– А чего?

– А то ты не знаешь!

– Тю, ну уехала жена с очередной выставкой. Тоже мне, повод для расстройства для интеллигента в первом поколении.

От такой наглости он чуть было не бросился на неё, чтобы силой вытолкать из кабинета.

– Ладно, ладно, босс. Шутка! Ты у нас потомственный интеллигент. Но войди ты в наше бабское положение. Лучшего специалиста лучшего музея отправили в лучшую командировку в лучший Китай в лучший месяц. Опять же. Сколько плюсов – она тебе термос дефицитный привезёт, всегда будет кипяточек наготове, чай будем с тобой пить; соскучишься, осмыслишь своё поведение…

Вигдор снова чуть было не сорвался на Селину. «Вот именно, лучший месяц! У них аврал – партнёры попросили показать вазы династии Юань, которые за каким-то бесом оказались в закромах здешнего музея. Мы, в конце концов, можем хоть в чём-то быть провинцией?! Ну, чтоб дефицит, чтоб не было ваз, коллекций буддийских статуэток, Родена, Репина, Караваджо! Ну почему у нас есть всё?!»

Селина, словно уловив его мысли, улыбнулась.

– Гордись! У нас есть Юань! Кстати, ты не знаешь, какой сейчас курс юаня? Не прикупить ли пару соточек, может быть, я когда-нибудь вырвусь к самому жёлтому морю? Ой, прости, тебе-то откуда знать. Это наш музеевед наверняка знает, но она в отьезде… Так расслабиться хочется, Виг-дор! Набираться сил на природе, поди, не зря археологи телебонькали. А то рванём, как в прошлом году, на Ольхон, прочистим головы. К приезду жены-красавицы станешь молодцом-огурцом, будешь бить «копытом», как боевой конь доблестных рыцарей-тамплиеров, и предстанешь перед ней не заморённым городской жарой и пылью директором, а крутым мачо. Нет, конечно, ты человек с именем, но какой-то такой усталый…

Она говорила и говорила. Он уже не слушал её, а думал, что и впрямь, может быть, Герман и Михаил пригласят в новое путешествие. На Байкале действительно было очень хорошо.

Селина вытянула губки, потом свернула их почти в трубочку и усиленно искала подходящее слово, чтобы добить, в смысле убедить Вигдора немедленно звонить учёным. Но, видимо, не нашла. Губки «встали на место», и единственное, на что у неё хватило сил, выдохнуть – «ты такой неподъёмный»…

К её удивлению, в этот раз много слов-убеждений не понадобилось. Вигдор сдался быстрее, чем она думала.

– Выкладывай, чего там доблестные «землекопы» предлагают на этот раз.

– Нынче мальчики отправляются на большую реку.

– Ехал грека через реку, видит грека – в реке рак, – съязвил Вигдор.

– Вот-вот, и был прав грека. На реку надо обязательно! Мальчики-копальчики нашли там остров, а на острове обнаружена кузница, то ли пятого, то ли восьмого века. По их предположению, это кузница таинственного племени курыкан.

Вигдор с удивлением посмотрел на Селину, словно она произнесла какое-то ужасное словечко.

Селина смутилась.

– Ты чего, босс? Я, может, не очень точно выразилась, связь была плохой.

– Да нет, выразилась ты очень точно. Точнее не бывает. Было такое племя в наших краях – пришло ниоткуда – ушло в никуда.

– Ну, тогда хорошо, они сказали, что, кажется, нашли следы курумчинской культуры. Всё.

Селина замолчала, ожидая реакцию Вигдора.

– Надо звонить.

– Кому? Михаилу или Герману?

– Кто трубку возьмёт. Они в одном кабинете обитают.

– А чего ты так быстро согласился? – Селина с недоверием посмотрела на шефа.

– А я не чё. А ты чё?

– Ну, не дури, правда, так быстро согласился. Эти курыканы тебе, случайно, не родственники?

Вигдор расхохотался.

– Случайно нет, никогда нет. Ну какой из меня тюрок!

– Это да, прости, не подумала.

– Впрочем, говорят, мы все тут на земле родственники – от одной обезьянки пошли. И ты, между прочим, тоже.

Селина явно обиделась.

– Ну, извините, мы ваших историй краеведческих не читаем.

– А зря. Чтобы ты знала: курыканы – хотя и недооцённая, но история мировая. Они не сто, не двести и даже не пятьсот лет тому назад жили…

– И откуда же вы, Вигдор Борисович, всё-то знаете?

– Так книжки читаем, дорогуша.

– Ойц, мы тоже не пальцем деланы.

– Ладно, звони мужикам. Остров так остров. А уж если курыканы!

Селина вальяжно загасила сигаретку и быстро отстучала пальчиками телефонный номер.

Трубку долго не брали. Она несколько раз набирала цифры; наконец, длинный гудок прервал хриплый громкий голос Германа:

– У аппарата!

Пока Селина воевала со связью, Вигдор машинально вспоминал всё, что он слышал о таинственном племени курыкан ещё в студенческую пору от знатока курумчинской культуры, музейщика и археолога Владимира Владимировича Савнина. Да и как не вспомнить, если рассказы эти проходили, как говорится, на месте событий – на Байкале, на острове Ольхон, у каменной стены, много столетий назад сложенной курыканами для обороны. Тогда весь курс бредил желанием разгадать загадку исчезнувшего народа.

«А почему бы и правда не поехать?» – подумал Вигдор. На Байкале прошлым летом было чудесно! И полезно! Он не только купался и загорал, но и закончил рукопись, с которой так долго возился в городе. Не иначе духи Ольхона помогли.

Селина снова ворвалась в его кабинет.

– Всё тик-ток, завтра Герман предлагает заехать к ним на факультет. Пардоньте, на ваш, Вигдор Борисович, факультет. Он завтра читает лекцию студентам о… э-э-э… не ошибиться бы, счас, записала ведь, ага, вот: о курумчинских кузнецах. Знаешь таких?

– Ага, знаком, шапочно, правда. Эдак веков двенадцать прошло, как познакомились. – Вигдор махнул рукой: – Хорошо, поедем, там и поговорим.

Селина ушла. Вигдор снял с книжного стеллажа несколько книжек, посвящённых степи. В студенчестве очень интересовался кочевыми империями. В самом деле: курыканы – это предки якутов или нет? Они ушли из Прибайкалья на север, и как же сложилась их дальнейшая судьба?

Вигдор раскрыл редкое издание «Предания, легенды и мифы Саха (якутов)». Книга начиналась с рассказа о предках Саха. Он стал читать:

«Много-много лет тому назад, когда этот край (нынешнюю Якутию) населяли одни тунгусы, Омогой Баай, ставший первопредком якутской народности, из-за больших распрей и вражды потерпев поражение, примерно с двадцатью домочадцами и рабами с реки Ангары приплыл по реке, говорят, в этот край – в Сайсары, или иначе в Необозримую Туймааду, на место нынешнего города [Якутска].

Он прибыл сюда, говорят, потому что там, на родине, на реке Ангаре, при нём шаман Аан-Эсэр, камлая по случаю болезни проказой дочери одного богача, поведал о своих видениях. Во время камлания перешёл восемь речек и добрался до девятой речки, впадающей в реку Лену, где находится корень болезни прокажённых. Затем, вернувшись назад на одну ступеньку, останавливался в местностях Ойуу Хатынг, Ой Бэс, Необозримая Туймаада, и дух этих краев Хо-тун, женщина ростом с урасу, подойдя к нему, говорит: «Шаман! Отправь мне хотя бы одного человека, который не имеет жилья, не может найти себе пропитания, я могла бы его приютить-накормить и умножить [его род]».

Так Омогой Баай, поверив в видения шамана, говорят, скрываясь, приплыл и поселился в этом краю…»

«Именно курыканы однажды покинули берега Ангары и Байкала и отправились на север осваивать новые земли. А что известно про кузнецов? Они же были признанными мастерами… – Вигдор пролистнул несколько страниц, пробегая глазами текст. – Ага, вот… «Когда Омогой, поселившись в этом краю, состарился, также из-за вражды со своими соплеменниками через юг по реке Лене прибыл сюда с востока вместе с тремя друзьями – своими соплеменниками – Эллэй Боотур, который заикался, произнося: «Эллэй-ЭЛАЭЙ».

Прибыв, он остался у Омогоя в работниках. Был он кузнецом, плотником, обладал даром благословения. Эллэй поставил в юрте якутскую печь с дымовой трубой, пробил в стенах юрты окна, сделал дверь.

Такого Омогой и его домочадцы не видели и не знали, эти новшества им показал только Эллэй. Кроме того, он изготовил верши, самострелы и пасти, стал добывать лучших особей разных зверей и ловить рыбу…»