— А помоги-ка ты мне, милая, слово отгадать. Две станции уж с ним мучаюсь.

— Постараюсь.

— Как по-другому назвать главаря мафии?

— Бандит? Мафиози?

— Нет. Только три буквы.

— Дон? — немного подумав, предположила я.

— Подошло! — дедулька радостно записал слово в кроссворд карандашом, потом засунул его за ухо и внимательно посмотрел на меня.

— А давай-ка, доченька, отужинаем перед сном? Негоже на пустой желудок спать ложиться.

Я покраснела. Мне бы очень хотелось угостить чем-то приветливого попутчика, но еды я с собой взять не успела. Старичок тем временем достал из-под сидения сумку, вытащил из неё пакет и поставил на стол.

— Мне старушка моя вечно с собой столько снеди суёт! Я ей говорю, что куда мне столько одному-то? А она болтает, мол, поделишься с добрыми людьми. А ты я вижу девица незлобивая.

— Да я…

— Вы же молодежь как путешествуете, всё налегке. И поесть-то часто взять забываете. Не тем голова-то ваша забита.

— Наверное, — выдавила я.

— Так что ты, доча, поди за кипятком, а я на стол накрою. Мне-то тяжко самому по вагону ползти, сама понимаешь. Старость-то не в радость. А у тебя ножки молодые.

Я кивнула и отправилась в начало вагона. В поезде не было кондиционера, да он был здесь и не нужен. На окнах не было стёкол, отсутствовали привычные занавески и жалюзи. Только решётка из горизонтальных прутьев отделяла пассажиров от пейзажа за окном.

У боковушек окна были заклеены тёмно-синим полотном, похожим на клеёнку. Но сквозь него всё равно пробирался прохладный ветер и громкие звуки поезда.

Я пришла в начало вагона, туда, где у нас обычно располагался титан с кипятком. Здесь он тоже был, но оказался холодным. Вагон качнулся, и меня стукнуло о дверцу купе проводника.

— Кто там?

— Эээ, — промямлила я.

Дверь отодвинулась в сторону, и в коридор выглянула совсем молоденькая девушка.

— Вы что-то хотели?

— Два стакана чая.

— Конечно, заходите.

Я нерешительно протиснулась в крошечное пространство. В купе проводника обстановка была минималистичной: раковина, столик, сидение напротив стандартной полки для сна. А над всеми этими базовыми бытовыми нужностями были двери шкафов.

Девушка открыла дверцу над раковиной и извлекла с полки два стакана в таких привычных металлических подстаканниках.

— Там кипятка нет. Титан не работает, — сообщила я проводнице.

— Я знаю, — кивнула она и грустно вздохнула. — Теперь до конца рейса наверное не починим. А большая станция только утром.

Она открыла ещё одну дверцу, там оказался большой металлический термос с краном. Проводница поднесла к нему стаканы и налила горячий кремовый напиток, к которому я уже начинала привыкать.

Я забрала у неё чай и побрела обратно, стараясь на разлить на себя кипяток. Как назло поезд ускорился, видимо, стараясь нагнать опоздание. Откуда-то слева, со средней полки, громко приземлившись на пол, слетел крепкий мужчина. Присмотревшись, я узнала незнакомца, который помог мне заскочить в вагон.

— Давайте я вам помогу.

Мне всегда было как-то неудобно, когда мне предлагали помочь, особенно мужчины. Но спорить я не стала. В конце концов это вопрос безопасности. Я же могу разлить кипяток и на кого-то из других пассажиров.

— Спасибо! — крикнула я уже ему в спину, так как мужчина легко передвигался по раскачивающемуся вагону, не расплескав и капли чая.

А вот я даже без стаканов с кипятком порядком от него отстала.

Когда же я нагнала незнакомца, он уже мило беседовал с дедушкой.

— Ты, сынок, давай с нами к столу, — просиял старичок.

Но мужчина отказался, мотивировав это тем, что у него был тяжёлый день и он очень хочет спать. Я даже была рада, что он отказался. Если от пожилого попутчика я не чувствовала опасности, то крепкий мужчина всё же как-то меня напрягал, несмотря на его дружелюбие и помощь.

— Ты садить, деточка, садись, — дедушка придвинул к моему месту кусочек фольги с курицей, которая пахла, конечно же, соусом карри. Здесь же уже лежали две самосы, ноздреватые кремовые оладушки идли, маленькая пиала с баклажанным рагу.

— Я пойду руки помыть.

Старичок протянул мне пузырёк с санитайзером.

— Пока обратно дойдёшь — всю заразу соберёшь.

После ужина я убрала со стола, отнесла мусор и пошла возвращать стаканы проводнице. Проходя мимо доброго незнакомца, я на автомате притормозила и посмотрела на него. В этот момент поезд проезжал участок пути, ярко освещённый фонарями. Пульсирующие отблески освещали его лицо, которое я не успела рассмотреть раньше. Смуглая, но не сильно тёмная кожа, лёгкая небритость, крупные черты лица, большой, слегка вытянутый нос, вокруг глаз сеть из морщинок. Он явно крепко спал, не обращая внимания на шум из окна и громкий шёпот попутчиков с нижней полки, обсуждающих дороговизну билетов и ужасный график поездов.

Вернувшись в конец вагона, я вскарабкалась на свою полку и быстро уснула. Мне ничто не смогло помешать крепко спать в эту ночь: ни тонкая как блин подушка, ни храп дедули на нижней полке, ни грохот и постоянные гудки поезда за окном, ни холодящий ветер с привкусом угольного дыма, пробивающийся через тонкую преграду, ни даже все мои сомнения и страхи. Я надеялась, что новый день, вне Мускана, принесёт мне счастливые перемены.

Утром я проснулась в хорошем настроении, несмотря на то, что меня разбудил стук ложки о стакан. Какое-то время я просто лежала на своей полке, раскладывая по шкафчикам с мыслями воспоминания о вчерашнем дне. Я брала каждое, внимательно осматривала со всех сторон, стараясь быть объективной и не добавить к нему ничего лишнего.

Проанализировав все события, я пришла к выводу, что вчерашний день прошёл не так уж плохо. Главное, что я сбежала от нежеланного брака с местным бандюганом. Вот только есть ли здесь вне Мускана ведьма, которая сможет помочь мне вернуться домой? Остаётся надеяться, что да. А пока поезд уносил меня всё дальше от этого злосчастного города.

Я слезла со своей полки и поздоровалась с дедушкой. Ночью поезд часто где-то останавливался, но стоянки были не больше пяти минут. Новые соседи у нас так и не появились, в седьмом вагоне было по-прежнему пустынно.

Старичок снова разгадывал кроссворд, попивая горячий чай. Напротив него стояла ещё одна чашка с дымящимся напитком.

— Доброе утро, милая. Присаживайся.

Он указал мне на сидение.

— Молодой человек, который был вчера так любезен, что помог тебе принести чаёк, и сегодня был к нам очень добр.

Ну, по большому счёту не такой уж он и молодой. Но, с высоты лет моего соседа, наверное, можно назвать его и так.

В носу неприятно пощипывало. Либо меня продуло, либо это из-за угольного дыма. Я с удовольствием принялась пить чай. Есть пока совсем не хотелось. А вот в душ я бы с удовольствием сходила.

— Скажите, а здесь есть душевая комната? — поинтересовалась я, дуя на чай.

Старичок рассмеялся так, что начал кашлять.

— Доченька, какая же душевая комната, если здесь даже стёкла в окна не вставят? Это же не для богачей каких вагон, а так, для обычного люда. Вот ежели мы бы с тобой высокого происхождения были, то разве бы сели в эту коробчонку с решётками?

— Нет, наверное.

— Что и требовалось доказать.

Когда мы допили чай, я отправилась вернуть посуду проводнице, а заодно поблагодарить мужчину за помощь.

— Да не за что, — пожал он плечами. — Вы на какой станции выходите?

— На конечной.

— Тогда точно не прозеваете свой выход, — улыбнулся он.

— Постараюсь.

Я вернулась к старичку и села за столик. Возвращаться на верхнюю полку пока совсем не хотелось.

— А когда следующая большая станция? — уточнила я у дедули.

Тот взглянул на часы и пробормотал:

— Должна быть минут через пятнадцать. Но железные дороги Саварии никому ничего не должны. Поэтому мы как всегда опаздываем.