Ирис не боялась змей. Ни желтоголовых ужей, ни лесных гадюк. А уж всяких диковинных кобр и огромных питонов она и вовсе только на картинках видела, в той большой книге про зверей и птиц, которую ей когда-то Редж показывал. Но то бессловесные твари и если не трогать ни их самих, ни их потомство, а пуще того дорогу им не заступать, то они и не нападут.

А тут… настоящие змеелюди, пусть и выглядит каждый из них точь-в-точь как обычный человек. Пожалуй, именно эта кажущаяся обыкновенность, похожесть на простых людей, идеально вылепленная маска человеческого лица, в которой, если не знать, ни за что змеиной черты не отыщешь, и пугала. Кто мог сказать наверняка, чего от этих существ ожидать?

Нелюди ведь. Ещё не демоны Хар-Асана, но порождения чужих, неведомых богов.

Торжественный ужин в особняке господина Стене Сагилита Ирис вытерпела. Правда, она могла остаться в гостевом доме, никто её не вынуждал идти вместе с Реждем и фрайном Рейни. В конце концов, простым араннам вроде Ирис на таких ужинах места нет — что она понимает в речах окружавших её мужей, даже если бы они говорили на известном ей языке?

Ничего.

Шун, как-никак, исполнял роль переводчика, ему следовало там быть, а вот Ирис… пошла просто так, из любопытства. Пусть змеелюди пугали, пусть непонятно, что за блажь им в голову взбрести может, пусть Редж предупреждал, что ей на ужине будет скучно, однако интересно же взглянуть поближе!

Вот и взглянула. Убедилась, что, как и говорил фрайн Рейни, ничего-то особенного в человеческом виде змеелюдей нет, такого по улице встретишь и внимания не обратишь. Лишь госпожа Илзе Чароит казалась истинной урождённой фрайнэ, красивой, холодной и надменной. На франском говорила так, словно сама только что из земель, благословением Четырёх осенённых, прибыла, манеры и речь под стать благородной. Ирис иногда посматривала на неё украдкой, пытаясь понять, чем же она фрайна Рейни очаровала, что тот покой потерял. Может, приворожила? Болтали, что здесь, в Финийских землях, всякого колдовства хватало, и никто никого за незаконную ворожбу не преследовал и не наказывал, даже женщин. Не как в Империи, где если родилась с семенем дара, то уже виновата.

Лететь в Менад тоже было необязательно, однако сидеть весь день в съёмных комнатах представлялось занятием ещё более скучным, нежели деловой ужин в обществе иностранцев. Фрайн Рейни сказал, что на борту воздушного судна будет племянник Илзе, сын её старшей сестры, и если Ирис хочет, то они с молодым человеком… тьфу, нечеловеком могут составить компанию друг другу.

Компанию? Нелюдю?!

Вот ещё!

Ирис собиралась посмотреть город, и окрестности, и тот храм — раз уж достало храбрости упросить Реджа взять её с собой в чужие далёкие края и отправиться в другую страну, то глупо по прилёту в гостевом доме прятаться, — однако в обществе какого-то змеелюда совершенно не нуждалась. И пускай змеелюд оказался действительно молод, высок и хорош собой, словно странствующий рыцарь из романа. Пускай, едва заметив Ирис, только на неё и глядел и улыбался при том так, что впору было из платья выпрыгнуть. Пускай собственное сердечко при виде этакого красавца писаного, черноволосого и темноглазого, само вскачь пустилось, а щёки будто пламенем жарким объяло. Нет, не будет она даже в сторону его смотреть.

И заговаривать с ним не станет, благо что всё равно без переводчика не обойтись.

Как только все поднялись на борт — Шун пояснил, что местные называют этот вид воздушных кораблей летунами, — и молодой змеелюд ловко увлёк Ирис на заднюю скамью, стало ясно, что он прекрасно осведомлён и о собственной красе неземной, и о влиянии её на девушек. А самовлюблённые красавцы Ирис не интересны ни капельки.

На задней скамье они остались вдвоём, что несколько огорчало. Но Шун сидел перед ним, с Реджем и госпожой Озарой, сестрой Илзе, переводил им фразы друг друга и помочь в поддержании возможной беседы позади никак не мог, что искренне радовало.

Ирис не смотрела на змеелюда подле себя.

Не разговаривала с ним.

Раз-другой после взлёта корабля он пытался завести беседу, хотя Благодатные ведают, как он себе представлял их диалог без переводчика. Ирис слушала краем уха — всё равно ни словечка не понятно, — и удивлялась, как забавно звучал здешний язык. Один из общепринятых, так Шун сказал. Старалась не коситься на змеелюда, не замечать, как он норовит придвинуться поближе, и вообще сосредоточить внимание на поле городских крыш, прореженных многочисленными башнями и башенками.

Миновав городскую стену, корабль начал стремительно набирать скорость, и приятная прогулка вдруг перестала быть таковой. До Изумирда они добирались и на воздушных судах в числе прочего, но те были куда больше, неповоротливее и летели намного медленнее.

До приземления Ирис еле дотерпела. С корабля сошла шатающейся неровной походкой, едва ли не в обнимку со змеелюдом, словно тому было дело до изрядно сбледнувшей девицы. Мир вокруг водил пёстрые хороводы, под ногами прыгала земля. Змеелюд отвёл Ирис за корабль и даже не подумал убраться подальше, пока её желудок выворачивался наизнанку. Ирис не благородная фрайнэ, чтоб по малейшей нужде краснеть, теряться и требовать немедля покинуть её присутствие, однако ж удивительно, что сразу не ушёл.

— Ирис?

Позади послышались торопливые шаги, и Редж присел рядом с Ирис, скорчившейся в траве в тени высокого борта.

— Как ты? — Редж убрал длинные рыжие волосы, упавшие по обеим сторонам лица Ирис, придержал на согнутой спине, чтобы не мешались.

— Я… ох…

Вроде не так и много съела за завтраком, а поди ж ты… всё лезет и лезет наружу.

— Прости, Ирис. Не думал, что тебя может укачать.

— Это… морская болезнь? — просипела с трудом. — Или… воздушная?

— Слышать о воздушной болезни мне как-то не доводилось. Но бывает, на большой скорости укачивает.

Топтавшийся с другой стороны змеелюд что-то сказал. Редж поднял на него взгляд, нахмурился и лишь отмахнулся.

— Не понимаю.

Змеелюд повторил, сопровождая речь энергичной жестикуляцией.

— Всё равно не понимаю.

Змеелюд мотнул головой и наконец-то ушёл.

Хвала Благодатным.

— Надо было тебе остаться в Изумирде.

Нет уж.

Ирис разогнулась, села на пятки. Редж отпустил волосы, всмотрелся встревоженно в её лицо.

— Как ты себя чувствуешь?

— Кажется, мир перестал кружиться.

И видно, где небо, где земля, а где угол каменной ограды храма.

— Не беспокойся, скоро всё пройдёт.

Из-за корабля вынырнул змеелюд, приблизился, склонился, протягивая Ирис открытую флягу и платок. Платок, оказавшийся на ощупь влажным, она взяла, промокнула губы и обтёрла лицо. Змеелюд пролопотал что-то, указал на флягу. Редж забрал, подозрительно принюхался к содержимому, глотнул и скривился, будто от плохого вина.

— Отрава? — отчего-то страх кольнул иголкой.

— Нет. Похоже на какой-то травяной настой. Предполагаю, что как раз на такой случай. Не отрава, просто на вкус паршивая. Если не хочешь, можешь не пить.

— Я выпью, — Ирис решительно взяла флягу и тоже глотнула.

И впрямь… горькая и противная, как всякая травяная настойка.

Ирис глянула искоса на пристально наблюдающего за ней змеелюда.

— Благодарю.

Только понял ли?

Из-за корабля появился Шун, окинул их троих на диво равнодушным взором.

— Что ж, во двор его пустили, — сообщил он. — И её тоже. По-моему, они и в сам храм вошли.

— Наземная надстройка ещё не весь храм, — возразил Редж и поднялся, отряхнул штаны.

— Да хоть бы и так. Охота ему лезть в эту… в это змеиное гнездо, — Шун неприязненно посмотрел на змеелюда и зачем-то понизил голос. — Приспичило, вишь ли, вопросы позадавать местному божественному воплощению, в будущем своём копаться… или что там ему позарез узнать потребовалось. А ежели он в тех подземельях сгинет, кто нам платить будет?

— Не сгинет, — возразил Редж. — И языком поменьше чеши, где не надо.