– Что такое яма и Ликмен? – спросила я о непонятных для меня вещах, пользуясь минутной человечностью парня.

– Эм… ты на голову вообще нормальная? – выпучил на меня светло-серые глаза пацан. – Ямой, ты не бойся, мы подвал зовем, провинившихся там запираем. А Ликмен это этот город. Как такое не знать? Откуда ты вообще взялась?

– Просто я не здешняя, – оправдалась я, уже понимая что истории про свой мир лучше держать при себе, по крайней мере, до тех пор, пока не найду того, кто сможет мне помочь вернуться. Прослыть сумасшедшей мне не хотелось.

– Насколько не здешняя? – прищурился парень, все равно что-то заподозрив.

– Сильно, – тяжко вздохнула я.

– Ладно, – открыл он дверь подвала. – Вниз иди. Там темнота кромешная, не убейся. И это… Я тебе сейчас свечку принесу и поесть, голодала небось?

– Ага, – кивнула я, не веря своему счастью и давясь слюной.

– Ну жди, мелочь.

Дверь захлопнулась, и света как не бывало, ощупывая ногой каждую ступеньку, я медленно спустилась вниз. Шарить внизу в темноте не хотелось, и я просто ждала. Боялась, что пацан про меня забудет и не вернется, но он вернулся. Сбежал вниз по лестнице, зажег свечу и поставил на маленький обшарпанный стол у стены. Туда же отправил миску с едой. Воздух наполнился запахом мяса, скорее всего какой-то птицы, возможно, утки или кто у них тут водится. Я сдержалась, чтобы не броситься к еде.

– Посидишь тут остаток дня и ночь, а завтра решим, что с тобой делать. Там в углу лежанка, – кивнул головой парень. – Все, ушел.

– Спасибо, – сдержанно поблагодарила я, памятуя недавнюю обиду.

– Сочтемся. И это, – обернулся он у выхода. – Меня Ирдзо зовут. А тебя?

Я задумалась на мгновение. Не хотелось говорить свое настоящее имя, особенно людям, которые украли меня и заперли в подвале. И произнести его в этом мире я не решалась, как будто если произнесу, то останусь здесь навсегда, окончательно впишусь в этот мир.

– А меня Хельга, – назвала я аналог своего имени, я так на сайтах дома регистрировалась иногда.

– Необычно, – прокомментировал Ирдзо и подмигнул мне. Ну, пока.

Дверь закрылась за ним, оставив меня с мыслью – у кого еще тут имя необычное. Я вспомнила про еду и, пока не вылизала миску дочиста, другие мысли меня не посещали.

Потом я осмотрелась, ничего особенного. Несколько стеллажей со всякой ерундой: тазики, тряпки, метла. Что ж, Илакс щедр на подвалы, не впервой в них сидеть, этот даже ничего так. Я решила использовать время с пользой и как следует отдохнуть, свернулась клубком на лежанке в углу и забылась тревожным сном.

Я и не подозревала, что могу столько спать, но разбудил меня, уже утром, громкий хлопок дверью и топот нескольких пар ног вниз по лестнице. Как будто и не лечила нервную систему сном, вздрогнула, и тревожное состояние последних дней накрыло снова. Впрочем, детская психика легко все компенсировала, взрослым такое дается сложнее. Мама говорила, что нервные клетки не восстанавливаются, а потому с возрастом их все меньше и меньше. Учитывая, какие взрослые раздражительные и как их все бесит, наверное, она была права.

Поход в другой район города, к главарю беспризорников, закончился неожиданно даже для меня самой. Дикий, здоровенный детина лет шестнадцати, только немного попугал меня злобным взглядом и бритой головой, а потом предложил либо присоединиться к ним, либо убираться из Ликмена. Второй вариант мне совсем не нравился, поэтому я согласилась на первый. Решила, что сбежать из города всегда успею, если что-то пойдет не так.

Так я оказалась в детской воровской гильдии. Ее так никто, конечно, не называл. Просто в Ликмене была еще настоящая воровская гильдия, а наша так, маленькое ее подобие. Мы называли себя Стая. Взрослые звали нас шпаной или еще как, пообиднее. Поначалу мне было тяжело, куча новых правил, новых людей, далеко не добреньких и воспитанных… Могли и затрещину отвесить, могли и матом послать, драки бывали, что меня до чертиков пугало. Но причинять серьезный вред другу нам запрещали, за это строго наказывали, вплоть до изгнания или даже смерти. Тут действовал древний, как самый старый мир, закон – око за око. Если кто-то убивал своего, то живым его никто не отпускал, но при мне такого тьфу-тьфу не случалось. Только байки про это травили, как кто-то когда-то кого-то убил.

Потихоньку жизнь начала налаживаться, я пообвыкла, многому научилась. У меня появились друзья, но и недруги тоже. Например, та девчонка, которая в первый же вечер намекала, что живой мне не выбраться – Белла. Сразу я ей не приглянулась, хоть и мелкая еще, а видно видела она во мне будущую конкурентку на мужское внимание. Белле стукнуло уже тринадцать, и она считала себя первой красоткой во всей Стае. Я бы так не сказала: губы слишком выдавались вперед, глаза, как у загулявшей кошки, с вечной поволокой, да и задом она крутила ровно так, как загулявшая помойная кошка. Но то мое мнение, а парням многим нравилось. Мне вообще, если честно, было пока плевать на все эти игры во взрослых, больше заботило, как не быть хуже других. Домашней девчонке все давалось тяжелее, никаких нужных навыков у меня поначалу не было.

Стая делилась на ячейки, примерно, по десять человек. Нашей правил Ирдзо. С того первого дня он хорошо ко мне относился, во многом помогал, все спокойно объяснял и мы с ним быстро подружились, что доводило Беллу до белого каления и она вечно норовила меня подставить или хотя бы выставить на всеобщее обозрение малейшую мою ошибку. Иногда мне хотелось вцепиться в ее черные кудри, вечно подкрученные на бигуди, и хорошенько их проредить. Но, как и полагается воспитанной девочке, такие идеи оставались только в мыслях, ходу я им не давала, а если быть до конца честной, то дойди до такого и Белла повыдирала бы патлы мне. С пяти лет на улице, у нее все козыри на руках. Это и было самым обидным, потому что в Стае слабых презирали, а сильных вечно проверяли на прочность. Поэтому моя цель была проста и очевидна – стать сильной.

Лучшей моей подругой стала Дали, всего на два года старше меня, она была намного опытнее по части беспризорной жизни и щедро делилась со мной всем, что знала. Дали была бы красавицей и заткнула Беллу за пояс, если бы не один изъян. Длинные белокурые волосы, яркие голубые глаза и пушистые темные ресницы, ловкая стройная фигурка – все портили слишком широкие скулы. Но мне она, понятное дело, все равно казалась очень симпатичной, хорошее отношение к человеку неизбежно сказывается на том, каким он тебе видится.

Большую часть времени мы занимались далеко не безобидными делами. Моя совесть кусалась первые пару недель, потом перестала. Воровали, шпионили, пробирались в дома с самыми разными целями: напугать, что-то подбросить. Чаще всего, задания поступали от Дикого, но большая часть шла от воровской гильдии. Без дела мы не сидели, работали много и почти каждый день, а потому я быстро училась.

Не прошло и полгода, как я изменилась до неузнаваемости. Тело стало сильным и ловким, ум изворотливым, вот уж чего никак от себя не ожидала поначалу. Дали научила меня, как оббежать весь город и вернуться в тоже место ни разу не коснувшись земли – по крышам. Нужно было знать, где свернуть, какую развилку пропустить, чтобы пробежать, не спускаясь, куда тебе надо. Этот навык не раз помогал нам уйти от погони.

Раз в месяц или чаще, если в том была необходимость, ячейки менялись районами обитания. Это нужно было для того, чтобы не примелькаться в одном месте и чтобы потом ненароком тебя не сцапали посреди бела дня, когда пирожок покупать пойдешь. Если кто-то светился на деле, и на него начиналась охота, то просто менялись районами с другой группой. По всему городу у Стаи были лежки: заброшенные дома, землянки на окраинах, иногда комнаты, которые нам предоставляли взамен на какие-то наши услуги, подвалы, чердаки или сараи. Я никогда не голодала, и спать под открытым небом тоже не приходилось. На еду мы всегда себе зарабатывали. Ну, как зарабатывали? В основном Дикий платил главарям ячеек за выполненную работу, а иногда мы грабили какой-нибудь пищевой склад, а добычей делились со всей Стаей. В другой месяц этим занималась следующая ячейка.