Он провёл кончиками пальцев по моей щеке, а чуть помолчав, спросил:

— Кого из троих своих парней ты любила больше?

— Второго, — без заминки ответила я.

— Как вы познакомились?

— На вечеринке.

— И когда состоялся первый секс?

— В ту же ночь.

— Быстро ж ты ему отдалась, — хмыкнув, произнёс Хейз. — Чем же он таким тебя впечатлил?

— Он проводил до квартиры, а когда прощались, приспустил свои брюки со словами: "Я придерживаюсь стереотипов, что секс на первом свидании, только для мимолётных знакомств, но мой закадычный друг сегодня посчитал иначе".

— И что ты ему ответила?

— Сказала, что раз у его друга такая большая заинтересованность в продолжении знакомства, то не лучше ли ему познакомить меня с ним поближе.

Хейз помолчал.

— Это он называл тебя" Бусинка"?

— Да.

— Почему?

— Из-за сосков. Они ему ужасно нравились.

Хейз несколько минут стоял в молчании, а потом задал ещё вопрос:

— Ты вспоминаешь о них?

— Иногда.

— Думала о ком-то из них во время секса со мной?

— Нет.

— Почему? Я не удовлетворяю тебя так, как они?

— Потому что секс с тобой не имеет ничего общего с чувствами.

— Значит, оргазм ты симулируешь? — произнёс он со стальными нотками в голосе.

— Нет.

Хейз вдруг ухватил меня за подбородок, приподнимая голову и холодно проговорил:

— Ты помнишь уговор? Пропитаешься ко мне чувствами и можешь быть свободна. Тогда уж память тебе изменять не будет.

— Твои запросы растут как на дрожжах, — с огорчением произнесла я.

— Потому что ты оказалась не так проста, как на первый взгляд. Когда я прищучу тебя, тогда и отпущу, — произнёс Хейз сквозь зубы.

Я промолчала. Хейз был напряжён. Сложившееся ситуация выводила его из себя.

— Ты давно мог физически меня устранить, не тратя ни времени, ни денег, ни собственных сил. Что тебе мешает так поступить?

— Если ты думаешь, что стать убийцей, был мой добровольным выбором, то ошибаешься, — произнёс он приглушено.

Я тяжело вздохнула.

— Мне нужно вернуться, Хейз. У меня есть обязательства, которые я взяла на себя. Другие люди нуждаются во мне. Я по совести и подолгу должна им.

Хейз обхватил моё лицо. Его губы мягко прошлись по моим. Мурашки пробежали по телу.

— Тогда тебе стоит стать более убедительной в своих стремлениях.

— Я не знаю, какого выражения чувств ты ждёшь. Я умоляла тебя и просила. Ты привык, что девушки ведут себя каким-то определённым образом с тобой, но я ведь не они.

— Чем ты готова пожертвовать, чтоб я тебя отпустил?

— Я не знаю. У меня нет ничего.

— Думаю, есть.

Его руки сместились к моему животу.

— Девицы часто торгуют своей способностью зачать, выносить и родить. Вот давай поторгуемся. Ты будешь избавлена от этой способности навсегда. И, возможно, для меня это станет достаточным поводом, чтоб не сомневаться в твоих стремлениях.

Я вздрогнула всем телом. Я никогда не задумывалась о деторождении, считая это далёким будущим, перспективой другой жизни. Но вот так просто лишиться этого, избавиться — мне и в голову не приходило.

Хейз видя моё лицо, добавил:

— У тебя два варианта: сделать так, что я не буду тебе безразличен, либо пойти на кардинальные меры.

Его руки вернулись к лицу, губы вновь коснулись уст.

— Я вижу, что пока для тебя соблазнительнее выглядит первый вариант. Ведь так?

Мои руки с дрожью коснулись ремня его брюк после этих слов.

— Умница, крошка, — проговорил он со злорадной улыбкой.

Руки привычным жестом освободили пенис от всего. С дрожью в коленях я опустилась перед ним. Я судорожно проглатывала горечь поражения. Уста осторожно коснулись плоти Хейза.

Он обхватил мою голову и едва во рту оказалась головка наливающегося пениса, как он сам, удерживая меня за затылок, начал насаживать мои губы и язык на своё естество. Делал он это не скрывая стонов. Совсем скорое он начал покачивать бёдрами в синхронном движении моей головы. Мне было тяжело от его неуёмного желания, я не успевала глотать слюну и ворочать языком, прижимая губами член. Я едва успевала за ритмом, который задавал Хейз. Он постанывал в длинных звуках, время от времени сдавленно выдыхая. Действие продолжалось долго, он изо всех сил его продлял, замедляясь, чтоб отдалить окончание. Кончил он, достав пенис и запрокинув мою голову назад. Я едва успела сориентироваться, как сперма попала на губы, щёки, а часть в приоткрытый рот.

— Оближи. Хочу посмотреть, как это выглядит, — произнёс Хейз, смотря на моё лицо.

Я сначала облизала губы, часто сглатывая, а влагу со щёк стёрла пальцами, которые тоже пришлось облизать. Хейз поднял меня за плечи.

— Это было вполне убедительно. Продолжи в том же духе и всё встанет на свои места.

Он потрепал меня по щеке и начал заправлять одежду. Когда Хейз закончил, он молча покинул номер, оставив меня в очередных сумбурных эмоциях и упаднических чувствах.

Я очень мало общалась с людьми такого круга, чтоб иметь представление о них самих. Не думаю, что Хейз был каким-то исключением из правил. Скорее он был этим правилом. Гипертрофированный в поведении и манере общения из-за сложившихся обстоятельств присутствия в чужом теле.

Иногда посещала мысль, что побудило его на такой шаг, на каком временном промежутке это произошло, и кем он был в действительности? Это была история становления его, как личности, и поэтому по-своему интересна.

То, что он провернул это самостоятельно — не было сомнений. Да, он имел представление, как это сделать. Даже, скорее всего, у него был консультант в этих вопросах. Кто-то ввёл его в курс дела, как и что должно было проходить. Но, чтоб это прошло без сучка и задоринки, нужны годы практик, тренировок и теоретической учёбы. Учитывая результат этого труда, временем на всё он пренебрёг изрядно. Либо, скорее всего, у Хейза его просто не было в таком количестве.

Я никогда не была кровожадной и злобной. Да, время от времени я питала ненависть к разным людям, но это отношение проходило довольно быстро. Я отстранялась от этих настроений, загоняла их вглубь себя, где оставалось их растолочь и забыть, чтоб не думать и не вспоминать о них больше. Негативные чувства всегда были помехой в моей работе и их требовалось устранять любыми способами. Так и сейчас, момент ненависти к Хейзу сменялся, ступором и отрешённостью. Я перемалывала то, что возникало к нему помимо воли. И следующий период общения с ним начинался словно заново и сначала. От ненависти до любви один шаг, но шаг этот по моим меркам был длиною в жизнь.

— Я хочу продлить удовольствие, поэтому выбери что-то одно, — проговорил Хейз, бросая на кровать пластиковый пакет.

Через плотные прозрачные стенки легко можно было разглядеть заказанные им по моим меркам украшения. Изящные, красивые, дорогие. Я не представляла сколько могло стоит всё это в таком количестве, такого качестве и так искусно выполненное. Хейз вернулся тогда, когда я уже собиралась лечь спать. Выглядел он хмурым и усталым. Пакет он вручил мне тут же, а сам отправился в душ.

Я поочерёдно достала всё украшение, одно за другим. Каждое внимательно просмотрела, а некоторые и примерила. Я редко носила даже серёжки и не из-за того, что мне не нравилось. Слишком много правил насчёт нашего внешнего вида предъявлялось к нам, как к специалистам определённого профиля. И в какой-то мере я могла понять такую страсть к подобным вещам. Когда тебе что-то долго запрещают, ты волей-неволей тянешь к этому всё больше.

Я сделала свой выбор, а остальное аккуратно сложила обратно. Насколько мне было известно, в номере не было сейфа, и куда в таком случае собирался всё это убрать Хейз было непонятно.

Вернулся он из ванны в приподнятом настроении и тут же улёгся рядом со мной.

— Ну что? Что тебя заинтересовало больше всего?

— Это, — произнесла я, показывая клипсы с тонкими цепочками, звенья которых напоминали контуры лепестка.