– Спасибо.

– Ты мне за это платишь. Что с Камиллой будешь делать?

Стольный неопределенно пожал плечами. Он сам не знал, что делать с бывшей любовницей. Содержать он ее не хотел. Дело было даже не в деньгах, а в принципах. Но и лезть в судебные разбирательства самостоятельно тоже не было смысла.

– Не знаю. Подготовь все. Если она решит полезть в суды, хочу чтобы у нее не осталось ни одного шанса.

Раймонд кивнул и отключился. Антон увидел окно и женский силуэт. Теплый свет мягко обнимал женский силуэт. И не давал рассмотреть хозяйку квартиры. Антону почему-то захотелось оказать там, с незнакомкой. Смотреть в окно и пить… Захотелось узнать, что у нее в кружке, чай или кофе. Это окно волновало его почти также сильно, как появление Ромашкиной в собственном кабинете.

И если незнакомка была сейчас недоступна, как чужая галактика, то с Марией Ромашкиной Стольный планировал встретиться.

Маша

Снова снились кошмары. Я снова бежала за Рамусом. Звала, плакала, кричала. А он шел вперед. Сердце разрывалось от боли. Как будто этот мужчина был не просто романтическим приключением, а чем-то по-настоящему важным. По щекам текли слезы. Проснулась от собственных всхлипов. Волосы промокли от пота, нос был заложен, а тонкая наволочка насквозь промокла.

Несколько минут я смотрела в темный потолок. Ждала, пока сердце перестанет колотиться. Часы показывали четыре утра. Уснуть второй раз не получилось. Стоило закрыть глаза, появлялось лицо Ротмера. Его улыбка. Казалось, я даже чувствовала его запах. На глаза снова наворачивались слезы, и я в ужасе подрывалась с постели.

Ближе к пяти утра надежда на нормальный сон исчезла. Я сдалась. Поднялась с кровати и пошла приводить себя в порядок. Голова кружилась. Ноги были ватными. Желудок недовольно урчал. Через полчаса контрастного душа удалось уговорить себя, что все хорошо. Ничего такого в моей жизни не случилось. Наоборот. Благодаря полету на Марс я нашла семью отца. Узнала, кто он и что по-настоящему любил маму.

Марсиане верили в справедливость Элкары. Она никогда не оставляла своих детей одинокими. Стоя под струями горячей воды, я хотела верить, что там, за вечной гранью, мои родители вместе. И даже счастливы. А мне нужно было собираться и жить дальше.

Еще двадцать минут я рассматривала коробку, в которой в которую Юлька спрятала аппаратуру для съемок. С момента возвращения на Землю я ни разу не притронулась к ней. Нужно было разобрать записи. Смонтировать несколько роликов. Но в очередной раз отложила эту работу в сторону. Возвращаться к блогу тоже не хотелось. Я убеждала себя в том, что это усталость. Но на самом деле, просто не была готова снова встречаться с Марсом.

На работу снова пришла раньше всех. Как ни странно, офисная суета помогала отвлечься от прошлого и жить в настоящем. Зайдя в приемную, включила свет, изменила климатические настройки помещения, полила цветы и сделала заказ в кафе. День обещал быть долгим.

Антон

Проснулся Антон раньше, чем обычно. Всю ночь мужчину мучали кошмары. Он что-то искал в красной пустыне. Что-то очень важное. За спиной был старый храм. Он его не видел, но точно знал, он там стоит. А впереди бесконечные барханы. Иногда Антону казалось, что то, что он ищет, где-то очень близко. Очень-очень близко. Но стоило подойти ближе, как это «нечто» отдалялось.

Проснулся мужчина весь вымотанный и мокрый. Часы показывали четыре утра. Он тяжело дышал. Мокрые простыни неприятно липли к спине. Гудела система контроля климата. Еще полчаса Антон пробовал уснуть. Но ничего не получалась. Мужчина поднялся с постели, приказал системе включить новостную сводку и пошел босыми ногами в спортзал. По пути натянул на себя шорты.

Антон ненавидел плохие сны. И то липкое послевкусие, которое они оставляли. Единственное, что помогало ему отвлечься после таких неприятных ночей, был спорт. Тяжелые, изматывающие тренировки. Правда сегодня, он почему-то вспомнил о миленькой Ведьмочке. Которая вчера так неосторожно ворвалась к нему в кабинет.

Липкий налет кошмара отступил. В желудке потеплело. Антон еще не осознавал своих реакций на эту женщину. Но уже хотел ее увидеть. Проверить собственные догадки.

Рамус

– Каково это?

Пока Маша собиралась в офис, а Антон успокаивался в спортзале, Ротмер Рамус сидел в своем кабинете. Он уже несколько недель буквально жил на работе. Начальство хвалило лорда малого Совета за старательность и пророчило невероятную карьеру. А Рамус пытался забыть ведьму.

На столе стояла статуэтка самурая. Напротив сидел Рабби. Они уже третьи сутки пытались подготовить более или менее приемлемое предложение для «Сезам». В этот раз Рамус собирался покончить со Стольным. Или заключить контракт, или просить Совет отправить на переговоры с землянином кого-нибудь другого.

– Ты про что?

Рамус поднял взгляд на друга. Тот задумчиво курил и смотрел в окно.

– Отказаться от меи после обряда?

– Никакого обряда не было.

– Не надо, Рамус. Не ври. Ты же специально оставил коммуникатор включенным. Чтобы выиграть спор.

– Для обряда нужны свидетели. Там никого кроме нас не было.

– То есть, то, что она твоя мея, ты не оспариваешь? – Рабби прищурился. Ротмер погасил виртуальный экран.

– Она землянка.

– Только наполовину. У девочки хорошая родословная.

– Она землянка, Рабби. И на этом давай поставим точку.

– Как скажешь. – Друг примирительно поднял руки. – И что дальше?

– Кром Клайток сделал интересное предложение. Я планирую согласиться.

Маша

Как и обещал Аркадий Федорович, день был насыщенным. Я носилась по «Сезаму» как робот – курьер. А все потому, что господин Стольный попросил все отделы подготовить внеплановые отчеты.

Аркадий Бриль такими вещами всегда занимался сам. С чем это было связано, сказать сложно. То ли просто любил бумажную работу. То ли пользовался дополнительной возможностью проверить сотрудников. К слову, в его отделе все работало как часы. Чего нельзя сказать о других.

Пробегая мимо отдела продаж, даже подпрыгнула от испуга. Так громко Балынин орал на своего секретаря. Лена, глотая слезы обиды, пыталась объяснить, что никакого отношения к тому, что отдел продаж завалил недельный план, она не имеет. И вообще, ее дело маленькое, секретарское: кофе подносить, расписание составлять и выполнять мелкие поручения. Но никак не продажи. Балынину было плевать на ее доводы. А я радовалась, что не попала к этому тирану на работу.

Репутация у этого типа была так себе. Скверный характер, вечные жалобы, нарушение трудового графика. Как он вообще держался в «Сезам» оставалось для меня загадкой. Пожалев про себя Лену, побежала дальше. Хотела вернуться на рабочее место как можно скорее, достать из ящика стола кусок шоколада и съесть, пока Бриль куда-нибудь опять не отправил.

А еще, сегодня я пожалела о том, что надела туфли, а не какую-нибудь другую обувь. Бегать на тонких каблуках было неудобно. Шпилька с мягкой набойкой была рассчитана на неспешные прогулки и покачивания бедрами. И никак не годилась для забегов. Впрочем, забеги в «Сезам» обычно не практиковались. Для этого существовали механические курьеры. Но разве это можно объяснить взбалмошному начальнику?

Уже в кабинете, рядом с собственным столом, каблук не выдержал и треснул. От неожиданности я завалилась на бок. Пыталась судорожно ухватиться руками за столешницу и удержать равновесие. Но ничего не вышло. С визгом грохнулась на пол. Вслед за мной полетела стопка информационных карт. И как водится, в такие моменты, дверь приемной открылась, и перед носом появились дорогие ботинки.

Антон

Забрать секретаршу у Бриля было для Антона делом номер один на сегодня. Он бы мог воспользоваться статусом и подписать соответствующее распоряжение. Но делать этого не стал. Старик мог обидеться и нажаловаться Роберту. А тот, как водится, жизни не даст, пока Антон не вернет дядьке его драгоценную игрушку.