Когда мы проезжали примерно середину состава, мне показалось, что фонарик выхватил между колоннами и лианами какой-то другой силуэт — гораздо крупнее, чем те, что безнадёжно отставали от нас позади. Хотя, может это просто был заросший этой гадостью информационный пилон со схемой подземки. Такой обычно располагался как раз в центре платформы. А то, что он, как мне показалось, двигался — просто игра теней.

Лёгкий сладковатый аромат уже перерос в тошнотворно-приторный запах, забирающийся и под шлем и под маску.

— Смотри, чё там! — Отпустив рукоятку газа, Кира указала вперёд, привлекая моё внимание движением плеча.

Пространство между хвостом поезда и стеной тоннеля было густо затянутой переплетением толстых серых нитей. С одной стороны они держались всё за те же поручни и оконные рамы, а с другой — залезали по пучки кабелей, уходивших под мрамор там, где отделка станции снова переходила в бетонные стены перегона.

— Рубить надо, так не прорвёмся! — Затормозив перед сплетением, девчонка затравленно оглянулась на нашу погоню. Свет от фары немного заходил и назад. Но расстояние от лампочки до заднего колеса мотоцикла было явно больше того, на котором у жор начинались приступы светобоязни.

— Приступай, я прикрою.

И, пока Викуля немедленно принялась проделывать в зарослях достаточно широкий проход, я развернулся и вытянул из рукава свой запасной козырь.

Удивительно, как вполне безобидные вещи могут стать источником смертельной опасности.

Согласно данным от правоохранительных органов, в то время, когда они ещё существовали, четыре из пяти убийств совершались кухонным ножом. Да, наверное, и сейчас эта статистика не сильно отличается от мирного прошлого.

Падающие кокосы могут похвастаться куда более обширным списком жертв, чем акулы.

В то недолгое столетие, когда медицина наконец-то понизила детскую смертность с восьмидесяти до десяти процентов, главной причиной преждевременной гибели несчастных малышей стали мелкие детали их собственных игрушек. Хотя в данный момент эта, как казалось, навсегда устаревшая норма смертности снова прочно заняла свои позиции.

Вот и сейчас я вовсе не распылил наступающих заражённых тварей из суперскорострельного пулемёта. И не сжёг их напалмом. И даже не покрошил своим отнюдь не кухонным ножом, закружившись между тощими неудачниками в вихре смертоносного танца. Это было бы слишком утомительно и рискованно. И я не супергерой.

С задачей справились обыкновенные металлические шарики из подшипников, конфискованные у байкеров вместе с рогатками.

Швырнув блестящую горсть под ноги бегущих на нас существ, я мгновенно создал на узкой платформе завал из тел, одетых в грязные куртки и пальто.

Обежав поезд или попрыгав на проход сверху, агрессивная часть населения этой станции передвигалась исключительно бегом. И, наступив на покатившуюся перед ними россыпь, часть преследователей с разбега въехала мордами в пол. А другие — взлетели пятками вверх. Надеюсь, свернув при падении тонкие шеи.

Самым резвым оказался довольно крепкий на вид жора, одетый в полицейскую форму. Растолкав остальных, он грохнулся мне прямо под ноги. К сожалению, бывший сотрудник уже где-то потерял пояс с комплектом вооружения. Но всё ещё носил поверх чёрного бушлата лёгкий бронежилет. Поэтому я не стал сбрасывать его на пути, а хлопнул головой о мраморную стенку. Это было очень легко сделать, как только он снова резко поднял вверх оскалившееся лицо, капая на бетон кровью из свёрнутого набок носа. Захрипев, тварь попыталась схватить меня за ногу, но тут же отрубилась, оставив на гладкой декоративной поверхности багровую кляксу. Хоть они и не испытывали боли от травм, но на сотрясение мозг жоры реагировал точно также, как и у здоровых людей. И крепкий удар о камень отправлял их в отключку достаточно надолго.

Копошащиеся прямо за ним существа тоже попытались быстро подняться. Но точно также быстро поскальзывались обратно, катаясь на шариках руками и ногами. Осмотрительность, аккуратность и осторожность никогда не была среди достоинств заражённых. Торопливо перебирая конечностями, они снова приземлялись лицом на шершавый бетон. А бегущие следом за ними существа спотыкались о массу тел и валились сверху, надёжно препятствуя восстановлению порядка в своих рядах.

Пнув ещё пару буйных голов, я отправил их вниз на рельсы. И, пока остальные истошно визжали в неловких попытках вылезти из-под завала тел, принялся расстегивать липучку на жилете полицейского.

Копошащиеся жоры постепенно подползали всё ближе. Следом за ними, в слабом свете, отражённом от блестящего мрамора, я заметил целый выводок желеобразных комков. Странные твари выбрались из вагонов наружу и подбирались к куче-мале, оставляя за собой блестящий след, словно улитки.

А за составом, во тьме станции мне снова померещилось, что заросший информационный пилон шевелится. Когда мы находились в движении — это ещё можно было списать на игру теней. Но теперь я точно видел, как массивная тень медленно приближается к поезду.

Стаскивая жилет с тела жоры, я оглянулся и заметил, что Кира уже почти смогла проделать в зарослях достаточно широкую дыру. Порубленные серые лианы начинали скукоживаться и сворачиваться в спирали точно так же, как и те, что хватали её за ногу. Но сверху и справа по ним медленно тянулись новые ветви, словно стараясь как можно скорее заделать брешь. Медленно — для змей или червей, на которых они были похожи. Но феноменально быстро для растений. На срезах не было заметно обрывков сосудов или кишечника — это точно были не животные или какие-то симбионты. Наружу из обрывков выступал только мутный густой сок. Который, похоже, и издавал этот тошнотворно приторный запах.

Острый меч, который поначалу довольно хорошо справлялся с задачей, теперь всё чаще не прорезал очередное сплетение, а лишь сминал его вниз или в сторону. Густой сок, облепивший лезвие, похоже, начинал быстро на нём застывать, превращая клинок в безобидную липкую палку.

Повернувшись обратно, я, наконец, сдёрнул жилет полностью. И заметил, как один из вагонов в составе немного наклонился. Заросшая лианами тёмная масса уже навалилась на него со стороны пассажирской платформы. И, кажется, начала карабкаться на крышу.

— Хватит! По коням!!!

Девчонка обернулась на мой крик и, потратив секунду на оценку ситуации, кивнула. Запрыгнув в сиденье, она сунула меч в те ремни, в которых раньше находилась бита. Обратно в ножны облепленное мутной дрянью оружие было уже не вставить.

— Чёрт... Опять лезут... — Убирая подножку и стартуя двигатель, Кира оглядела заросли, которые быстро уменьшали проделанную дыру. — Щас зацепятся...

— Не зацепятся. Пригнись. — Расправив бронежилет, я накрыл им её и себя. И когда мотоцикл протиснулся в быстро сужающуюся брешь, броник выскочил у меня из рук, оставшись висеть на вцепившихся в него лианах. Оглянувшись, я успел заметить, как сквозь новую стену, образовавшуюся из зарослей и жилета, просунулись тощие руки. И через миг эта мерзкая картина скрылась во тьме.

Мы снова были одни в темноте пустого тоннеля. Если не считать парочки жор, которые всё-таки встретились нам на путях этого перегона. Равнодушно проводив ревущего Рюка рассеянными взглядами, они продолжали неспешно брести обратно в сторону Ботанического сада.

— Ну и гадость! — Перекрикивая рокот двигателя возмутилась Кира, окончательно придя в себя после столкновения с ботаническим феноменом. — Посмотри, что там с Викулей?

Придерживаясь за девчонку, я достал меч из креплений. Густой сок, облепивший почти всё лезвие, застыл на нём как смола. Покосившись, Кира продолжила возмущаться:

— Теперь фиг очистишь! Ещё и заржавеет... Чё это за дрянь вообще?!

— Да просто какой-то густой сироп, судя по всему. Обычной воды будет достаточно, очистим. Если бы это было что-то едкое, на жорах было бы заметно. Да и с одеждой у нас ничего не происходит. — Я указал на застывшие капли смолы, прилипшие к рукавам и перчаткам.