– Почему у тебя такой беспорядок? – поинтересовался Жеан, пряча кошель в карман.

Но Клод не удостоил его ответом и постарался побыстрее выпроводить за дверь. Когда он подошёл поближе, чтобы перекрестить брата на прощание, Жеан заметил синяки у него под глазами, но спрашивать, откуда они, не стал. «Наверняка ночами не спит из-за молебнов!» – решил он. Мальчишка и не догадывался, что верно угадал причину состояния брата, вот только молебны были совершенно ни при чём.

Впрочем, Жеан вовсе не собирался забивать себе голову проблемами брата и, весело насвистывая какую-то непристойную песенку, направился к выходу. Он был очень доволен, что получил деньги от Клода и сумел скрыть от него своё отчисление, и теперь намеревался это хорошенько отметить.

У Гренгуара дела шли просто отлично. В новом шутовском костюме он не только показывал фокусы с Джали, а ещё и жонглировал и рассказывал коротенькие забавные стишки, которые сочинял тут же. И даже кувыркался на деревянных чурбачках, хотя Эсмеральда предупредила его, что без подготовки это делать опасно.

У Эсмеральды тоже всё было хорошо. Сегодня она попробовала танцевать босиком – у неё была очень изящная ножка, и она имела все основания рассчитывать, что такое необычное зрелище привлечёт толпу. К тому же, к радости самой девушки, оказалось, что танцевать без обуви гораздо удобнее – она легко парила на цыпочках, подпрыгивала, пружинила, и выглядело это просто потрясающе. Цыганка решила, что будет и впредь так выступать, но нечасто – ноги всё же болели.

Обходя с бубном восторженных зрителей, девушка заметила чулочника Жака Копеноля и моментально припомнила, где видела его раньше – в процессии Папы шутов.

– Ах, это вы? – насмешливо спросила она, останавливаясь напротив него. – Может быть, расскажете, для чего вы тогда выставили бедного Квазимодо на всеобщее посмешище?

– Но я просто хотел повеселить народ!

– Конечно, издеваться над беззащитными – это очень весело! Вы могли придумать другой способ.

Жак смутился и замолчал. Его впервые стыдила девушка, да ещё такая красивая.

Однако народ Эсмеральду не поддержал – напротив, у многих слова девушки вызвали смех. Некоторые, услышав, что она осуждает их развлечения, даже ушли не заплатив.

Это могло бы перерасти в настоящую травлю, но тут Гренгуар весьма кстати упал во время исполнения трюка. Эсмеральда тут же подбежала к нему:

– С тобой все в порядке?

– К-кажется, да… – пробормотал Пьер, осторожно приподнимаясь с её помощью. – Большое спасибо, дорогая.

Вокруг происшествия тут же собралась толпа любопытных, к которым примкнул уже пребывавший в прекрасном настроении Жеан.

– Гренгуар – поэт великий, всех богов опишет лики! – насмехался юноша. – Что ты тут делаешь, сочинитель мистерий? Никак решил в бродячие шуты податься, раз с высоким искусством не заладилось?

Гренгуар не то от стыда, не то от злости стал таким же красным, как его костюм. Но на помощь другу тут же пришла всё ещё взвинченная после стычки с чулочником Эсмеральда.

– Он делает, как может! – заявила она, решительно вклинившись между школяром и поэтом. – У каждого есть призвание. И если его талант – сочинять стихи и смешить людей, то что в этом плохого? Если его пьеса один раз не удалась, то это не значит, что он плохой поэт. Может быть, вы сами, – тонкий изящный пальчик негодующе упёрся в грудь Жеана, – поставили уже десяток мистерий? А если нет, как вы смеете его судить?

Мальчишка поспешно отступил от указующего перста цыганки («Ох, и острые же у неё ногти!») и тут же обрушил на неё всю свою язвительность:

– А почему ты, красавица, так яростно вступаешься за этого шута? Э, да не любовники ли вы часом?! – Он рассмеялся, в восторге от пришедшей ему в голову мысли. – Надо же, у принца парижских улиц проявилась принцесса! Как трогательно!

– Не судите всех по себе, – сухо заметила цыганка. Гренгуар за её спиной только возмущённо пискнул.

– И почему ты босая? – продолжал допытываться Жеан. – Фу, как не стыдно! Конечно, ни одна благонравная француженка не стала бы разгуливать в таком виде, на это способна только, как выражается мой братец, «египетская саранча»!

Эсмеральда промолчала и отвернулась от него.

Впрочем, школяр не стал задерживаться на площади – он слишком спешил в кабак. Кошель, выданный братом, приятно позвякивал в кармане, и Жеан уже предвкушал, какими интересными способами может его облегчить.

На входе в свой любимый кабак «Яблоко Евы» Жеан столкнулся с капитаном Фебом. Это была довольно приятная встреча – они часто выпивали вместе и поэтому считались приятелями. Впрочем, это действительно было так – большую часть времени эти молодые люди проводили именно в подобных заведениях, так что у них были общие интересы.

У капитана, как всегда, в карманах было пусто, поэтому всю выпивку и закуску оплатил деньгами Клода Жеан – естественно, не переставая подшучивать над приятелем по этому поводу.

Застольный разговор, как обычно, быстро свернул на обсуждение женщин.

– Представляешь, – говорил школяр, разливая по стаканам дешёвое вино, – я сегодня видел на Гревской площади цыганку, которая почему-то стала танцевать босиком. Вот же чудачество! Хотя ножки у неё и вправду хороши…

– А, я тоже её видел! Между прочим, мы знакомы, – не упустил случая похвалиться Феб. – Её вроде Симиляр зовут… или нет… в общем, имя какое-то басурманское!

– Боюсь, дружище, ты опоздал! – ехидно заметил Жеан. – С ней был один мой знакомый шут, – ну, помнишь, тот поэт, чья пьеса на недавнем празднике провалилась?

– над которым она трясётся, как наседка над цыплёнком. Сам посуди, стала бы она так делать, если только он не её любовник?

– Подумаешь, я не ревнив, – отмахнулся уже изрядно захмелевший капитан. – Видел бы ты, какими влюблёнными глазами она на меня смотрела! Ну а если с шутом, так с шутом. У меня ещё много знакомых девушек.

– Твоё дело. Но она вроде хорошенькая такая… Хотя как я мог забыть, ты же женишься! – Жеан театрально хлопнул себя по лбу, опрокинув стакан, а капитан поморщился:

– Не напоминай.

– Надо же, дружище, совсем скоро ты станешь примерным мужем и отцом кучи ребятишек! – продолжал ёрничать школяр. – Наверное, ты уже в предвкушении? Каждый день проводишь у ног своей невесты, как её там?..

– Флёр-де-Лис. На самом деле я стараюсь заходить к ней пореже, хотя старуха-мать меня за это бранит. Но как подумаю, что нужно сидеть и битый час любоваться на её вышивание, то, пуп Вельзевула, удавиться хочется! И ругаться тоже нельзя, так что сиди молчком… Нет, она прехорошенькая малютка, но такая благонравная и скучная, что сил никаких нет.

– Тогда зачем тебе такая жена?

– У неё нет братьев, так что отец оставил ей неплохое состояние, – разоткровенничался уже совсем пьяный Феб. – Жеан, дружище, клянусь брюхом Папы, после моей свадьбы уже я буду оплачивать наше вино!

– Говоришь, она красивая? – поинтересовался чуть более трезвый Жеан.

– В общем-то да. Хотя Симиляр тоже красивая. Даже слишком…

– Но ведь надо выбрать кого-то одного, Феб.

– Я ещё не решил. Но, пожалуй, всё же Флёр. Красивые-то обе, но деньги есть только у одной…

Жеан разлил остатки вина и провозгласил тост:

– За красивых девушек и их приданое!

На этом беседа прервалась, ибо после этой крайней порции приятелям отказались повиноваться не только языки, но и все прочие части тела. Через полчаса Феб уже мирно похрапывал, положив голову на тарелку с сыром. А Жеан, сожалея, что он не капитан и у него нет подчинённых, которые могли бы отволочь его домой, всё-таки встал и побрёл к выходу.

Рабочие будни Гренгуара и Эсмеральды текли интересно и радостно. Поэта не покидало вдохновение, хотя и не совсем обычного для него толка: он, очень сдружившийся с Джали, каждый день придумывал новые фокусы, которые они могли бы показать вместе. Умная козочка уже умела приносить палку, подавать передние копытца, брать невысокие барьеры и важно прогуливаться на задних ногах. Последний номер, когда Джали брала в зубы шляпу Гренгуара и вместе с ним обходила зрителей, пользовался особым успехом – рогатой фокуснице никогда не отказывали в плате.