С тех пор прошло немало лет и жили мы, после возвращения мамы, весьма неплохо. Папа ее простил, не знаю по каким соображениям, но, полагаю, из-за большой любви и ее мастерству убеждать, а я была просто рада, что у меня, как и у всех детей, появился второй родитель.

Историю нашей семьи мы стараемся не затрагивать, как и не обсуждать момент того, что Таня не родная. Папа никогда не давал сестре ощущения, что она лишняя или чужая. Более того, удочерил ее официально, присвоив свою фамилию и отчество.

Что касается мамы – если честно, я всегда ощущала, что материнские чувства к Татьяне у нее сильнее. В детстве казалось, что это просто ревность, но с возрастом я осознала, что не ошибаюсь.

Не сказала бы, что она меня явно когда-то обижала, но разницу между собой и сестрой я все равно чувствовала, пусть в мелочах или каких-то незначительных моментах.

Даже сейчас, зная, что не уводила у Тани Тимура, потому что они даже и не встречались официально, годами капает на мозги, что я ужасно поступила с сестрой и должна была ей уступить.

Слово "уступить", касаемо Татьяны, стало уже неким триггером – уступи игрушку, уступи платье, уступи парня, уступи, уступи, уступи, словно я терпила и мне ничего не нужно.

К слову, я тоже не робкого десятка, в нашей семье все характерные, но всегда старалась и стараюсь сгладить углы, дабы не развивать конфликтов. К тому же отца эти споры по-настоящему расстраивают, а его я безумно люблю и не хочу тревожить.

Когда Татьяне исполнилось семнадцать, Григорий снова нарисовался на горизонте и решил признать свою дочку и вернуть маму. Это было полной неожиданностью для всех.

К тому времени папа уже стал достаточно обеспеченным бизнесменом и на его фоне Гриша выглядел побитой собакой, которого жена выгнала из дома за многочисленные измены. Естественно, мать дала мужчине от ворот поворот и тема больше не поднималась.

Знаю, что Таня изредка встречалась с Гришей, но зачем и для чего – в душу не лезла. Все же он ее родной отец, и эти моменты очень индивидуальны, возможно, сестре хотелось с ним общения и чуть больше понимать, откуда ее корни.

– Сейчас главное не давить на Танечку, – вырывает меня из воспоминаний мать, – ей и так тяжело пришлось на чужбине. Нужно ее обогреть, показать, что любим и очень рады возвращению, – продолжает. – Попрошу Арсения сегодня же решить жилищный вопрос дочери, не станет ведь она ютится тут, уверена, захочет иметь свое гнездышко.

– Но мы ведь не знаем, на какой срок Татьяна прилетела. Возможно, после свадьбы обратно в Штаты, – высказываю предположение.

– Надеюсь, что нет. Хватит по заграницам шататься и тянуть все на себе, теперь уже и ребенок вот появился, ей нужна помощь и семья. Вы с Тимуром не должны ее отталкивать, пообщайтесь, пригласите в компанию, я всегда могу посидеть с внучком и освободить для Танюшки время. Молодая еще, хочет погулять, родительское бремя не самое легкое, по себе знаю.

Перспектива отдыхать втроем меня мало радует. У нас с будущим мужем свои планы и заботы. Я не против иметь дружеское общение с Татьяной, и всегда готова оказать поддержку и уделить внимание, но устраивать ей досуг и искать компании, чтобы веселили – считаю лишним. К тому же не думаю что ей это нужно.

Честно говоря, не так я представляла нашу встречу. Ее сын Тимур выбил меня из колеи. Такое ощущение, что и назвала его, только бы ужалить. Хотя… возможно, это моя паранойя не дает покоя, и все гораздо проще. О том, что ей нравится имя моего жениха она на самом деле говорила не раз, еще даже до нашей с ним встречи, так что, такое совпадение действительно могло случиться.

На кухню возвращается Таня с рюкзаком в руках.

– Что, сестренка, свадьба? – довольно произносит. – Даже не верится, что скоро станешь официальной женой, – садится рядом. – Предлагаю отметить мое возращение, какие у вас планы на завтра с Тимуром? Сегодня я распакую вещи, а далее готова отдыхать и веселиться. После тяжелой дороги и такой долгожданной встречи, хочется расслабиться и душой, и телом. Может быть, Тим пригласит какого-нибудь свободного приятеля, и мы отдохнем в клубе? Вспомним былые времена, оторвемся…

– Маме хуже, операция на бедро дала осложнения, нужен уход, но она категорически отказывается от сиделки. Не знаю, что делать и как договариваться. Стала совершенно неуправляемой после аварии, – чертыхается Тимур вечером за ужином.

– Почему? Это ведь временно, чем ей не угодили люди, которые могут оказать квалифицированную помощь? – удивленно смотрю на раздраженного Тима.

Настроение мое не лучше. После сегодняшней встречи с сестрой я нахожусь в прострации. Вроде бы ничего и не случилось, но неприятный осадок остается.

Возможно, это ревность, в которой не хочется признаваться даже себе, но от внутренних волнений и эмоций не сбежать. Вернулась Татьяна и, ощущение, снова вокруг нее завертелась планета. Она перетягивает внимание матери, а та и рада в очередной раз продемонстрировать, что я пустое место, в сравнении. Квартиру ей, няньканье, заботу, компанию организуй – такое чувство, что все вокруг должны жить интересами и вопросами исключительно сестры.

Что касается Тимура, я не заметила его заинтересованности в сторону младшей, но вот мать искренне огорчает. Закончилось время, когда она хоть немного вникала в мои проблемы и жизнь. И не сказала бы, что ее забота безумно нужна, но было приятно понимать, что я для нее значима.

Детские травмы и недолюбленность штуки такие, нет-нет, да накрывают.

Теперь у нас на повестке Таня, ее сынок, и разговоры исключительно о потребностях любимицы. О свадьбе ни слова.

– Ну вот так, – отвечает Тим. – Ты же знаешь ее характер. Мать я, конечно, безумно люблю, но склочница она еще та. Если что-то не нравится, тушите свет. Отец уже троих сиделок поменял и результат один. Каждой устраивает вынос мозга и не допускает к себе. Не знаю, как ее обуздать, – расстроено произносит.

– Хочешь, я поговорю? Лидия Семеновна хорошо ко мне относится, возможно, найду аргументы уговорить ее быть чуть мягче, и дать девушкам шанс, – предлагаю.

– Можно попытаться, но что-то сомневаюсь в успехе мероприятия, – морщится.

– Не огорчайся, милый, занимайся работой, я разберусь. В конце концов рано или поздно она встанет на ноги, и все будет отлично. Происходящее – временные трудности, мы обязательно с ними справимся, – беру его за руку.

– Спасибо. Все очень сложно на самом деле. Думаю, ее тотальная раздраженность связана с тем, что отец завел себе женщину на стороне. Мама все чувствует, но доказать этого не может, бесится, нервничает, а теперь, из-за болезни, вынуждена лежать. Это бездействие ее угнетает, – откровенно делится.

– Ты уверен, что другая действительно есть? Лидия Семеновна очень восприимчива, любит многое надумать, что, если это всего лишь обычная женская ревность на пустом месте?

– Лик, не знаю. Меньше всего мне хочется вникать в эти дрязги. Люди они взрослые, ввязываться в личную жизнь отца и матери – считаю неэтичным. Переживаю, конечно, но принимать сторону одного из них не желаю.

Я вижу, как Тимуру неприятно обсуждать эту тему, и не развиваю ее.

Отец у него достаточно спокойный, а вот мать любит раздувать из мухи слона, по этой причине я всегда делю на двое рассказы Лидии Семеновны. В одно время она ревновала Аркадия даже к моей маме, что считаю полной глупостью, но ей виделось их общение очень близким. Такая вот ревнивая она дама.

– Как там Татьяна? Поведала историю появления на свет моего тезки? – переводит тему будущий муж.

– Нет, как-то не пришлось об этом говорить. Мама попросила не давить на Танечку и дать ей оклематься после перелета. – Кстати, сестра желает оторваться в каком-нибудь клубе и отметить приезд, просит, чтобы ты прихватил приятеля с собой, и мы отдохнули.

– Работы сейчас много, да и не горю веселиться в подобном составе. Правда, избегать сестру все равно не выйдет, еще подумает, что мы ее опасаемся, или ты включила ревность, – беспечно отвечает.