– Скорее доброе утро, лиерра Грасс. – Когда напротив тебя на корточках сидит и сверлит взглядом тот, кто одним росчерком может загубить твою судьбу это, мягко говоря, нервирует. – Мне стоит знать, что вы делаете в библиотеке в пять часов утра?

– Думаю, нет, ректор Оллэйстар.

Вряд ли то, как судорожно я подтянула к себе ноги и заставила встать затекшее тело, выглядело хоть сколько-нибудь прилично, но и продолжать сидеть перед ректором с вытянутыми в проход ногами, демонстрируя шерстяные чулки, совсем за гранью разумного.

– Возможно, вы хотели вернуть книгу на место?

Вспомнив о легко узнаваемом ярко-алом корешке справочника, я мгновенно сравнялась с ним по цвету – не объяснять же ректору, что эту пошлость я даже не открывала.

– Вам показалось. – С радостью бы вернула, но оказаться пойманной в библиотеке в это время уже повод для выговора. Не говоря о возвращении книги, которая, помимо откровенно вульгарной теории, состояла из любовных заклинаний и зелий на любой вкус. – Я лучше пойду. Всего доброго, ректор Оллэйстар.

– Лиерра Грасс, – он даже не пытался скрыть насмешку в голосе, – куратор Гронберг очень добросовестно относится к своим обязанностям, а я слишком устал сегодня, чтобы следить за тем, что происходит в дальнем проходе преподавательской секции.

Что?

Мне не послышалось? Он действительно позволит мне вернуть этот дурацкий справочник? Будь на месте ректора любой другой маг, я заподозрила бы желание поймать меня на месте преступления, но это же Оллэйстар! Герой войны! Честный и благородный боевик, что, кстати, редкость. Строгий, но справедливый ректор, что, на секунду, ещё бОльшая редкость. И подозревать его в обмане мне не удавалось даже мысленно, но…

Не сказав больше ни слова, игнорируя моё присутствие, ректор вернулся за стол и погрузился в свои записи. Не оторвавшись от них ни через пять, ни через пятнадцать минут. И я решилась. Тихо вышла из прохода с дальней от ректора стороны, чтобы обойти его по широкой дуге, и, следуя по неактивным линиям охранок словно по указателям, нашла нужный стеллаж. Ладони подрагивали, когда справочник втискивался на полку, в компанию к таким же, всех оттенков красного, книг одной и той же любовной направленности.

Двигаться совсем бесшумно я не умела, но очень старалась, чтобы в тишине, нарушаемой лишь редким шорохом перелистываемых страниц, мои шаги оставались неслышными. Отсутствие охранных заклинаний на стеллажах этому только способствовало – у меня получилось покинуть библиотеку как никогда быстро.

И, уже проваливаясь в темноту сновидений, успеть пообещать самой себе никогда в жизни больше не играть в карты.

Утро началось со стука в дверь. Хотя как стука… вряд ли можно так назвать истеричные удары по хлипкой деревянной перегородке между коридором и моей комнатой.

– Аурелия! Аурелия! – Удивительно, как в тщедушном теле Корсы помещается столько силы – от грохота начинала болеть голова. – Аурелия, я знаю, что ты там!

Неудивительно, после такой-то ночки. Мимолётный взгляд, брошенный в окно и на часы, и вот я стою у двери, удерживая в руках сплетённое заклинание недельных прыщей. Пока удерживая, но любимое, уникальное и не снимаемое так и рвётся приложиться о физиономию графской дочки. Самое то будет для соблазнения боевиков, у которых вечером тренировка.

И нет, идти туда я не планировала, просто на доске объявлений женского общежития, замаскированное под курсы шитья, висело их еженедельно обновляемое расписание.

– Какого шаргха?! – Резко распахнув дверь, которая едва-едва разминулась с носом Корсы.

Чтобы стать хотя бы просто терпеливой к окружающим, мне нужно выспаться, но как это сделать, если кому-то что-то от меня всё время надо?

– Ты не прислала вчера вестника, я волновалась, – законючила Корса, увеличивая свои шансы сделать кассу Арисе. Та как раз жаловалась, что эта зима оказалась мёртвым сезоном – простуд нет, прыщей нет, и спроса на самодельные зелья тоже нет. Сплошное разочарование. – Всю ночь не спала!

– Зато я сплю! – За руку втащив её в комнату, я с силой захлопнула дверь. – По твоей милости я вернулась только три часа назад!

– Я не заставляла тебя садиться с нами играть. – Корса лихо примерила на себя роль несправедливо обиженного карапуза, подзабыв, что ей слегка за двадцать. – И ограничений по желаниям мы не ставили.

– Не ставили. – Вспомнив ночной промах, я завелась с пол-оборота. – Но нормальные люди не загадывают вылазку в закрытую секцию библиотеки только для того, чтобы вернуть идиотский справочник соблазнов! Который ты просто забыла вовремя поставить на место!

– Аурелия, не обижайся… – Может на кого её пантомима и действовала, но я в число этих несчастных не входила. – Ну, хочешь, я тебе в следующий выходной конфет из города принесу? Или заколку там какую-нибудь… – к концу фразы Корса сдулась, обводя взглядом мой стол, на котором из украшений – одна-единственная чернённая резная рамка. – Ну, или книжку тебе куплю? В знак нашей дружбы!

Это насколько надо быть общительной, чтобы пятеро из пятнадцати однокурсниц всерьёз считали себя моими подругами?

– Ловлю на слове, – недовольно согласилась я, мысленно прикидывая, что бы такого полезного потребовать. И затратного, ведь, в отличие от меня, она не перебивалась с одной опекунской подачки до другой.

– Да ладно тебе, Аурелия, – беспечно отмахнулась Корса, но движение оказалось слишком нервным, чтобы я могла это пропустить, – разве я тебя когда-нибудь обманывала?

– Нет, – скрестив руки на груди, – но недоговариваешь ты мастерски.

– В этот раз я рассказала всё как есть, – выпятив губу, призналась она. – И желание использовала от безысходности! Весь факультет знает, что ты с первого курса таскаешься по ночам в библиотеку и ни разу не попалась.

– Лесть не поможет, я всё равно стрясу с тебя книгу.

– За то, что ты избавила меня от второго выговора, я тебе ещё и не одну принесу! – в горячке выпалила Корса, но, увидев мой взгляд, быстро исправилась: – Книгу и пирожные!

– Идёт!

Несмотря на трёхчасовой сон, это утро определённо становилось всё приятнее. Я-то думала, что придётся доводить Корсу уговорами и угрозами, но всё оказалось гораздо проще. И пусть с опозданием, но она тоже поняла, что переборщила. В конце концов, играть меня и правда не заставляли, а уплата долга в студенческих кругах поважнее несданных экзаменов будет, однако…

– Чтоб тебя шаргхи сожрали! – Корса едва не топнула раздражённо ногой, но поймала мой довольный взгляд.

Из десяти обещаний магия скрепляет едва ли половину, но мне повезло – наш случай оказался удачным – вспыхнувшая на мгновение вязь обязала её выполнить слово. Так что, расшатанные встречей с ректором, нервы вполне окупились глупостью Корсы – взвинченной, как и все, перед проверкой куратора.

– Пойду я, – потерев запястье, скривилась она и выскочила за дверь, заставив меня тяжело вздохнуть.

И что делать? Попробовать снова уснуть? Или идти в столовую, надеясь, что голодные студенты ещё не смели всё с подносов? Пара минут серьёзных раздумий закончились громогласным урчанием в животе, и с протяжным стоном я поплелась в ванную.

В столовой наблюдалась приятная тишина, и стало вдвойне приятней, когда я увидела почти целое блюдо пирожков. Свежих, не уступающих столичным, пирожков, и ноги сами направились в ту сторону, правда, затормозили за два шага до подноса – остались только сладкие. Мои любимые мясные разобрали, причём гарантированно боевики, но жалобно заурчавший живот заставил набрать полную тарелку этой гадости.

Видимо, в качестве компенсации за неудачный завтрак, получилось занять стол, стоящий вплотную к окнам. Их запредельная высота открывала невероятный вид на главную аллею академии, которую с каждой минутой всё больше укрывало снегом – большие пушистые хлопья летели седьмые сутки без перерыва. Сугробы уже побили все рекорды, но это и неплохо – Зимний бал в этот раз выйдет по-настоящему зимним.