Интересно, согласится ли Стокли поделиться ею, если задать ему этот прямой вопрос? Скорее всего нет. Он уже отказался от денег Принни, значит, не возьмет их и ни у кого другого. Следовательно, он сам собирается использовать эти письма. Но как? И зачем?
— Смотрите, мы подъезжаем! — воскликнула Роза, когда карета свернула с дороги на усыпанную гравием аллею, ведущую к большому дому.
Гэвин выглянул наружу и, к своему удивлению, обнаружил, что, несмотря на дождь, они приехали почти вовремя.
— Да, это поместье Стокли. Кристабель приникла к окну:
— Мне это кажется или здание действительно синего цвета?
— Одному из полоумных предков Стокли пришла в голову идея покрыть прекрасный старый камень штукатуркой и выкрасить его в этот ужасный цвет. Стокли мечтает вернуть дому первоначальный вид, но он настолько велик, что это обойдется хозяину в целое состояние и к тому же займет несколько лет. — Гэвин улыбнулся уголком рта. — А Стокли придется постоянно торчать здесь, вместо того чтобы курсировать между игорными столами Лондона, Бата и Йорка.
— Еще один старый род, который губят карты, — грустно заметила Кристабель.
— Хотя знатные предки барона, наверное, и переворачиваются в гробах во время этих ежегодных сборищ, однако надо заметить, что сам Стокли сумел увеличить свое состояние игрой в карты. Поэтому и может себе позволить устраивать подобные увеселения для такого количества людей.
— А у него будет много гостей? — поинтересовалась Кристабель.
— Человек сорок или больше.
— И у лорда Стокли на всех хватит комнат? — заволновалась Роза.
— Комнат, слава Богу, хватает, — усмехнулся Гэвин. — Иначе женам пришлось бы спать со своими мужьями, а это, несомненно, испортило бы всем праздник.
— Берн! — воскликнула Кристабель, стыдливо покраснев.
— Но это действительно так. И хочу предупредить вас, моя милая: если вам понадобится кто-нибудь из гостей, не стоит искать его в его собственной спальне. Потому что он наверняка окажется в чьей-нибудь чужой. А в его комнате вы найдете совсем другого человека и поставите себя в неловкое положение.
— Благодарю за совет, — язвительно ответила Кристабель. — Я постараюсь не заходить к вам без предупреждения.
— Я не имел в виду себя. — Гэвин понизил голос: — Ко мне в спальню вы можете приходить без предупреждения в любое время дня и ночи.
— Ради Бога, Берн! — пробормотала Кристабель, оглядываясь на Розу.
Но служанка только довольно хихикнула:
— И в мою спальню тоже, миледи. Кристабель молча закатила глаза к небу.
—Желаете дать мне еще какие-нибудь дурные советы, пока мы не подъехали? — спросила она Берна немного погодя.
— Пока нет. — Гэвин с удовольствием рассматривал чудесное простое платье из узорчатого муслина, которое Кристабель надела в дорогу и которое, намокнув под дождем, обязательно станет прозрачным, если лакеи Стокли не выбегут встречать их с зонтиками. Что они, к сожалению, скорее всего и сделают. — Но буду счастлив продолжить это занятие перед сном.
Кристабель бросила на Берна ледяной взгляд, и он удовлетворенно ухмыльнулся.
Карета подъехала к крыльцу, и навстречу ей выскочили лакеи, как и следовало ожидать, с зонтиками. Но на счастье Гэвина, дул сильный ветер, дождь хлестал почти горизонтально, и все вымокли.
Отряхиваясь, гости вошли в большой вестибюль и увидели самого хозяина, который приветствовал их, спускаясь по лестнице. Он был ослепителен в синем фраке, эффектно подчеркивающем красивую раннюю седину.
— Берн! — воскликнул Стокли. — А я уж думал, что ты не приедешь к обеду.
— Я и сам так думал. — Гэвин пожал протянутую ему руку и повернулся к Кристабель. Намокшее платье обтягивало ее волнующие формы как перчатка. Стараясь не обращать внимания на участившийся пульс, Берн добавил: — Стокли, позволь представить тебе…
— Но мы уже встречались с очаровательной леди Хавершем, — прервал его хозяин.
Гэвин застыл в недоумении. Значит, маркиза лгала ему? Зачем?
Однако, взглянув на Кристабель, пожимающую руку Стокли, Берн понял, что она удивлена не меньше.
— Боюсь, что я не припоминаю… — Кристабель вдруг замолчала и широко раскрыла глаза. — Ах да, вы же приезжали в Роузвайн незадолго до смерти Филиппа. Теперь я вспомнила. Я зашла в его кабинет, чтобы спросить о чем-то, а вы были там с ним. — Ее лицо помрачнело. — Он не представил вас тогда, и я решила, что вы… то есть…
— Вы решили, что я один из его кредиторов. Вполне естественно. — Стокли устремил на Кристабель испытующий взгляд. — Но на самом деле у меня с вашим мужем были дела… другого рода.
Дьявол побери этого Стокли! Он испытывает Кристабель, желая выяснить, что ей известно. Остается надеяться, что она разгадает его намерения.
Похоже, ей это удалось.
— О Господи, значит, Филипп пытался занять у вас денег, верно? — кокетливо улыбнувшись, спросила Кристабель. — Боюсь, что через это пришлось пройти всем его друзьям. Я должна извиниться за своего мужа…
— В этом нет необходимости. Кроме того, — Стокли метнул в сторону Берна быстрый взгляд, — я, похоже, не единственный, у кого ваш муж брал в долг.
Гэвин зло стиснул зубы. Его обвиняли во многих вещах, но еще никогда в том, что он, пользуясь ситуацией, пытается затащить жену своего должника к себе в постель.
Резкая фраза была готова сорваться у него с языка, но неожиданно Кристабель просунула руку Берну под локоть, прижалась и, влюбленно взглянув на него, сказала:
— Да, и я благодарю небеса за это. Иначе мы бы никогда не встретились с Берном. Он стал для меня истинным утешением.
— Утешением? — Стокли смотрел на них, о чем-то размышляя. — Это что-то новенькое. Да, Берн?
Гэвин накрыл руку Кристабель своей ладонью.
— Уже поздно, Стокли. Надо, чтобы кто-нибудь поднял вещи в наши комнаты, чтобы мы успели переодеться к обеду.
— Да, разумеется. — Стокли согласно кивнул и приказал лакею: — Вещи мистера Берна — в его обычную комнату, а леди Хавершем — в голубую.
Гэвин нахмурился:
— Насколько я помню, голубая комната находится совсем не в том крыле, что моя. Если говорить точнее, она как раз напротив твоей спальни. Разве не в ней обычно размещается твоя любовница?
— Мы расстались пару недель назад. А поскольку леди Хавершем была приглашена позже всех и комнат почти не осталось, я решил поселить ее в единственную пока не занятую спальню.
— Надеюсь, ты не пытаешься отбить моего партнера, Стокли? — резко спросил Гэвин.
— Разумеется, нет, — ответил Стокли с непроницаемым выражением лица. — И кстати, хочу сообщить вам, что решил несколько изменить правила игры. Остальным я сообщу об этом за обедом, но вы можете узнать уже сейчас. — Барон устремил взгляд своих черных глаз на Кристабель. — Теперь, пока не начнется выбывание, на каждый роббер придется выбирать нового партнера.
Берн почувствовал, как кровь ударила в голову.
— С какой стати?
— Как тебе известно, — пожал плечами Стокли, — именно так обычно и делается во всех клубах. Это мешает хорошо знакомым партнерам сговориться.
Гэвин почувствовал, как Кристабель испуганно стиснула его локоть.
— То опасаешься жульничества? — с насмешкой спросил он. — Раньше на твоих приемах подобного не замечалось.
— Все когда-нибудь бывает первый раз, — философски заметил Стокли. — Кроме того, это даст игрокам возможность лучше узнать игру друг друга. И когда начнется выбывание, они смогут подойти к выбору партнера более… осознанно. — Барон бросил на прозрачное платье Кристабель выразительный взгляд. — Да и вообще игра станет гораздо интереснее.
— Я считал, что интерес игры заключается в главном призе, — возразил Гэвин. — Или ты и это решил изменить?
— Нет, но одно маленькое изменение будет. О нем вы узнаете за обедом, — Стокли взглянул на часы, — который пропустите, если не поспешите в свои комнаты. Берн, ты знаешь дорогу, а леди Хавершем я покажу ее комнату сам, — добавил Стокли и с любезной улыбкой предложил Кристабель руку.
