Особых надежд на них у Громова и не было. Но пока получалось, что он остался один на один со всем миром.

***

Снять какое-либо адекватное жильё без паспорта в Москве оказалось нереально.

А все документы Громова остались дома, надёжно запертыми в сейфе. Приходилось кантоваться по мотелям, которые сдавали номера на час. Да, конечно, в теории существовал вариант напроситься в гости к кому-то из знакомых. Но проблема заключалась в том, что у Андрея не было родственников, кроме матери. А единственными его приятелями оставались как раз те самые Суворов, Костромин и Селиванов.

Куда же всё-таки пропал Вадим?

К концу пятого дня, не добившись ровным счётом ничего, потеряв кучу времени и денег непонятно на что, Громов едва не отчаялся.

Сидя в пошло обставленной мотельной комнате, он шерстил свой телефон на предмет контактов людей, которые могли помочь. Залез и в переписку с Ивановым. Главный программист тогда сразу сказал, что ему отрезали всё, заблокировали так же все доступы и уволили одним днём. Парень он был толковый, даже слишком. Тот, кто всё это провернул, был хорошим психологом и понимал, кто без зазрения совести отвернётся от Андрея, а кто может попытаться ему помочь. Санька Иванов относился ко второй категории. Потому его и выбросили из фирмы как мусор.

Впрочем, как и самого Громова.

И вот, листая их переписку Андрей снова наткнулся на фото симпатичного синеглазого шатена. Во всей это кутерьме Громов успел забыть о самом главном – Фёдоре Васнецове.

Какой же он идиот. Конечно, Васнецов явно был лишь пешкой. Возможно, его даже использовали в тёмную или подставили, но это всё же была ниточка.

Громов глянул на часы, пришла пора выселяться из этой комнаты. Продлевать номер он точно не хотел. Собрав свои немногочисленные пожитки, Андрей захлопнул дверь. Он спустился на улицу и поймал такси.

Пришло время познакомиться с этим синеглазым Фёдором.

Дом у Васнецова оказался обычным, панельным.

В подобном провёл свои детские годы и сам Громов. Он прекрасно знал, что увидит в подъезде, ещё не зайдя внутрь. Исписанные стены с облупившейся краской, пару дряхлых цветочков на заплёванном подоконнике и грязную лестницу со следами продуктов жизнедеятельности не одного поколения москвичей.

Но к собственному удивлению, Андрей обнаружил за дверью с кодовым замком совсем другую картину. Код он, к слову, подобрал легко. По самым стёршимся цифрам. А вот внутреннее убранство его приятно поразило.

Светло, чисто, сухо. Видно, что не так давно сделан ремонт. Единственное, что осталось неизменным со времён советского прошлого – любовь к нелепым цветочным горшкам. Они обнаружились на каждом подоконнике в межэтажье. Кривые, пёстрые, но всё равно какие-то уютные.

Добравшись до последнего, пятого этажа, Громов постучал в дверь, железную, довольно добротную. Такую плечом не вышибешь. Не то чтобы Андрей планировал, но кто знает, как разговор повернётся.

Тут его снова ждал сюрприз, хозяин квартиры прятаться не стал, хотя глазок на двери имелся, и открыл почти сразу.

Громову явился лик небритого и взлохмаченного парня в синих адиковских трениках. Федя, что неудивительно, походил на своё фото, но в жизни оказался ещё интересней.

Просто у кого-то слишком давно не было секса, услужливо напомнил внутренний голос. Громов откашлялся и собрался было сказать что-то немного охреневшему от его визита Васнецову, но тут у их ног раздалось недовольное и очень громкое:

– Мяу.

Огромный рыжий кот сидел у ног программиста и чуть заметно бил хвостом по полу. Насколько помнил Андрей, у кошек это означало негодование и раздражение.

– Я открывал его консерву, когда вы постучали, – пояснил Васнецов. – Вот этот комок шерсти и недоволен.

Голос у парня оказался низким с приятной хрипотцой. Скорее всего, как и все остальные компьютерщики, он работал по ночам и просто не так давно встал.

– Что ж, – Громов немного растерялся и пытался собраться с мыслями. – Могу я войти?

– Разве меня не уволили? – Фёдор скрестил руки на груди, даже не думая двигаться, и вопросительно вздёрнул брови. – Даже выходное пособие прислали. Неплохое, кстати.

– А мне вот выходного пособия никто не прислал, – усмехнулся Андрей. – Так сложилось, что меня тоже уволили. Мы можем поговорить внутри?

Лицо у Васнецова вытянулось и побледнело. Даже не будучи провидцем, Громов понимал, что парень, если и был замешан, то вслепую. Для него новость тоже стала неожиданностью.

***

Квартира у Фёдора была под стать хозяину-холостяку.

Да, Иванов успел навести и эти справки, когда присылал адрес вместе с фото. Из родни у парня имелась мама предпенсионного возраста и замужняя сестра с двумя детьми. Совершенно обычная в общем-то семья. В каких-либо более-менее официальных отношениях Васнецов замешан не был. Глубже, к сожалению, копнуть уже не удалось.

Впрочем, одного взгляда на жилище парня хватило Андрею, чтобы понять, тот совершенно обычный. На бандита абсолютно не тянет, да и в деньгах вряд ли сильно нуждается. Да, обстановка небогатая. Но вполне приличная. Неплохой ремонт, мебель, конечно, из масс-маркета, но не советская.

Единственное, что выбивалось из общей картины – спальня. Точнее, рабочее место. Это великолепие Громов увидел, когда Васнецов провожал его на кухню.

Два составленных вместе стола, четыре монитора и несколько системных блоков, которые светились в темноте всеми цветами радуги. Темно в спальне было не из-за времени суток, на улице-то как раз светило солнце, а из-за плотных чёрных штор. В общем, становилось ясно сразу – это царство компьютерщика.

Сам Андрей никогда не испытывал к железу запредельной тяги. В детстве у него таких игрушек не было. Первый ноутбуке появился уже только в университете. Да и тот воспринимался скорее как данность времени и простая рабочая лошадка. Но таких, как Федя, Громов прекрасно знал. Они с душой, а порой и истинным фанатизмом подходили к своему делу.

И в итоге подчинили себе весь мир, сделав его полностью зависимым от машин. Скайнет, кажется, ты победила.

– Чай будете? – вопрос Васнецова вывел Андрея из мыслей о глобальном.

Он огляделся. Кухня как кухня. На столе даже скатёрка лежала, видимо, мама подогнала. Удивило Громова другое. На этой скатёрке стояли три тарелки с одуряюще пахнущей выпечкой. Две с пирожками, а на третьей лежал румяный с аппетитной корочкой пирог.

Увидев всю эту красоту, Андрей застыл и сглотнул мигом набежавшую слюну. Он вспомнил, что последнюю неделю питался непонятно чем и непонятно где. А домашнюю выпечку вообще последний раз ел лет десять назад, когда мама ещё была в порядке.