Боевая масса – 15 тонн. Экипаж пять человек. Что их туда под давление запрессовывают, и что там пятый человек делает? Марши поёт? Нет, тут гитлеровцы перемудрили. Тем более что броня хлипкая лобовая, гроб для пяти человек, специалист московский говорил, что немцы сейчас работают над усилением брони до 50 мм, но в серию эти танки ещё не пошли. Вся остальная броня тоже пятнадцатимиллиметровая. Нет шансов против прямого попадания из ружья Симонова. Насквозь пробьёт. И из находящейся внутри пятёрки только механик водитель может выжить.

И вооружение игрушечное, стоит недомерок 37 миллиметровый. Пукалка. Снарядики по шестьсот грамм, зато напихали их туда аж сто пятьдесят штук. Наивные албанские юноши, кто вам даст выпустить сто пятьдесят снарядов, если только этот танк в оборону поставить и по самую башню в землю закопать. Тогда, может и удастся потратить боекомплект. Такими орудиями, как будут немцы против наших танков воевать? Правда, специалист, что Павлов прислал, говорил, будто пробуют немцы поставить на свой пятиместный танк пушку 50-мм KwK 38. Пятисантиметровую. Интересно, почему во всём мире калибр в миллиметрах, а немцы, как всегда, своей сантиметровой дорогой идут? Но этот танк, что ползёт во главе колонны бронетехники, с пукалкой ещё. А, уже нет. Бабах. Прямо под ним взрывается радиоуправляемая пятидесятикилограммовая мина. Танк побрасывает, переворачивает и швыряет на едущий следом гономаг. Кердык и ему.

И загрохотало. Всей дороги Светлову видно не было, только около полукилометра, потом она загибалась вправо и была скрыта деревьями. Но и тут событий хватало. После взрыва грузовики с пехотой встали, и серые человечки посыпались с бортов, устремляясь в лес. Хорошо выучены. Только в данном случае в лесу их ждал крупнокалиберный пулемёт Браунинга – М-2, ещё и чуть подправленный Шпагиным. Стало удобнее ленту перезаряжать. Та-да-дах. На фоне взрывов, неслышен почти американец, а выстрелы снайперов и вообще не услышать, только видно, как тряпичными куклами отбрасывают пули калибром 12,7 мм людей прямо на бегущих следом или на стволы деревьев. Та-да-дах. Всё, никто уже никуда не бежит, и пулемётчики перенесли огонь на грузовики. Те радостно вспыхнули. Отмучились, сколько можно их насиловать на ужасных польских дорогах. Возродятся теперь снова в фатерлянде, и будут счастливые бегать по автобанам.

Мотоциклисты чуть-чуть не успели к возгоранию грузовиков, но тоже не плохо получилось, они теперь отрезаны от бойни стеной огня. Вот этих майору видно очень хорошо. А что, как там, у Чехова, раз висит, ружжо, то бабахнет. Ну, а раз у него есть пулемёт, то чего не испытать в бою новое советское оружие.

Та-да-дах. Нет, не Браунинг, нет мощщщи, даже из рук не вырывается. Первой же очередью Светлов скосил пяток бросивших одноколёсные мотоциклы гитлеровцев и даже зацепил один из трёхколёсных агрегатов, попал удачно в бензобак и тот вспыхнул. Пламя вместе с бензином перекинулось на сидевшего в коляске пулемётчика, и тот попытался выбраться из маленького индивидуального гробика. Рука сама видимо сжала рефлексивно спусковой крючок и очередь прошла по спешивающимся с одноместных машин гитлеровцам, а потом ствол задрался вверху, и пули просвистели прямо над головой Ивана Ефимовича.

– Эй, аккуратней, камрад, – прошептал майор и второй очередью успокоил горящего пулемётчика и, продлив её, до щелчка затвора, показывающего, что в барабане кончились патроны, сбрил ещё несколько мотоциклистов. Пока перезаряжал, на дороге продолжали ухать взрывы, а в ушах стояли крики первых номеров, снабжённых такими же радиостанциями.

– Отходим, – этот приказал Второго Светлов услышал. Всё, значит, противотанкисты свои десять патронов отправили куда положено и теперь могут отойти во второй эшелон и взять лежащие там снайперские винтовки и автоматы Шпагина.

Событие тридцать четвёртое

Вчера вечером Я освободил от должности командира дивизии сообщившего, что русские отбили его атаку, сражаясь молотками и лопатами…

Из донесения фон Бока 21 ноября 1941 года.

Светлов наконец смог перевести взгляд с мотоциклистов на избиваемую немецкую колонну с авто и бронетехникой. Взрывов больше не было. Нет, чуть не так, не было мощных взрывов противотанковых мин, зато время от времени хлопали воспламеняясь бензобаки автомашин и танков. Теперь пулемёты крупнокалиберные играли сольную партию. У Браунинга фактически только один недостаток. Это не сильно простая замена ствола. Замена разогретого ствола требовала работы двух бойцов в течение нескольких минут, а новый ствол необходимо было ещё и регулировать.

Но в этой операции этого не требовалось. В коробке находилось двести пятьдесят патронов, а коробки было всего четыре, то есть, предстояло в не очень и большом темпе, прицельно выпустить всего тысячу патронов короткими очередями. Зато точность стрельбы и бронебойное действие пули соответствовали всем требованиям – на дальности 100 метров пробивался стальной лист толщиной 25 миллиметров. Да, броня у танков подвергается закалке и цементации и там хромо-никелевые сплав, а не мягкое железо, но при прямом попадании с пятидесяти метров 15-миллиметровая танковая броня «Браунингу» не преграда. И если ещё и оставались целые танки, бронетранспортёры или САУ, то сейчас пулемётчики их добивали.

Одна за одной вспыхивали машины с пехотой. На том участке, что просматривался с сосны, майору было видно, что целых уже не осталось, никто никуда не ехал. Вокруг машин валялись десятки трупов в серой немецкой форме, а мечущиеся ещё в этом шквале огня солдатики и офицеры падали один за одним от метких выстрелов снайперов. Кажется, что такое сто винтовок?! Пережиток прошлого по сравнению с тем же пулемётом или автоматом Шпагина, но это сто винтовок в руках ста снайперов, минута и выпущено десяток небольших свинцовых пуль из Арисак, но сто если умножить на десять и добавить к этому, что снайпера почти не промахиваются – это почти тысяча убитых немцев.

Светлов прямо видел, как кончаются гитлеровцы. Не в смысле умирают, хотя, конечно, умирают, кончаются, в смысле, заканчиваются, просто не в кого больше стрелять и вот уже, не прошло и пяти минут, как стрельба почти стихла, даже стоны раненых слышны.

Как там сказал король Ягайло после битва при Грюнвальде: «Ужели здесь лежит весь Орден?» и ответил ему Подканцлер Миколай, который знал пророчество святой Бригитты: «Пришло время, и выбиты зубы их и отсечена правая рука!!»

Эх, блин, нет рядом никакого подканцлера, такая замечательная фраза пропадает.

– Второй, отходим. Всем номерам, отходим! Воздух! – Прокричал через несколько секунд майор. Ему отлично видно было, что немцы вызвали авиацию или это просто совпало, передавали же лётчики Скоробогатого, что почти постоянно Мессершмитты немецкие кружат над побитой один раз уже 10-й дивизией. Берегут. Не судьба. В прошлый раз не уберегли и в этот опоздали, нет больше в девятнадцатом механизированном корпусе 10-й танковой дивизии. Дивизию-то, наверное, можно воссоздать, набрав необученных штатских шпаков, но восьмидесяти танков и прочих «Штуг» уже нет. Теперь немецкой промышленности напрячься надо.

Светлов, обжигая руки о верёвку, слетел с сосны. Блин, чего перчатки не додумался надеть. Пулемёт мешал и спускаться, всё время цепляясь за ветки, и теперь бежать, стучал стволом по ногам, но не бросишь ведь. Во-первых, вещь дефицитная – штучная, а во-вторых, попадись она немцам и те уж сделают выводы, кто на них напал, хотя на этом именно экземпляре никаких серийных номеров и эмблем тульского или какого другого завода не было. Этот был произведён в Спасске-Дальнем, на опытном механическом заводе у Дворжецкого. Зато патроны были серийные. Ну и в-третьих, и самых главных, такую вещь нельзя показывать врагу. Тут столько новинок Шпагин применил вместе с инженерами из Шарашки, что немцам за десятилетие не придумать. Нельзя такие подсказки дарить.

Майор мчался, петляя, как заяц между соснами, а позади прочёсывали мессеры частым гребнем своих пулемётов лес вокруг дороги. Нет, ребята, поздно! Они успели отойти. В наушниках только тяжёлое дыхание и короткие команды, менялись люди, что уносили от дороги «Браунинги».