— В определённых пределах, — возразил я, поднося к губам бокал с вином, — Например ты не можешь изменить фундаментальных законов мироздания. Ты, конечно, закрыл мне возможность использовать исток против тебя напрямую, но ты ведь не хуже меня знаешь, что у любого запрета есть пределы. Нельзя запретить мне использовать исток внутри своего тела, ведь тогда я просто умру, а тебе нужно совсем не это. Кроме того, у любого истока существует антитезис. Да, я не могу разделять, но ведь ты уже догадался, что мне доступно далеко не только это…

— О чём ты?

— Да так. Радуюсь, что ты любишь пускать пыль в глаза и всё-таки достал для этого спектакля настоящее шардоне.

С этими словами я наклонил бокал, и рубиновая жидкость тонкой струйкой полилась вниз, соединилась с кровью Арлетт, смешалась… Виктор слишком поздно понял мою затею. Его рука взметнулась одновременно с моей, а приказ «Скрутить его!» запоздал всего на секунду.

Я махнул рукой, одновременно приседая на колено. Смешавшаяся с вином кровь живой куклы стала с точки зрения магии единым целым с вином. А вино, часть которого до этого была в моём теле, воспринималась всё той же магией частью меня. Вот и получилось… интересно.

Нить красной жидкости, тонкая как рояльная струна и острая как бритва, хлестнула по усачам-гвардейцам, и они отлетели к стене, в движении рассыпаясь на абстрактные геометрические фигуры

«Всё-таки даже у твоей иллюзии есть пределы реализма», — подумал я и ударил импровизированным хлыстом Виктора.

Увы, граф фон Меттин, при всех своих недостатках, прекрасно умел оценивать шансы. Увернувшись от удара, он метнулся к стене с зеркалами и прежде, чем я успел ударить вновь, исчез в одном их них. Алый хлыст ударил гладкую поверхность безо всякого эффекта, если не считать издевательского смеха Виктора, доносившегося словно бы со всех сторон. Я фыркнул и пошёл к опустевшей центральной лестнице:

— Выделываешься?

— Конечно, — раздался ответ моего бывшего друга, — Точно так же, как и ты поступал на моём месте, помнишь?

— Я помню только, как поддерживал запуганного паренька, оказавшегося внезапно для самого себя полноценным наследником титула, герба и рода, — я сбавил шаг, когда лестница изогнулась к стене, украшенной шестью одинаковыми высокими зеркалами. Теперь идти приходилось медленнее, краем глаза держа под наблюдением мелькающие в зеркалах образы, — Паренька, ведомого благородными идеалами и мотивами. Интересно, что тот юноша сказал бы о Викторе Фон Меттине, выступавшем на этом увлекательном представлении?

— Интересный выбор темы. Что ж, позволь мне показать тебе цели упомянутых тобой идеалов. — донёсся голос Виктора и зеркала, отделившись от стены, окружили меня сплошной стеной.

«Как будто меня этим испугаешь,» — подумал я и шагнул в ближайшую раму.

Тьма поглотила меня на мгновение, а когда рассеялась, я уже был в совсем ином месте.

Я стоял на опушке леса, верхушки которого золотило пламя заката. А нет, не заката — просто пламя. Лесной пожар или…

— Ты всегда бросаешься в бой очертя голову, — раздался знакомый голос, — Потому твои поступки легко предсказать.

Из-за пелены огня и дыма вышел мужчина, каштановые волосы, усы и бороду которого изрядно серебрила седина. Лицо же, пусть и испещрённое морщинами, весьма походило на моё собственное, а маньеризмы были весьма знакомы.

Я покачал головой и вздохнул:

— Да уж, ты отчаялся, Виктор, если решил, что я поверю в твою игру — с этими словами, я выдернул из кобуры револьвер и выпустил две пули в торс мужчине, как две капли воды похожем на моего отца.

Тот отпрыгнул в сторону, в движении меняя облик на привычный для себя.

— А если бы ты на самом деле оказался в моменте, когда твой отец погиб? — спросил Виктор.

— Моего отца парой пуль не убьёшь, — хмыкнул я в ответ, — Тебя, впрочем, тоже. Так что я ничем не рисковал в любом случае. Но довольно разговоров.

— И правда — довольно, — кивнул граф, вынимая из ножен узкий длинный меч с прямой гардой, — En Garde.

— Ну раз ты настаиваешь…

Опустив револьвер, я вытащил обратным хватом катану и едва та покинула ножны, использовал простенький приём, который не раз меня спасал: ударная волна сорвалась с клинка и полетела в графа до того, как он успел понять, что я не собираюсь соблюдать даже минимальный ритуал. И естественно полоса режущего ветра разрубила графа напополам, да ещё и отбросила обе половины в стену горящих деревьев.

— Да ты прекратишь или нет? — возмущённо завопил располовиненный граф, исчезая в ревущем пламени горящего леса, который стал размытым и исчез, превращаясь в серое марево.

Я же сосредоточился. Конечно, об истоке Виктора я знал не больше, чем он о моём собственном, но для понимания его ограничений мне хватало опыта наблюдений, даже без знания того, какой принцип его исток воплощает. Опыт же говорил мне, что Виктор всегда готовил пути отхода заранее — видимо, он не мог создавать свои порталы моментально или хотя бы быстро. Следовательно, портал должен быть где-то здесь, просто спрятанный от глаз. Но что одни руки спрячут, другие могут найти. Подняв катану, я зажёг на клинке пламя и довольно улыбнулся: огненный язычок ощутимо тянуло во вполне определённом направлении. Дальше дело техники: знай води мечом и ищи нужное место по отклонению пламени.

— Надо тебе лучше было хранить свои секреты, Виктор, — произнёс я, проходя между двумя ничем не отличающиеся от соседних деревьев, без иллюзорного леса оказавшихся лишь выступающими из серой мути столбами.

Теперь я оказался в тёмной галерее, то ли крытом мосту над пропастью, то коридоре, соединяющему два высотных здания — света за окном почти не было, а в самом коридоре лишь мигали тусклые лампы, так что тяжело определить. Но иллюзорность не ощущалась так явно, как в первый раз — ветер завывал вполне правдоподобно и при резких порывах стена дождя хлестала по стёклам. Чёрное небо за окнами время от времени разрезали молнии, но также во тьме было что-то иное, словно силуэты других людей, высвечиваемые на облаках во время вспышек.

Я поднял катану, освещая себе дорогу огнём, пылающим на клинке, и медленно пошёл вперёд, внимательно глядя по сторонам. Понятнее то, где я оказался, не стало — я шёл минуты три и коридор не думал заканчиваться. С другой стороны, дрожать и скрипеть, как вроде бы положено длинному мосту в сильный ветер, он тоже не собирался.

— Странное место, а? — раздался знакомый голос, и Виктор фон Меттин выступил из темноты, на нём не было ни следа недавнего располовинивания.

— Я долго искал подходящую аномалию. Коридор бесконечен, куда не иди, придёшь ко мне.

— Это хорошо, — заметил я и быстро махнул клинком, собираясь поразить графа лезвием ветра. Только вот то не соизволило появиться и взмах вышел… довольно глупым.

Виктор расхохотался:

— Есть разные миры, Стас, и в некоторых из них, ты удивишься, твой исток работать не будет, ведь его ещё не открыли. Нужно просто найти подходящий мир, — он поднял длинный узкий меч в боевую стойку, — Так что теперь ты мой.

— Посмотрим, — ответил я, беря рукоять меча обеими руками, — Но на твоём месте я бы не начинал делить шкуру неубитого медведя.

Я перешёл в атаку, не тратя больше времени на разговоры, глубокий шаг вперёд, вертикальный удар, который Виктор отбил, и сразу за ним — выпад. Ещё один жёсткий шаг и мой клинок рассекает пространство передо мной, заставляя графа пятиться. Он не может встречать мой меч клинок к клинку — его шпага тоньше и легче, она может просто сломаться от такого парирования. К сожалению, Виктору такое и не требовалось.

Тонкая шпага так и порхала в воздухе, что говорило о немалой силе. Тонкие клинки только выглядят лёгкими, на самом деле, уверен, его меч весил не меньше, а вероятно — даже чуть больше килограмма и обращаться с ним одной рукой требовало хорошей физической подготовки и конечно же мастерства.