агнат. — Но и ты нас прости.

Спустя несколько минут они уже могли нормально общаться, благо общих тем у странников и клонов, созданных для жизни в Пустоте, оказалось много.

На Сату странники вернулись только через пару часов. Милица заняла стул на камбузе, облокотилась на стол и устремила безмятежный взгляд на автоповара. Каин понимающе хмыкнул и занялся выбором меню.

— Ну и что это было? — через какое-то время спросила Милица.

— Ревность, что же ещё? — не поворачиваясь, ответил Каин.

— О-о-о! А я-то думала! — вскинула руки Милица. — А это всего лишь ревность! Откуда бы?

— Оттуда же, откуда твоё яростное желание оставить меня на ковчеге, — безразлично ответил Каин.

— Ты видел, сколько планов я составила, чтобы организовать твой выход в мир?

— Конечно, — он повернулся от автоповара, держа в руках поднос. — Вот, будешь пробовать первой. Никогда не готовил этот рецепт.

— Фруктовый салат я узнаю. А вот это что? — девушка опасливо указала пальцем на пышущую жаром румяную булку, от которой поднимался одуряющий запах шоколада и корицы.

— Слоёное тесто, между завитками — марципан и кусочки шоколада разной крепости: от горького до молочного. Умеренная сладость марципана оттеняется палитрой вкусов шоколада и дополняется вкусом чуть сладкого теста с пряностями. И это не я придумал, так говорилось в описании рецепта. А сам рецепт называется: “Шоколадное принуждение в дебрях согласия”.

Милица подавилась смешком, но взяла нож и вилку.

— Что ж, попробуем… — девушка отрезала кусок булки и отправила его в рот. — М-м-м…

Милица закатила глаза в очевидном удовольствии. Она неторопливо жевала, явно смакуя каждое мгновение.

— Название идиотское, но смысл отражает верно. Эта вещь требует быть съеденной, и ты точно согласен на это.

— Вот-вот, — кивнул Каин.

— Ты так стремился в мир и так не хотел к нему готовиться, — Милица произнесла эти слова, словно не было перерыва на угощение. — Я раз за разом пыталась донести до твоей упрямой головы… как там сказал киборг? До ганглия? Что мир за пределами Садов значительно более жесток и изощрёнен, чем самые тяжёлые тренировки. А ты говорил о созидании, поиске, изучении…

— Таким образом я оказался на усиленных тренировках в роли поддержки для боевиков, ага, — кивнул Каин. — Если не доходит через голову, дойдёт через задницу?

Милица отчаянно покраснела. Всё-таки он знал.

— А даже и так! Это тебе Ариадна предложила специализацию, а я сама выбрала своё предназначение! Если для тебя существует только созидание, то вспомни о том, что наш дом однажды уже был разрушен! — Милица перешла в наступление. — Какой смысл строить всё новые и новые ковчеги, если некому их защитить?

— Твой выбор мне тоже понятен. Я его никогда не оспаривал, хотя твой шанс не вернуться в построенный мной дом всегда будет только расти.

Милица растерянно посмотрела в глаза Каину. Его слова впервые за годы были наполнены неприкрытым упрёком.

— Конфессоры следят за детьми. Управляют ковчегами. Водят боевые группы на задания. Столько странников принимает титул конфессора, чтобы однажды облачиться в свою броню и выйти в мир, неся слово Пророка. И треть не возвращается. Ты выбрала стезю конфессора? Ты хочешь защитить странников? Защитить лично меня? Это отлично. А тебя кто защитит?

Милица поняла, что сейчас скажет Каин. Она помнила тот день восемь лет назад, когда ворвалась в кубрик мальчиков. Каин сидел на кровати, вокруг него были разложены инфопланшеты, а перед лицом парила голограмма какого-то механизма. Милица с порога пафосно объявила, что её приняли на курсы подготовки боевых конфессоров. И не обращала внимания, как меняется лицо мальчика, годами изучавшего оружие. Как пустеет на мгновение взгляд чёрных глаз. Как в них зарождается нечто новое. Ведь он прошёл в программу инженерной подготовки после этого объявления.