— Он не рассказал, Мама. Просто сказал, что вспомнил. Будто сами в его голове появились. Да, сказал, что вторая мелодия, «Вальс дождя», сочинение Шопена. А третья, «Танец маленьких лебедей», уже Чайковского. И больше никого не назвал.

— Неужели сам сочинил? Но всё равно, Татьяна, ты с этим мальчиком будь осторожней. Если хочешь, можем пригласить их и в другой раз. Пусть ещё сыграет. Всё-таки интересная музыка!

Глава 04.

Жизнь не стоит на месте?

— Бурлак, осторожнее там! Что-то укропы сегодня слишком зашевелились! Всё стреляют и успокоиться не хотят. Явно пиндосы им печеньки и баксы подбросили!

— Ничего, Че, пусть! Нам больше достанется. Печеньки мы любим. И чем больше зелени, тем больше кислорода! А то у меня планшет накрылся. А новый купить не на что. Уж давно хорошей музыки не слушал. Устал постоянно на расстроенный гитаре бренчать. Пальцы уже разболелись. И струны пора менять.

— Ну, да, тебе всё пианино и рояли подавай. Но всё равно будь осторожнее. А то говорят, что, кроме пиндосов, там и наглы с чехами появились. А ещё и сам «слуга народа» нарисовался. Вот укропы и стреляют, и своё усердие перед ними показывают.

— Ладно, Че, как-нибудь прорвёмся! Лишь бы ещё больше стрелять не начали. Конечно, постоянно слушать эту укропскую какофонию как-то стрёмно. Ничего, вот посмотрим, что да как, и скоро и наши самовары им подпоют.

Да, странный сон! И непонятный! Как мы вернулись от Юсуповых, так почти сразу же, как лёг спать, приснился. Что ни говори, переволновался я сильно, оттого и чувствовал себя усталым. Ранее такие яркие и отчётливые сны мне ещё не снились. Бывало, что всю ночь теребило что-то мутное, но такого точно не было. Да, и ранее какие-то знания у меня просыпались, но такой яркий всплеск, как у Юсуповых, случился впервые.

А теперь ещё и удивительный сон приснился. Да, явно со мной не всё чисто! Жаль, конечно, что лишь этот странный разговор, и произошедший почти в полной темноте, и приснился. Хотя, судя по вполне чётким ощущениям, было тепло, и на небе даже светили редкие звёзды. Своего собеседника я, или непонятно кто там, не видел. Всё же темно было. Уже полночь. И он остался в блиндаже, как я знал, в четыре наката и под метровым слоем земли. И из глубокой траншеи только звёзды на небе и виднелись. Пара моих товарищей уже давно исчезла за поворотом. Вроде, моё прикрытие.

Главное, и одет я был странно. Вроде, в короткие сапоги или ботинки с длинным верхом, точнее, берцы, штаны и куртки цвета хаки и шапочку-балаклаву. Ах, да, ещё сверху на мне виднелись броник и разгрузка с нужным снаряжением. Главное, на груди висел бинокль с десятикратным увеличением. И за спиной виднелась винтовка, вроде, даже снайперская и с оптическим прицелом. Это чтобы врагов издали и метко поражать. СВД, хоть как бы и раритет уже, это вам не хухры-мухры! Да, через плечо была перекинута ещё и полевая сумка с картой и разными вещами. И на широком кожаном ремне с металлической бляхой, как я знал, даже с большой пятиконечной звездой, висели кобура с трофейным пистолетом и короткий штык-нож от АКМ с ножнами. А ещё и сапёрная лопатка, полная фляжка с водой и несколько подсумков, кстати, с разным содержимым. Пока много стрелять мне не требовалось. На это и прикрытие с автоматами имелось. Хотя, у меня, помимо полсотни патронов к винтовке и пары запасных магазинов к пистолету, ещё немного патронов и россыпью в карманах куртки и полевой сумке было заныкано. Как говорится, еды и патронов много не бывает. Да много чего у меня по мелочи и нужного имелось. Так сразу и самому не вспомнить. Нет, мобильника не было. Даже выключенного. Чтобы из космоса и беспилотниками не засекли. Вместо него имелась небольшая рация. Хотя, явно не у меня, а кого-то другого, так как хозяин странных воспоминаний, как почти сразу же дошло до меня, был взрослым, рослым и крепким мужчиной. Но как его звали, какой титул имел, так в моей памяти и не проявилось. Только на зелёных полевых погонах небольшими треугольниками как бы ощущались по три маленькие пятиконечные звёздочки. И кличка «Бурлак». Всё!

Да, жаль, хоть и пытался, но так сразу понять всё было трудно. Пока вообще невозможно. Не только назначение всех вещей, что было навешано на мне, так и сам разговор был сильно странен. Наверное, если вспомнилось именно мне, то я это и был? Просто в другой жизни! Голова-то моя! А где же ещё? Хотя, «Бурлак» и «Че» это, кажется, не совсем имена, а клички, точнее, позывные! А вот про укропов, наглов и пиндосов я ничего не понял. Как и про баксы и планшет. Хотя, где укроп, там и петрушка. Чтобы еда стала вкуснее и не приелась. Раз печеньки, то и баксы, наверное, что-то вкусненькое и сладкое? Ну, чехи, это понятно. Народ в Европе такой. И отчего-то у меня против них, хоть и, вроде, славян, сильное предубеждение появилось. И слуга народа, наверное, это должность такая важная? А вот как самовары могли подпеть укропам, мне было непонятно. Они хороши при чаепитии с баранками, и только свистеть могут, но никак не подпеть! Хотя, вроде, какое-то страшное оружие…

Хорошо, что насчёт многих вещей, имевшихся у меня, было понятно. Знал я, что такое шапочка-балаклава. Интересовался. Отец же в Севастополе в Крымскую воевал. А вот цвет хаки пока был мне неизвестен. Как и броник с разгрузкой. Ещё непонятно было и насчёт СВД и АКМ, мобильника, беспилотников и рации.

Да много насчёт чего по мелочи! Но, главное, что мне крепко впилось в память, это то, что в другой жизни я воевал с укропами, пиндосами, наглами и чехами! Раз стреляли, это только на войне. Да и одет я был и снаряжён как военный человек. И явно уходил на задание, и ночью. Не знаю, что там случилось, но ведь мог и погибнуть! Как умереть совсем недавно во время болезни! И теперь мне предстояло прожить эту жизнь так, чтобы не было обидно и за эту, и прежнюю жизни!

На удивление, и по возвращению домой, и в воскресенье, тётя Арина так и не стала теребить меня насчёт того, что же я там исполнил на балу Юсуповых. Хотя, я знал, что она и сама неплохо музицировала, и вовсю записывала разные русские народные песни и даже подбирала для них ноты. Да, моя тётя тоже являлась весьма разносторонней личностью. Помимо того, что знала несколько языков, так и танцевала неплохо. Любил я слушать, как Арина Васильевна порой играла на гитаре и пела! Чудесно! Голос у неё был нежный и звонкий, да какой-то томный. За душу брал! И кое-какие песенки она пробовала сочинить и сама. Правда, они тоже были похожи на народные, но не менее душевные.

А я вот ничего не пробовал, да и не пытался, и теперь после детского бала и странного сна просто знал, что у меня в памяти приличная мешанина самых разных музыки и песен. Просто их требовалось постепенно, кусками, вспоминать и записывать.

Чтобы не волновать напрасно самого дорогого мне человека, я всё-таки сам же признался ей, что так получилось. Мол, не хотел, но из-за некоторых придирок княжны решил поставить её на место и сыграл. Мол, сам удивлён, но в последнее время у меня в памяти появилось немного разной музыки, вот что вспомнилось, то и показал. Конечно, мы договорились, что мою тайну больше никто знать не будет. Само собой, я не собирался хоть что-то больше этого рассказывать даже тёте Арине. Что она увидит, того и хватит. Хоть ей было сильно любопытно, но моя любимая тётя, похоже, решила не тревожить и не волновать меня понапрасну. Видимо, всё отнесла на внезапно раскрывшиеся творческие способности. Что же, и такое ведь бывает. Тем более, после болезни ведь!

Чтобы развеселить Арину Васильевну и сделать ей приятное, я взял гитару и спел «Маленькую страну», а потом и «Эти глаза напротив». Очень уж именно они ей понравились. Понятно, что хорошие песенки. Хотя, и «Весенний вальс» тоже неплох. Тоже весьма душевно и на гитаре получилось. И обрадованная тётя просто ласково прижала меня к себе и потрепала за волосы. Всё же не кто-нибудь, а её родной племянник, которого именно она растила уже полдюжины лет, показал нежданные успехи.