– Почему вы не перенесли её в Девальвир?! – накинулась Милана на богиню, совершенно забыв о почтении к божеству.

– Потому что твоя мать была неосторожна в своих действиях и словах в отношении нас с самого начала, как родился Фейрок! У нас не было желания возвращать её сюда! – резко ответила Еливия. – И следи за своим поведением, девочка! Моё терпение не безгранично!

Фейрок взял сестру за руку и сжал, испугавшись, что обозлённая богиня может причинить ей неприятности.

– По поводу Алесты меня больше не вызывай, Фейрок! – произнесла строгим голосом Еливия. – Только, если что-то касающееся тебя лично! Меня не волнуют твои родственники!

Фейрок сначала хотел сказать о божественном наблюдателе Солвене, но потом решил не говорить. Всё равно мать спасать не будут. Так пусть хотя бы что-то навредит этим божкам. Еливия растворилась в воздухе, даже не попрощавшись.

– Я должна быстрее собрать лейро и убить этих тварей-далькоров! Никто не поможет! Надеяться надо только на себя! Не успею спасти маму, значит, хотя бы отомщу! – угрожающе спокойно вдруг произнесла Милана, словно прочитав часть мыслей брата. И все увидели, как её тело начало светиться энергиями пяти магий, уже попавших в кровь. Мало того, девушка при этом впервые не изменила внешность, оставшись собой. Она обвела взглядом троих присутствующих мужчин и сообщила:

– Я не хочу, чтобы вы жертвовали своими жизнями! Справлюсь одна!

– Нет, сестра! Пока в тебе нет ещё двух магий – не справишься, а лишь подвергнешь себя риску быть захваченной далькорами, – мягко возразил Фейрок.

Но вместо ответа Милана, продолжая светиться, потребовала:

– Давайте сюда ваши следующие книги по родным магиям, всё, что я должна знать! Времени нет!

Она создала зеркало и связалась с Кеврием, попросив его о магических книгах Фалеппа. Фалеппийский правитель наладил телепорт вместе с Фейроком между государствами, и Лиора, сестра Кеврия, прибыла в корвенский дворец, чтобы обучить принцессу Мельсапа следующим ступеням фаллепийской магии. После Кеврия Милана создала зеркало связи с королём Коршем и попросила того прислать в Корвен сильного мага, чтобы обучить её всем заклинаниям магии Гивея. Ивьера ещё была слаба, выздоровление шло медленно, поэтому гивейский правитель, обещавший помогать во всём принцессе Малии, прибыл лично, оставив управление государством на тронбрейва Лептока.

Милана начала своё обучение. Она стояла, вся охваченная всполохами пламени из разноцветных оттенков пяти магий Девальвира, и просматривала магические книги, подлетающие к ней одна за другой. В покоях принцессы присутствовали самые сильные маги пяти королевств: Элвем от Ламории, Орлик от Корвена, Фейрок от Мельсапа, Лиора от Фалеппа и Корш от Гивея. Принцесса Малия не позволяла себе ни минуты отдыха, решив изучить все магические книги, сколько бы времени на это ни потребовалось. Следующая часть лейро находилась в воздушном королевстве, и предстояло посетить источник в недружественном Корвену государстве – Вероне. А от правителя той страны доброго расположения никто не ждал.

Торол находился неподалёку от Миланы, молча наблюдая за процессом. После всех книг он собирался передать девушке часть своих знаний – личных открытий. Когда ему рассказали о королеве Алесте, он заявил, что этого следовало ожидать и туда ей и дорога. Милана пригрозила, что никогда больше не вызовет его, и он будет сидеть в селвиоре, пока тот не рассыплется в прах. Сверхмаг, увидев её в пламени из пяти магий, и прочитав реальную угрозу в глазах живого источника, решил не рисковать и замолчал. Этот странный потомок был непредсказуем, возьмёт и правда так сделает!

В момент, когда Милана начала светиться, Лойс потерял связь с сознанием девушки и не мог понять, что случилось. Он решил подождать некоторое время и пока не говорить отцу. Возможно, принцесса всё-таки решилась на очередное заклинание от Орлика. Но ничего, вот наладится контакт, и Лойс её окончательно напугает!

Уже прошла почти неделя плавания после того, как правитель Маэлии спас жизнь фалеппийской королевы. Аёвен сидел у кровати, где всё ещё лежала Плея, и задумчиво смотрел на спящую женщину. В его серых глазах стояла печаль. Комната, где находилась королева Фалеппа, ослепляла своей белизной. Кроме кровати с Плеей, стеклянного столика сбоку от изголовья и стула, на котором сидел Аёвен, больше ничего не было. На первый взгляд, в помещении отсутствовали окна и двери, но это впечатление оказалось обманчивым, потому что часть стены отъехала в сторону, и показался входной проём. Вошёл Дейрен, тронбрейв Маэлии.

– Какие воспоминания будем наносить? – спросил он сразу же, как вход снова скрылся за ставшей на место стеной.

– Достань память принцессы Нейрессы, – ответил, не поворачиваясь, Аёвен. – Она успела побывать во дворце и что-то запомнить до своей гибели.

Дейрен кивнул. Нейресса была дочерью предыдущего избранного народом Маэлии правителя, но она погибла вместе с отцом во время прогулки за пределами купола, накрывавшего Маэлию, находившуюся в глубине вод на дне океана. Тогда их корабль по неизвестной причине взорвался и рассыпался так, что даже не удалось и выяснить, из-за каких обстоятельств это случилось. Девочке только исполнилось пятнадцать лет.

Тронбрейв подошел к стене, что была напротив кровати с Плеей, и перед ним сразу же отодвинулся квадратный кусок стены, открыв множество полок с различными стеклянными пластинками, стоявшими на подставках. На пластинках виднелись какие-то знаки. Он взял одну из них и подошёл к Аёвену. Стена автоматически закрылась, скрыв все полки. Правитель Маэлии вытащил стекло из подставки и положил себе на ладонь. Перед глазами понеслись воспоминания принцессы. Он выбрал все, касающиеся своего дворца и обстановки в нём, зачистив разговоры и лица людей. Отобранный материал вскоре был готов для нанесения на память Плеи.

Аёвен приложил ладонь к её затылку и мысленно отправил все отобранные воспоминания в совершенно чистую память королевы Фалеппа. В предыдущие пять дней все сеансы по удалению её воспоминаний прошлого успешно провелись Аёвеном и его тронбрейвом. Затем король маэльцев составил брачный контракт между собой и Плеей, которую отныне будут звать, как погибшую принцессу – Нейресса. Королевы Фалеппа больше не существовало. К жизни возвращалась королева Маэлии и жена Аёвена – Нейресса.

– Сейчас я её разбужу, – произнёс Аёвен. – Ты можешь пока выйти, Дейрен. Я тебя вызову.

Тронбрейв поклонился и вышел. Правитель Маэлии ласково посмотрел на Плею и снова приложил ладонь к её затылку…

«Проснись, Нейресса!» – услышала приятный мужской голос в своём сознании Плея. И он ей понравился, он звал, цепляясь за её мысли. – «Любимая моя, проснись! Нейресса!» Надо же, она кем-то любима. Плея попыталась открыть глаза, но они не слушались. Тогда она попробовала вспомнить, кто же это её любил. В голове стали проноситься какие-то обрывки воспоминаний. Вот она бежит ещё юной девочкой по огромному коридору с красивой обстановкой. Но она же знает, что не юная уже. «Проснись, Нейресса, жена моя любимая!» – а голос всё настойчивее и настойчивее звал её. Так кто же он?

А вот и её спальня, широкая розовая кровать посередине комнаты с золотыми узорами по балдахину. Она помнит, что любила проводить по ним рукой, они такие рельефные… «Я так скучал по тебе, Нейресса!» Кто же по ней скучал? Ну почему нет его лица? Королева усиленно пыталась вспомнить. Значит, её зовут Нейресса, и у неё есть муж, который её любит. Глаза почему-то не собираются слушаться, а так хочется открыть и увидеть его! «Я так люблю тебя, Нейресса! Проснись, жена моя!»

Ох, вот это да! Она вспомнила, как захватило дух, когда она вдруг очутилась вне дворца! О, так это был дворец, надо же, какой он красивый снаружи! Он огромный, и много башен. И все стены красные с золотыми узорами. Если задрать голову вверх, то всё равно не увидеть его окончания, верхушки башен уносятся куда-то ввысь. А это что за чудо?! Вдали, за стеклом, плавали разноцветные рыбы, она хотела бы рассмотреть их поближе. «Иди ко мне, Нейресса! Открывай глаза, любовь моя!» Королева сделала первый шаг по направлению к стеклу с рыбами. «Ещё, милая! Шагай дальше, я жду! Очень жду тебя!» Она шагнула снова, это оказывается и не сложно – шагать на такой приятный голос! Веки дрогнули, и Плея открыла глаза.