У столика появляется официантка и спрашивает чуть дрожащим голосом:

— Мы можем уже подавать горячее?

— Нет, — отрезает Дмитрий Данилович. — Еще не все собрались.

— Мы еще и ждать его будем? — нервно выпаливает Демид, и Элла вовремя ловит его руку, собирающуюся стукнуть по столу.

— Не надо никого ждать, — слышу знакомый голос, и сердце пропускает удар, а ладони потеют. — Всем доброго дня. Прошу прощения за опоздание.

В ресторане не так много посетителей, занята всего пара столиков, а наш удобно отделен от основного зала высокими пальмами в крупных глиняных горшках. Вдобавок, круглая форма столешницы и ее внушительный размер, позволяет всем собравшимся с легкостью видеть друг друга, практически без лишних движений головы. И я точно могу сказать, что появление Давида удивляет всех, кроме его отца и брата. Легкий ветерок от потолочных вентиляторов дарит живительную прохладу, но атмосфера все накаляется. Давид занимает место по правую руку от меня, за столом воцаряется напряженная тишина. Напряженная для всех, кроме него.

— Не ожидал, что получу приглашение, — говорит он, откидываясь на спинку стула, — но очень рад поприсутствовать. Все-таки такое важное событие… Правда, в следующий раз было бы здорово узнать об обеде не за пять минут до его начала.

— Ты бы узнал, если бы твой телефон был включен, — недовольно подмечает Дмитрий Даниилович, и если закрыть глаза, то можно подумать, что Давид говорит сам с собой — так сильно похожи их голоса.

— Я был занят очень важным делом, — без колебаний парирует Давид, а я свожу ноги в коленях, слыша подтекст в его интонации.

Замечаю, как резко в лице меняется Демид, Элла тоже немного бледнеет, скорее всего, почувствовав эмоции жениха. Слегка поворачиваю голову, бросая на Давида косой предостерегающий взгляд. Что бы там не происходило между братьями, я не дам им испортить праздник моей сестре. Давид реагирует на мой жест мягкой улыбкой и… О чудо! Замолкает, останавливая пикировку.

— Алиса, Семен, — обращается к моим родителям Дмитрий Даниилович, — познакомьтесь с моим старшим сыном — Давид.

Папа коротко кивает в знак приветствия, а мама наклоняется вперед, чтобы получше рассмотреть нового персонажа:

— Как я понимаю, старшим всего на несколько минут?

— На десять, — отвечает Давид и улыбается моей матери так, что она подвисает на пару секунд, приоткрывая рот. — Очень рад знакомству с вами. Вы потрясающе выглядите. Я бы никогда не подумал, что у вас может быть такая взрослая дочь.

Жук! Ну чистой воды жук! Мама расцветает и расслабляется, а у меня появляется не очень хорошее предчувствие. Может, стоит сказать, что у меня болит голова и свинтить, пока не поздно, потому что обед обещает быть не из приятных? Для всех, кроме Давида и Дмитрия Даниловича, которые сохраняют волшебное спокойствие и излучают непоколебимую уверенность.

— Кхм… — мама прочищает горло, в ее взгляде появляется яркий огонек. — И у меня не одна дочь. Это наша старшая — Аврора. И она, кстати, не замужем.

Мне хочется звонко хлопнуть себя по лбу, но Давид совершенно не теряется. Он смотрит мне в глаза, будто видит впервые, и берет меня за руку, поднося ее к губам:

— Очень рад, — говорит он и целует мое запястье. — Похоже, мне сказочно повезло. Демид забрал не последнюю очаровательную девушку на этой планете.

Не сдерживаю короткий смешок, вновь поражаясь его умению делать комплименты. Причем, он умудрился похвалить, и Эллу, и меня. На мгновение забываю о зрителях, Давид опускает наши руки на стол, не разжимая пальцы. Он не отпускает мой взгляд, в его темных глазах я вижу искушающее обещание и льющуюся через край нежность. Это гипноз. Подчинение, а вместо кнута лишь мягкое перышко, которому невозможно противостоять.

— Может, мы уже поедим?! — резко встревает Демид.

— Ты все никак не можешь усмирить свой аппетит? — с легким пренебрежением вздыхает Давид, не глядя на брата.

Воздух трещит, наполняясь негативными эмоциями, за столом вновь становится убийственно тихо. Элла кладет руку на плечо Демиду, а я машинально сжимаю руку Давида чуть крепче.

И зачем отец их сталкивает? И ежу понятно, что братья не ладят. К чему этот цирк?

—  Да. Думаю, уже можно подавать горячее, — громко произносит Дмитрий Даниилович, будто совсем ничего не замечает, и у столика мгновенно появляется официантка.

Это будет самый странный обед из всех, на которых я присутствовала.

Наша компания быстро делится на два лагеря: родители и дети. И если у первых все замечательно и прекрасно, они болтают, обсуждая предстоящее торжество, то вторые тихонько ковыряются в тарелках, отвечая только на прямые вопросы, заданные им. И вроде бы все взрослые люди, но мы с Эллой и Давид с Демидом, как по щелчку превращаемся в маленьких детей, которых заставили сидеть за общим столом, когда они хотели бы разойтись по углам и заняться своими делами.

— Давид, а чем ты занимаешься? — спрашивает мама, которая даже не пытается скрыть свой корыстный интерес, то и дело стреляя в меня взглядом так и кричащим — «посмотри какой мужик и спину выпрями!».

Мама-мама… Я уже все у него разглядела. Больше, чем ты можешь представить. Но ее ментальные тычки все-равно раздражают.

— Я человек творчества, — отвечает Давид вежливо. — Писатель, сценарист, поэт.

— И предатель, — сухо выплевывает Демид и опрокидывает в себя остатки ледяного виски.

Ариэлла быстро меняет его пустой стакан на свой, в котором еще есть алкоголь. Что-то мне подсказывает, это не самая лучшая идея, но, возможно, ей виднее. Все-таки это ее мужчина, и она должна знать, как его успокоить.

Давид упрямо делает вид, что не слышит брата, и продолжает:

— Много путешествую, но последние полгода живу здесь. Жду, когда придет муза.

Чувствую, как его рука ложится мне на колено, и незаметно дергаю ногой, стараясь ее сбросить. Давид игриво сжимает пальцы, легонько ущипнув, и убирает руку. Так и хочется развернуться и укусить его за ухо. Ну что за выходки? Хотя, если признаться, мне даже нравится. Единственное, что все портит, так это холодный и колючий взгляд Демида и растерянная Элла.

— Как интересно… — мама не может оторваться от собеседника. — Расскажи о своей работе? Ты знаком со звездами или?..

— Да! — с едким смешком говорит Демид. — Расскажи нам о своей чудо-работе. А лучше, чем ты пожертвовал ради нее?

— Дем, — рычит Дмитрий Даниилович, — прекрати.

— Что прекратить? Ты думал, все будет иначе, когда звал его сюда? Или что?

— Я думал, что у меня два сына, а не две дочери, которые никак не могут поделить колготки!

— Два сына? А где был второй, когда?...

— Я сказал хватит! — отрезает Дмитрий Даниилович, сжимая в руке нож так, что он может сломаться в любой момент. — Выйди из-за стола!

— Ты меня выгоняешь? Меня, а не его?!

— Дем, не устраивай сцен.

— А знаете что? Да пожалуйста! Я не собираюсь здесь оставаться. И чтобы я не видел тебя — Демид тычет пальцем в брата, — на своей свадьбе! Ты меня понял?

Дмитрий Даниилович теряет терпение, из его глаз сыплются молнии. У меня по спине бежит неприятный холодок, но в душе есть крошечное чувство облегчения… Не хотела бы я быть его дочерью. Гнев этого мужчины практически осязаем острыми шипами, пронзающими горло на каждом вдохе.

— Мы уже это обсуждали, Демид. Пойди проветрись и возвращайся, когда мозги на место встанут.

Демид поднимается, толкая стул, который со скрипом отъезжает назад. Он смотрит на Давида с такой лютой ненавистью, что даже мне становится не по себе. Элла встает вслед за женихом и уходит, тихо извинившись перед всеми.

Поворачиваюсь к Давиду и впервые вижу его полностью лишенным мимики и видимых эмоций. Он будто уходит глубоко в себя, оставляя снаружи только безжизненную оболочку. Меня одолевает нестерпимое чувство подарить ему хоть каплю поддержки, и я сама кладу ладонь на его ногу. Не знаю, как это произошло так быстро, ведь я не в курсе всей ситуации, но у меня уже появился к этому мужчине небольшой, но уверенный кредит доверия.