Я стояла рядом с мужем, пока он, придерживая меня за бедра, дождался подтверждения от Вадима. И как только он закончил, откинулся на мягкое кресло, опустив свою руку значительно ниже моей поясницы, отчего я вздрогнула, покосившись на Максима.

— Как-нибудь после банкета, Максим. Я очень устала, — я смело одернула его руку, на что Гордеев усмехнулся.

Я еще не успела переодеться, и по этому поводу пожалела — Максим обожает юбки и чулки.

— Наклонись, — потребовал он уже охрипшим голосом. Я сдержанно прикрыла глаза, но не поспешила выполнять его приказ. — Ярослава, не перечь мне. Давай сделаем друг другу приятное после напряженных дней. Я сегодня готов постараться для тебя, моя дорогая.

Я наклонилась над столом, поставив на него локти, изогнув спину, понимая, что он настроен решительно… А мне, как оказалось, остерегаться больше нечего. Все еще не могу поверить, что у меня под сердцем его ребенок. Наш ребенок.

Гордеев немного отъехал на стуле и подъехал за мной, отчего я оказалась между его разведенных ног. Он осторожными и плавными движениям рук поднял мою юбку на талию… И я внезапно ощутила его поцелуи на своей ягодице.

Невольно повернулась, удивленно взглянув на крайне чувственного мужа, который не спешит меня атаковать, а делает нечто необычное. Его пальцы начинают скользить по бедрам и ногам, задевая кружево белья, трогая меня очень аккуратно.

Я сжалась от одной мысли, что он смог узнать о моей беременности и сейчас вымещал свои позитивные и нежные эмоции на мне, решая несколько отблагодарить за мои странные способности организма. Но мне не хотелось, чтобы он знал о ребенке, и тем более, чтобы он когда-либо к нему прикоснулся.

Похоже, во мне мгновенно сработал материнский инстинкт и как бы я ни хотела ребенка, он уже во мне, и этого никак не избежать. Не хочу делиться с ним этим чувством, не хочу рассказывать ему об этом, не хочу, чтобы он навредил мне или ему… Я в состоянии сама позаботиться о нем, несмотря на то, что мне страшно иметь ребенка в такой нелегкой ситуации.

Я к такому просто не была готова, а сейчас нет выбора. Мне нужено было думать уже не о себе, а о нем.

— Расслабься, — сказал муж, опуская мои трусики вниз, прикасаясь своими пальцами к клитору, который не сразу поддался ласкам мужа.

Пока меня одолевала паника и сумбурные размышления, не сразу заметила, что Максим, не став мучить, увлажнил меня сам. Мои ноги едва не подкосились от странных ощущений. Всего минута манипуляций и он хорошо подготовил меня для себя.

— Раздвинь, — он аккуратно развел ноги шире, и зашумел ремнем, расстегивая ширинку.

Обхватив меня за поясницу, Гордеев развернул меня к себе лицом и потянул вниз, на себя, так, чтобы я села на его член одним рывком, а после он крепко прижал меня к своей груди, пока меня распирает снизу. Мне пришлось удобней устроить колени у его бедер.

Он не собирался использовать презерватив, чем немного успокоил мои метающиеся мысли — Максим не догадался.

Едва я начала двигаться, как муж схватил меня за бедра и остановил, направив мои движения в самый медленный темп, которого у нас никогда не было, продолжая меня удивлять. Он откинулся на спинку, смотря прямо в мои глаза, бережно прикасаясь к груди и талии. В этот раз муж изучил каждую частичку моего тела, целуя.

Мы закончили в спальне, когда Макс перебирает мои волосы и щекотливо касается пальцами моих плеч. Я уже почти засыпала, когда муж стал разговаривать со мной.

— Я последнее время груб с тобой. Не воспринимай это на свой счет, я не хотел тебя обижать. Отец давит на меня, а твой характер просто невыносим, организация банкета и работа… Все это отнимает много сил, — тихо сказал Гордеев.

Я открыла глаза.

— Секс — это твой своеобразный способ извиниться? — поинтересовалась я, закатывая глаза.

— Перед банкетом нам стоило наладить контакт и прийти в себя. Я очень надеюсь, что все пройдет хорошо. Ты должна понимать, как важен этот день для меня и, в общем-то, для всей нашей семьи. Поэтому прошу тебя, не реагируй на высказывания моего отца и слушайся меня.

Я потянулась и перевернулась на живот, поставив локти на постель, приподнимаясь.

— Я тебя не подведу, — Максим тепло улыбнулся, прикоснувшись губами к моей щеке.

— Моя умница, — он смотрит на меня, и завивает локон волос на свой палец. — Ложись спать. Завтра нужно многое успеть до банкета. Нам нужно выспаться, — Гордеев приманил к себе, плотно прижался своим обнаженным телом к моему и обнял. — Знаешь, я хочу девочку… — шепчет на ухо муж, опустив руку на мой живот…

Меня передернуло так, словно по моему телу прошелся электрический ток.

Только под утро я смогла уснуть, не в силах унять волнение, борясь с тем, чтобы откинуть его жестокую и тяжелую ладонь как можно дальше от моего живота.

Я подвинулась ближе к краю, обнимая себя руками, взмолившись, чтобы завтра все вышло и я больше никогда не оказалась в одной спальне с мужем.

Помидорами не кидаться. Предупреждаю, что следущая часть с очень резким поворотом событий и не самыми приятными…

К шести вечера я едва могу самостоятельно передвигаться и даже усидеть на пуфе перед зеркалом от усталости и слабости. Стилисты обреченно качают головой, пытаясь замаскировать мою бледность, а я несколько раз бегаю в ванную комнату, так как меня выворачивает наизнанку возле унитаза. Проклиная все вокруг, я каждый раз умываюсь холодной водой, чищу зубы и около пятнадцати минут сижу на бортике ванны, пытаясь унять колотящееся сердце и спазмы в пустом желудке.

Две девушки едва не завыли избитым волком, когда я в третий раз ринулась в ванную комнату и облегчённо выдохнули, когда я вышла без изменений. Спазмы есть, но мой желудок окончательно опустел и даже стало легче дышать.

Но, как оказалось, токсикоз — это еще верхушка айсберга.

Ноги на довольно шаткой шпильке беспричинно болезненно ноют, словно я бегала марафон несколько часов подряд. Голова безумно болит еще с полудня и стреляет по вискам острой болью при громких звуках, поэтому я старалась сосредоточиться на себе и призвать все свои последние силы на этот вечер.

Разнервничавшись перед выходом, я выпиваю несколько таблеток успокоительных прежде, чем спуститься в холл к мужу, так как внимательный Эльдар предупреждает о незваном госте перед моим выходом. Этот вечер сгущает самые неприятные краски…

Крепко вцепившись в перила, я смотрю себе под ноги, остерегаясь оступиться. Еще не спустившись, я слышу голоса Виктора и Максима, спорящих грубым полушепотом. Они выжидали меня прямо у последних ступенек, поэтому мое появление заметили сразу, при этом обмениваясь между собой яростными взглядами.

Отец Максима изучающе осмотрел меня пренебрежительным взглядом, выцепляя каждую деталь моего образа. Платье я выбрала максимально строгое и закрытое, но кричаще-красное, отчего Максим в восторге, а его отец недовольно хмурится. Голубые глаза Виктора зажглись бликами, словно ошпаренные холодным льдом, от этого по моей коже прошлись мурашки. Его крайняя заинтересованность и плотоядный взгляд заставили меня моментально вздрогнуть.

Максим поддает мне руку, помогая спуститься с последних ступенек, и вскинув подбородок, поздороваться с не самым приятным гостем.

— Добрый вечер, Виктор. Где ваша дорогая супруга? — я вежливо интересуюсь за отсутствующую Маргариту, удивляясь, как еще с такой головной болью можно о чем-то думать и анализировать.

Мужчина, если это вообще возможно, еще больше выпрямил плечи, недовольно, но очень тихо, фыркнув.

— Моя жена следит за началом банкета, я дал ей возможность похозяйничать и приветствовать гостей, — Виктор, медленно опустив взгляд вниз по моей фигуре, не спеша поднимая его обратно к лицу, явно чем-то недоволен. — Ярослава, что с твоим лицом?

— Я не понимаю, — покачала я головой, нахмурившись.

— Бледная, — кратко объяснил мужчина, опуская взгляд на мои алые губы, которые нервно поджались.