Редакция не посчиталась с моим мнением.

Тогда по моему требованию материал был убран из интернета.

Что и говорить, отнеслись в киевском «Дне» к своему великому соотечественнику непорядочно.

«День» напечатал два моих больших материала, напечатал нашармака, не заплатив ни копейки. Оказывается, чтобы получить разовый украинский гонорар, надо прописаться и трудоустроиться в Киеве. Что за хреновня?

Ну черт с ними, с гривнами.

Я их никогда не видел. И не жалею.

Меня беспокоит вот что.

Лет пять назад в интернете не было даже упоминания о Чечвянском. Очерк о нем и его фотографию я отправил в киевский биографический банк данных «Личности». Тогда и появились в интернете первый материал о Чечвянском, снимок с автографом, что я посылал. К слову, позже из шести картинок о Чечвянском пять появились при моем старательстве.

Но почему дело с мертвой точки столкнул именно русский? москвич? Почему в Киеве до этого сами не доехали?

Я просил финансовой поддержки у сумского губернатора Чмыря Ю. П. Надеялся, что поможет издать книгу переводов рассказов Чечвянского, его земляка. Даже не ответил чинуша Чмырь. Не ответил на такую же мою просьбу и харьковский губернатор Аваков А. Б. В Харькове прошла почти вся творческая жизнь Василя Михайловича.

Насколько мне известно, за все пятьдесят шесть лет после посмертной реабилитации у В. Чечвянского вышли на Украине лишь две тощенькие книжечки. За последние сорок пять лет ни одной книги не издано на Родине.

Зато в Москве за последнюю четверть века вышли четыре книги его рассказов в моем переводе. «Радостная параллель» была третьей книгой. «Избранное». Я выпустил его к 125-летию В. Чечвянского на свои тоскливые пенсионно-инвалидные миллиардищи. Уцелевший русский репрессированный выдернул из забвения расстрелянного репрессированного украинца.

О чем все это говорит?

Вот и в «Дне» материал о Чечвянском напечатали до его трагической даты. Искорежили очерк. И в газете, и в интернете в материале о Чечвянском дали… фото Вишни. Все это случайно? Все это не подчеркнутое ли неуважение к памяти великого украинца и комок грязи в сторону автора? Мол, под материалом стоит фамилия русского автора из Москвы, все это и падет ему на горб. А наше дело сторона.

Мне все же хотелось рассказать украинскому читателю о Чечвянском, и я послал очерк в писательскую газету «Лiтературна Україна». И тут отнеслись к Василю Михайловичу не лучше. Дали материал под рубрикой «Биографии» за месяц до 75-летия со дня расстрела сатирика.

Поэтому двенадцатого августа 2012 года я написал лично главному редактору этой газеты Козаку:

Уважаемый Сергей Борисович, общепринято, что юбилейные материалы печатаются в юбилейные дни. Но очерк о В. Чечвянском вы дали за месяц до его 75-летия со дня гибели. Почему? К чему такая „изюминка“? Других авторов вы отмечаете вовремя. А почему к Чечвянскому такое непонятное отношение? Ну кто отмечает свой юбилей за месяц до юбилея?

Внагляк отбоярился гордой молчанкой и пан Козак.

Есть на Украине незалежники-самостийники, которые не могут спустить Василю Михайловичу Чечвянскому его доброжелательное отношение к России, к Русскому Слову.

Военная судьбинушка погоняла его в гражданскую по русским просторам. Служил в РККА. Литературную карьеру начинал в Ростове-на-Дону. Писал по-русски. Печатался в русской газете «Советский Юг»… Тесное знакомство с Ильфом и Петровым…

Вот и…

Да, подумать есть над чем.

Василь Чечвянский – псевдоним.

Как и большинство революционно настроенных граждан нашей революционной Отчизны родился я до Революции на хуторе Чечва на Полтавщине.

Мне сейчас 45 лет.

По происхождению селянин.

Отец был селянином.

Я – сын селянина.

Мои дети – внуки селянина.

Когда я работаю, а дети мне мешают, я кричу:

– Селянс![3]

Дети моментально утихомириваются.

Как видите, в воспитании нашей смены я применяю селянские принципы.

Конечно, это нетерпимая однобокость.

Конечно, предпочтительней прибегнуть к комбинированным средствам, то есть рабоче-крестьянским.

Тем паче, очень люблю все, что рабоче-крестьянское: рабоче-крестьянскую власть, рабоче-крестьянскую инспекцию. Я б любил и рабсельтеатры, но это очень трудно. Их нет, их только создают.

Кроме того я люблю современность.

Я просто влюблен в нюю.

С привычками проклятого прошлого покончил давно и бесповоротно.

Уверяю, когда у меня бывают гости, я никогда не скажу:

– Давайте пить чай.

А скажу:

– Есть предложение пить чай. Кто за – прошу поднять руку.

Если на улице кто дебоширит, я ни за что не скажу:

– Эй, вы там! Ну-ка! Без хулиганства!

Нет. Я скажу только так:

– Товарищи! Будьте в конце концов сознательны. Мы накануне построения бесклассового общества, а вы нарушаете тишину и покой, мешаете нормальному уличному движению в то время, когда пролетариат напрягает, а буржуазия заостряет.

Черновик моего перевода юморески В. Чечвянского «О себе».

Я не умываюсь, а «пользуюсь коммунальными услугами».

Я не договариваюсь с женой, когда и что есть, а «согласовываю с домохозяйкой проблему питания».

Ловлю рыбу на Донце не просто на червяка, а «пребываючи в тарифном отпуске».

Вообще от меня несет современностью.

Когда мой сын приходит из школы, я не спрошу его, как спрашивал меня мой несовременный отец:

– Что, снова батюшка по закону божьему коляку водрузили? Иди-ка сюда, сукин сын, дай-ка я тебе космы повытрясу!

А спрошу:

– Ну-ка рапортуй об очередном достижении. Зад[4] или незад?[5] Снова незад заработал? Иди-ка сюда, дезорганизатор, я тебе покажу, как без зада домой приходить!

Как видите, в личной жизни я вполне современный человек.

И в общественной.

Когда я прихожу на почту или в страхкассу и вижу, что у нужного мне окошка очередь, я непременно скажу:

– Кто последний? Я за вами.

А потом уж спокойно выслушаю, как мне из окошка говорят прекрасным украинским языком:

– Не видите разве – перерыв! Не мешайте перерываться, гражданин!

Теперь относительно моей литературной работы.

Но не лучше ли, если о ней будут говорить читатели, критика, рецензенты?

Самому как-то неудобно.

А главное, боязно: еще какой-нибудь уклон у себя найдешь.

А со стороны видней.

Какой, например, в произведениях Чечвянского юмор: утробный, животный, беззубый, острый? Национальный ли по форме и пролетарский по содержанию? А? Мне тогда будет виднее, как перестраиваться, стоит ли пускаться на поиски реализма, или, может, не надо уже искать реализм, может, он уже найден…

Критика очень помогает писателям.

Например, на одну мою одноактную комедию-шутку была такая рецензия:

«Написано замечательно хорошо. Берет за живот до колик. Надо же и самокритикой бороться с неполадками. Есть и другой выход: выбросить вторую часть и вообще переделать шутку».

Ну вот видите. Прочтешь такую рецензию и сразу все тебе ясно, где хорошо, где плохо и какой выход.