Взведя катапульту, я присел и внимательно осмотрелся, пытаясь обнаружить патрули. На расстоянии мое ночное зрение действовало плохо, а черно-белая картинка не давала увидеть зеленые отблески приборов ночного видения. Но любое свечение, будь оно зеленым или красным, как у осветительных фонарей, виделось мне ярким белым пятном. Передвигающихся пятен в ближайшем обозримом пространстве не наблюдалось, и оставалось надеяться, что патрулей по близости нет. Я снова прильнул к катапульте, на этот раз к механизму спуска. Установив свой шприц с порохом под подпружиненный язычок, цепляющийся за зубья станины и удерживающий тетиву с нагруженым ложементом, я улегся под «крыло» и втиснулся в лямки подвеса. Шлем одевать не стал, так как мешала панама, а снять ее я забыл. Настал момент истины: полечу ли я на «крыле» или пролечу со своей затеей. Зажигалка, которую я, кстати, тоже спер у спящего часового, хотя где-то в недрах рюкзака была и своя, послушно высекла искру и запалила маленький язычок пламени. И его сейчас наверняка увидят в ПНВ патрули, так что тянуть нельзя. Я изогнулся, пытаясь дотянуться до своих пяток, и кое-как достал до фитиля. В глазах заплясали белые пятна от огня и искр пороха на вате. Я резко выпрямился и схватился за трапецию. В путь!

Раздался хлопок, и мой желудок провалился куда-то в район коленей, глаза резко заслезились и меня вышвырнуло в небо. Сработало! Я, как когда-то учили, отклонил трапецию дельтаплана от себя набирая высоту. Земля уходила из под ног и мое ночное зрение начало терять свою четкость, а еще, видимо, мешали слезы. Пришлось всё же скинуть панаму и потянуться за шлемом, болтающимся совсем рядом с головой. Как я еще при взлете им по кумполу не получил? Панама ушла куда-то вниз, наверняка ее завтра найдут. А это все таки улика. Я даже не удосужился проверить, срезаны ли на ней маркировочные бирки. Ну зато не форменная кепка, на которой вообще был бы написан позывной.

Шлем получилось водрузить на голову со второй попытки, так как при первой я чуть не потерял управление, держа трапецию одной рукой. Но всё обошлось, и я закрыл лицо пластиковым забралом. Приятным бонусом оказалось наличие компактного ПНВ на шлеме, который я сразу-то и не заметил. Теперь находящиеся подо мной просторы просматривались гораздо четче, но только картинка все равно оставалась черно-белой. Таблетка для ночного зрения продействует еще пару часов, после чего нужно будет обновить.

Итак, теперь я был ночным летуном. Подо мной пронеслись палатки, машины, окопы и вот я уже летел над пустым пространством между своими и врагами. Наверняка за спиной обнаружен хлопок моей самодельной петарды, усыпленный часовой и пропажа «крыла». Но вот тревогу не поднимают, скорее всего опасаясь ответной реакции с другой стороны линии разграничения, над которой я сейчас пролетал. Я обернулся, что бы посмотреть на позиции своих, на родную землю, которую я так поспешно покидал. И увидел, как луч поискового прожектора шарит в небе, как к нему подключается второй, третий. А вот это было совсем не хорошо. Ошибся я про «не поднимают тревогу».

Словно услышав мои опасения, азарийцы тоже зажгли прожекторы и стали шарить в небе над своими позициями. И я был уже совсем близко к ним. Набранной высоты еще хватало, потоки ветра искать не было времени, поэтому придется планировать на запасе высоты. Я заложил вираж вправо, так как крайний правый луч, как мне показалось, шарил в небе с какой-то ленцой, не сильно уходя из вертикального положения. А вот остальные неистово шастали по темному небу. Отклоняясь на вираже я терял скорость, поэтому пришлось потянуть трапецию на себя, что бы снижаясь придать ускорение своему «крылу». Мало, слишком мало опыта, что бы вот так в ночи быстро нащупать потоки воздуха и снова взмыть повыше. Хотя я бы и днем, наверняка, не сделал бы этого достаточно быстро, как того требовала боевая обстановка. Всё же уметь пользоваться «крылом» и быть в составе отряда летунов это разные вещи.

Вот подо мной появились окопы врага, за ним вторая линия, дальше какие-то непонятные укрепления, потом всё внизу скрыл лес. Я благополучно отклонился от поисковых прожекторов и только успел этому порадоваться, как внезапная мысль пронзила мое сознание: лес! А моё «крыло» всё ещё шло на снижение. Я толкнул трапецию от себя, но сделал это панически резко и тут же потерял скорость. Хоть ночной лес и был одним сплошным темным пятном, но верхушки деревьев было видно отчетливо. И они приближались. Попытка поднять дельтаплан привела только к тому, что я стал снижаться медленнее, но всё же снижаться. Прямо на деревья. Мой план переброски через линию фронта перестал мне казаться шикарным, а где-то внутри забилась паника: я сейчас как кусок мяса нашампурюсь на одно из деревьев подо мной.

В общем, всё примерно так и случилось. Когда верхушки деревьев критично приблизились, я почувствовал удар по ногам, меня крутануло, «крыло» завалилось вбок, и весь черно-белый мир закрутился вокруг. Я иногда зажмуривался, а иногда смотрел, как ветки хлестали по пластиковому щитку шлема. Потом я увидел быстро приближающийся к моему лицу ствол дерева, и моя голова взорвалась миллионом звездочек. Если бы я был в панаме, голова взорвалась бы брызгами.

Теряя сознание я снова услышал шепот.

– Икар хренов. – услышал я совсем близко чей-то голос.

От этого голоса я очнулся, но как меня и учили, не подал вида. Значит меня уже обнаружили, а так как я всё же перелетел через линию фронта, то рядом однозначно враги.

Судя по ощущениям, я висел головой вниз, руки и ноги были не зафиксированы, а подвешен я был за тело. Что-то мне подсказывало, что я еще нахожусь в стропах дельтаплана, а этой не так уж и плохо, значит есть еще шанс разобраться с ситуацией. Надо только определить, где враг, заставший меня врасплох, и как его можно нейтрализовать. Не мой, конечно, профиль, не моё любимое занятие, но война и не этому учит.

Враг молчал. Я прислушался, стараясь определить, где он находится или передвигается, и подготовиться к контакту. Но вокруг был только шум листвы, где-то скрипел ствол дерева, слышались голоса птиц. Сквозь веки пробивался свет, значит я болтался без сознания достаточно долго. А висеть головой вниз вроде как не рекомендуется, может прилить много крови в мозг, и с ним что-то да произойдет.

Осторожно приоткрыв глаза, я увидел ствол дерева, уходящий вниз. И до этого низа, до земли было метров десять. То есть я висел почти на самых верхушках деревьев и не упал на землю после крушения. Стоп! А как тогда враг сюда поднялся?

Но враг молчал и не выдавал себя. Всё же открыв глаза полностью, я аккуратно осмотрелся, стараясь не шевелится. Никого не было видно. Тогда я повернул голову сначала в одну, потом в другую строну. Голова резко отозвалась болью, шею заломило, но все же переселив все неприятные ощущения я старательно покрутил головой. Никого. Вряд ли я мог кого-то не заметить на десятиметровой высоте, так как спрятаться тут было практически негде. «Крыло» было насажено на верхушку сосны, а мое тело болталось ниже в стропах подвеса, подергиваясь в такт дереву, раскачиваемому ветром. Потянувшись, я ухватился за стропы и, выбрав их, принял вертикальное положение. Голова заболела сильнее, но хотя бы глаза перестали вылезать из орбит. И еще в какой-то момент я услышал треск материи, и меня резким рывком опустило на метр. «Крыло» рвалось, нужно было скорее поменять точку фиксации, иначе мне грозило всё-таки закончить неудачное приземление. Проблема с поиском врага как-то сама собой отошла на второй план.

Десять метров до земли это очень много. Репшнур, лежащий в рюкзаке за спиной, меня выдержит, вот только нужно достать его аккуратно, не раскачиваясь. Что я и попытался сделать. В попытке изогнуться и расстегнуть верхний клапан рюкзака, не снимая его, я вспомнил как совсем недавно гнулся, зажигая фитиль своей импровизированной петарды на катапульте. Похоже, я скоро стану очень пластичным и изворотливым. Рюкзак поддался, и я нащупал заветный репшнур. На душе стало легче от этой маленькой победы, но ситуация тут же вновь сравнялась: «крыло» снова затрещало и скинуло меня еще на полметра. Ну зато я стал немного ближе к земле.