Вынести их мне не позволили, поэтому пришлось выписывать советы в блокнот. Особенно мне понравился один – переключение внимания на главную цель, думать о ней постоянно. Я выбрала свою цель – обновленное здание кондитерской после капитального ремонта. Представляла высокие чистые окна, опоясывающую широкую мансарду, столики, укрытые белоснежными скатертями, расставленные симметрично. Я мечтала так явно, что забывала обо всем на свете, даже иногда слышала запах ванили, разлитый в воздухе. Прекрасный тренинг.

Через неделю, вспоминая о подслушанном разговоре, я только удивленно хмыкала: и что могло меня разозлить? Один болван жаловался другому? Назвал ведьм тварями? Пожелал им смерти? Суеверная чушь! А еще аристократ и друг наследника престола.

Само собой так получалось, что я мимо воли начала интересоваться Вышинским, хотя и не искала целенаправленно информацию о нем. Сплетни ходили самые противоречивые. Его называли выскочкой и бездельником, с одной стороны, трудоголиком и яростным патриотом – с другой. Писали, что должность королевского дознавателя он получил незаслуженно, когда ему едва исполнилось двадцать шесть. Дружба с наследником и протекция королевы вознесли молодого человека, ничего не смыслящего в сыскном деле, на самый верх.

Писали, что десять лет назад он рассорился с семьей и перестал общаться с отцом. Уехал из поместья в новую столицу и нанялся служить в королевской охране простым гвардейцем. Что произошло между восемнадцатилетним Ярославом и его родными – остается тайной до сих пор. Лорд Адам Вышинский остался жить в Выгребе, мать главного дознавателя умерла, когда тот был еще ребенком.

По слухам, нашей королеве очень нравились смазливые молодые юноши, фавориты у нее менялись каждый год. Неизвестно, удостоен ли был наследный лорд этой чести или нет, но королева к нему очень благоволила.

А после того, как Вышинский закрыл собой наследника на празднике Восходящего солнца и получил арбалетную стрелу вместо Минелая Гайовы, она щедро наградила спасителя сына, дав ему высокую должность и огромный кусок земли рядом с Корнолом, которая сейчас стоила на вес золота, так как находилась на юге.

Покушение расследовал он же. Это стало первой знаменательной вехой в карьере молодого дознавателя. Писали, что следы заговорщиков вели на север, в королевство Фрамора. Ранее, при покойном короле, наши страны были очень дружны, старшая дочь государя даже вышла замуж за наследного принца Фраморы. Сейчас же северная страна стала злейшим врагом. Мнения раскололись. Половина министров была согласна с Вышинским, половина называла молодого выскочку глупцом, не разбирающимся в политике. Главное – поверила королева, приказала закрыть границы с севером и срочно начала искать жену своему сыну, которому тогда едва исполнилось семнадцать.

Как оказалось, дело это проблемное. И не только у будущего короля.

Руководитель сыскного ведомства слыл одним из самых видных холостяков королевства, с одной стороны, а с другой – после трех неудавшихся помолвок за ним закрепилась слава проклятого жениха.

Первая невеста, с которой он был помолвлен год назад, сбежала с любовником в соседнюю державу. Вторая незадолго до свадьбы стала жутко набожной и ушла в монастырь. А третья месяц назад попала к королевским лекарям, потеряв сознание на балу во время танца. Оказалось, что она была беременна, но, увы, не от жениха. Вышинский опять был свободен, и журналистам оставалось лишь гадать, на ком он остановит свой аристократический взор и кто станет следующей целью «проклятого жениха».

Если бы я точно не знала, что проклятия не действуют на незнакомцев, я бы подумала, что мое «пожелание» найти невесту под стать, высказанное в раздражении год назад, сыграло с ним злую шутку. Как бы там ни было, надеюсь, мы больше не встретимся.

– Опять они приехали! – срывающимся от волнения шепотом произнесла Берта.

Сегодня за стойкой стояла я, Яну удалось выпихнуть в гости к Майе. Наша третья подруга месяц назад родила первенца и настойчиво приглашала нас в гости. На самом деле я не любила принимать покупателей, за стойкой кафе в основном стояла тихая, приветливая Яна.

– С тобой боятся торговаться, – весело говорила она. – Ты видела, с каким лицом уходил господин Бром? Словно это ты дала ему милость, снизойдя до покупки его специй.

За год жизни в столице она стала уверенней в себе. Теперь девушка не прятала взгляда, не дергалась от громких звуков и иногда даже спорила со мной. В середине весны на жаркий сезон я взяла еще одного повара и двух подавальщиц. И то – работы было столько, особенно в выходные, что все к вечеру падали с ног.

– Кто приехал? – я непонимающе посмотрела за спину Берты.

– Те два красавчика, что были неделю назад, – девушка подпрыгивала от нетерпения. – Они тогда оставили громадные чаевые, даже с учетом того, что один из них пролил чай на брюки.

Так… Только этого не хватало. Что их привело в кондитерскую? Неужели мои эклеры? Я прислушалась к интуиции. Та молчала.

– Я сама их обслужу, – холодно произнесла я и направилась на выход. Берта негодующе фыркнула и что-то буркнула вслед. Нужно будет поговорить с ней о субординации.

Я решительно взяла курс на стоящий с краю столик, где усаживались двое молодых мужчин. Отважу их от моей кондитерской раз и навсегда. Нечего им здесь делать.

Каждый раз, слыша или читая о наследном лорде Вышинском, я вспоминала архитектора-маньяка, слезы Майи, тот ужас, который мы пережили, замурованные во тьме. Яна тоже до сих пор вскакивает по ночам из-за кошмаров. Ей снится, что ее заживо хоронят. Я так и не смогла ей рассказать о том, что хозяин замка, где нас замуровали, посещал кафе. Надеялась, что тот раз был первым и последним.

И кто же из вас Вышинский? Неделю назад я видела одни темные макушки из окна. Мужчины сидели боком. Один постарше, скуластый и широкоплечий, с хмурым выражением лица, был одет в серый строгий шерстяной костюм без всяких отличий, другой, посимпатичнее, – в коричневую военную форму с золотыми нашивками. Она очень ему шла. Военный, увидев меня, лучезарно улыбнулся.

– Ты новенькая подавальщица? Мы тебя не видели в прошлый раз. Какая хорошенькая, Яр, посмотри…

Мужчина постарше повернулся и окинул меня ледяным взглядом профессионального дознавателя. На своей должности он был всего три года, а взгляд – словно все двадцать. Не знаю, что военный нашел во мне хорошенького. Темно-синее закрытое платье, стянутые в тугой узел на затылке волосы, непроницаемое выражение лица… Улыбаться им я точно не собиралась.

– Мы хотим повторить прошлый заказ, – продолжал тараторить военный, пока главный дознаватель осматривал меня с ног до головы. – Принесите…

– Я не подавальщица, – прервала его я. – Я хозяйка кондитерской. И с глубочайшим сожалением хочу сообщить, что все пирожные, как и торты, закончились.

Военный огорченно застонал, а бровь наследного лорда медленно поползла вверх, придавая лицу скептическое выражение. Он демонстративно проводил взглядом промчавшуюся мимо с полным подносом эклеров Берту.

– Только что, – добавила невозмутимо я.

– А те, что выставлены в витрине? – хрипловатый голос Вышинского странно на меня действовал. Хотелось выпустить когти и по-кошачьи зашипеть.

– Они испорчены, – с абсолютным спокойствием ответила я.

Тут уже и военный понял, что происходит что-то непонятное. Он ошарашенно переводил взгляд с моего лица на лицо друга.

– А почему вы выставляете испорченный товар? Не боитесь штрафа? – поинтересовался дознаватель насмешливо. Стало понятно, почему он возглавляет ведомство. За вопросом в карман не полезет.

– Он и не предназначен для продажи, только для рекламы, – я сложила руки на груди и растянула губы в искусственно вежливой, а скорее, издевательской улыбке. Сказать больше было нечего. Я видела, как Вышинский едва сдерживает бешенство, но заставить их обслужить не может.

Он резко встал, чуть ли не отшвыривая стул.