– А с кухни не таскают? – Изображать перед этой женщиной дурочку мне совершенно не хотелось. Ведь мне от нее сведения добывать надо, и для этого ее придется аккуратно подталкивать в нужном направлении. Это гораздо проще делать, когда тебя не за блаженную держат, над которой лишь причитать полагается, а за полноценного собеседника.

– Кухня у нас деревом обита, всякий раз как дырочку найдем – заколачиваем, – с гордостью похвасталась горничная. – Здесь же камень сплошной, потому как камины и тут, и рядом с вашей спаленкой.

Я понимающе кивнула. Пожаров, наверное, побаиваются. К тому же камни долго нагреваются, но потом и долго остывают. Удобно.

Быстро покидав на свою тарелку несколько кусков мяса, яблок и толстую лепешку, я попросила горничную заглянуть ко мне после того, как приберется, с трудом подавив в себе желание предложить помощь с уборкой.

Прислуги тут, конечно, мало, но она все же есть. Тем более Розалия из более зажиточного дома переехала. Так что лучше воздержаться пока, присмотреться. Не отпугивать сразу своим странным поведением.

К тому же я нацелилась на знакомство с другим обитателем замка. Поэтому, демонстративно покрутив тарелкой ровно перед тем местом, откуда ощущался внимательный цепкий взгляд, я направилась обратно в спальню. Уселась на кровать и стала ждать, кто успеет первой – сокаменница Халка или горничная.

Амазонка успела первой. Бодренько просочившись прямо через стену, она схватила в одну руку кусок мяса, в другую – яблоко и принялась откусывать по очереди то от одного, то от другого, быстро пережевывая, словно у нее вот-вот отнимут.

– В каменных джунглях голод? – поинтересовалась я, стараясь не слишком фонить ехидством.

Даже во сне рисковать не очень хотелось. Все же эта красотка – поджарое пособие по изучению мышечной ткани, а я хрупкая нежная ромашка. Сижу тут на кровати, безоружная, рядом с голодным хищником. Судя по хрусту яблока, эта изголодавшаяся Рапунцель у меня за пару укусов руку отгрызет! Зубки такие, что серый волк позавидует.

– Да, – в перерывах между жеванием буркнула девушка.

Ну, в принципе Халк тоже был не слишком общительный. Может, это порода такая, неразговорчивая. А может, просто ест человек. Беседовать с набитым ртом не только неприлично, но и опасно.

– Конкуренция или просто с едой напряг?

Несмотря на сытость, наблюдая, как жадно ест моя гостья, сочно похрустывая яблоком, я поняла, что еще немного – и сама отправлюсь в ночной дожор. Уж больно аппетитно на всю комнату пахло свининой.

– В скале еды не осталось. – Девушка махнула рукой, прежде чем взять следующее яблоко. – Только насекомые и камни. Надоело.

Мы обе сморщились, отзеркаливая выражение лиц друг друга.

При упоминании насекомых я сразу вспомнила, как один заказчик пригласил руководящий состав нашей конторы перекусить экзотики: жареных сверчков, муравьев в шоколаде и прочих странностей типа чипсов из гусениц. Мне даже смотреть на эту гастрономическую вакханалию было тошно, поэтому я очень быстро сбежала, ничего не попробовав.

Ребята потом подшучивали, вспоминая, что саранча по вкусу напоминала креветки, а у муравьев оказался мятный вкус, в отличие от наших, кисленьких. И вообще, с хорошим пивом любая гадость в радость. Может, местным тоже пива предложить? Раз без него уже не лезет?

– Надо уходить, – закончила свою мысль девушка.

– А почему не уходишь? – задала я логично вытекающий из ее слов вопрос.

– Нового дома нет. И человека хочу с собой забрать. – Девушка, поджав губы, неодобрительно покосилась на меня. – Но он болеет.

Я сочувственно покивала, не очень понимая, за что на меня глядят с таким осуждением.

Просто даже в суровой реальности наша медицина с некоторыми болезнями не справляется, а уж местная, с закосом под средневековье, наверное, лишь два метода и знает: кровопускание и подорожник.

– Да? И чем твой человек болеет? – все еще продолжая излучать сочувствие, поинтересовалась я.

– Его коснулась длань Милксома. – Девушка так сурово прожгла меня взглядом из-под нахмуренных бровей, что в моей голове вяло закопошилось странное подозрение.

– Ты про Максимилиана?

Удивительно, но я не испытала никакого чувства ревности или проснувшегося инстинкта собственницы. Мое отношение к мужу было ближе к нейтральному, как к игровому персонажу, от которого зависит успешный проход квеста. Я даже ему сочувствовала, воспринимая практически как реального, учитывая старательную работу моего подсознания над антуражем. Но ревновать плод воображения к другому плоду? Это уже клиника.

– Того, кто в быка обращается? – продолжила уточнять я, так как, судя по недоумению в карих глазах, моя собеседница не уловила, о ком ее спрашивают. Зато после упоминания о быке она энергично закивала.

Само собой, я тут же попыталась воспользоваться ею как источником информации:

– А ты знаешь, как с него проклятие снять?

– Нет. – Девушка грустно вздохнула. – Халлстеин может знать. – Услышав и мгновенно узнав это имя, я вздрогнула, и все мои разумные рассуждения о глупости ревности упорхнули прочь, оседлав несчастную кукуху. А ведь знакомство этой парочки, учитывая их сходство, было вполне ожидаемо. Но если Максимилианом я была готова делиться, то Халком – нет. Такая вот странная придурь подсознания.

– Но он ушел искать нам новый дом, – грустно закончила девушка, облизывая пальцы от мясного жира и яблочного сока. Это прекрасное создание слопало кусок мяса целиком: и жилы, и хрящики, и косточки. И огрызок от яблока.

– А много вас тут?

Внезапно я представила, как из каждого камня за мной следят внимательные карие глаза, и принялась оглядываться, выискивая подтверждение своим кошмарам.

Тут моя собеседница принялась называть длинные, сложно запоминаемые имена, загибая при этом пальцы на руках. Когда список достиг десятка, она разжала все пальцы и начала загибать по новой. После шестого закрученного имечка девушка гордо произнесла «Инджиджердр» и стукнула себя в грудь кулаком.

И я сразу поняла, что быть ей Инджи, потому что небрежно и не задумываясь произнести ее полное имя у меня получится только после долгих тренировок.

Не знаю уж, за что мое воображение решило так надо мной подшутить. Наверное, в отместку за Максимилиана. Но заучивать «Халстейны» и «Инджиджирдыры» я пока не готова.

Ладно, с именами разобрались. Теперь осталось понять, что это за чудо-расу я выдумала. Ясно, что они не совсем люди. Абсолютно точно не эльфы, хотя я уже заметила, что кончики ушей были чуть заострены и у Инджи. Значит, это не индивидуальная особенность Халка, а физиологическая – целой расы. Дроу – черные, гномы коренастые…

– А кто вы?

– Мы дети Милксома. – Угу, того самого, который наложил длань на Максимилиана. – Только он тоже ушел, уже очень давно. В горы. – Девушка махнула рукой в окно. Наверное, горы были где-то в том направлении. – И все ушли с ними, кроме тех, кто жил с местными ведьмами.

Так, впору заводить журнал или дневник, чтобы записывать туда все, что узнала, и не упустить ничего важного. Интересно, здесь уже есть что-то типа тетрадей? И перо надо с чернилами. И средство, чтобы руки отмывать.

Пока Инджи молча уничтожала лепешку, положив на нее очередной кусок мяса и закусывая все это вторым яблоком, при этом жадно поглядывая на третье, я мысленно вычленила для себя самое главное.

Халк – существует. И вполне вероятно, что я в теле Розалии таскалась к нему полгода назад. Значит, день в моем мире – полгода в этом. Информация не слишком нужная, если я в своем собственном сне. Конечно, есть небольшая вероятность, что все это происходит по-настоящему, но лучше ее не рассматривать, а то кукуха начинает нервничать.

Главное, Халк – есть! И полгода назад Розалия была ночью неподалеку от замка. Вот только никто из графской семейки с ней вроде бы не знаком, а Максимилиан видел ее, лишь бегая быком по лесу.