Пока оставшихся троих пеленали заклятиями и веревками, Сантр крикнул:

— Леон, спускайся!

Я вылезла из укрытия и на ватных ногах подошла к собравшейся компании.

— Эк ты вывозился, — усмехнулся Сантр, всмотревшись мне в лицо, и я поспешно вынув платок, начала счищать пыль, смешанную со слезами. Хорошо бы они не заметили последнего. — Молодец, — хлопнул меня по плечу Сантр. — Ну что там, кто нам попался?

— Два с той стороны и Пит. Значит, который ушел в пропасть, тот Фил, — рассудил Дувос. — А что тут… ого! И чернецы, и драконовы семена, и огнестрелы.

Я больше ничего не слышала. В ушах звенело, в глазах летали звезды, и только одна мысль удерживала меня на краю сознания — не дай боги начнут снимать рубашку, чтоб привести в чувство. Я шумно и порывисто дышала. Кто-то сунул мне флягу, я сделала несколько глубоких глотков огненной жидкости, и зрение прояснилось.

— Что, цыпленок, перетрусил? — насмешливо спросил подъехавший Унис.

— Леон все сделал, как надо, — резко оборвал его Сантр. — А для секретаря, которого бумаги разбирать нанимали, и вовсе герой. Грузите наших красавцев, и поехали.

Еще не было полудня, когда мы подъехали к мэрии. Сантр глянул на меня и приказал идти отдыхать. Для меня сегодня больше дел нет.

Я не помнила, как дошла до дверей, как ввалилась внутрь и стянула пропотевшую одежду. Очнулась только, когда вытирала едва ли не обожженную горячей водой кожу.

Едва я оделась, как в дверь постучали. Я открыла и обнаружила Оливию с подносом, где лежало нечто, укутанное в шерстяной платок.

— Господин Леон, меня попросили занести вам обед.

Я пропустила девушку внутрь, она сняла ткань, под которой скрывалась миска с рагу, накрытая тарелкой.

— Вот. Я сейчас взвар принесу.

— Не надо, у меня есть вода. Спасибо.

Она, казалось, хотела что-то еще сказать, но поняв, что я еле держусь на ногах, пожелала приятного аппетита и исчезла.

Я оделась и поела. Наверное, рагу было вкусным, но я этого не заметила. Прожевав полпорции я легла на кровать и пролежала так, пока не стемнело. Кажется, кто-то еще стучал, наверное, принесли ужин, но у меня не было сил вставать. Позже, сделав над собой усилие, я переоделась в ночную сорочку и снова легла. Внутри было пусто.

На следующий день я пришла в мэрию в обычное время. Унис попытался съязвить на тему бледного вида, Дувос его одернул, а Сантр поинтересовался, не хочу ли я еще день отдохнуть. Я помотала головой. Лучше уйти в работу, чем лежать на кровати и смотреть в неровный потолок.

Уйти в работу не получалось. Я переписывала бумаги, делала сводки и вычисления, выуживала тайные сведения между строк, а мысли текли своим чередом. Я была любовницей опасного контрабандиста. Я позволила себе едва ли не влюбиться в него. А он в это время ходил по девкам в борделе и переправлял чернецы и драконовы семена.

Сегодня мы должны были встретиться. Контрабандист Фил довел бы товар до следующего звена в цепочке и вернулся к полуночи в номер семь, где превратился бы в Филиппа, чтоб принимать в гостях одну неумную особу. Теперь и убогость обстановки стала понятной — это не единственное его "лежбище", не главное.

Пустота внутри отозвалась болью. Сантр списал мое болезненное состояние на пережитый страх и пообещал, что в следующую инспекцию гарнизона меня проведут по полю для тренировок и дадут пострелять из огнестрелов, дабы появилась хоть какая-то привычка. Наверно, я должна была ужаснуться, но чувства будто угасли.

После ужина Оливия подошла ко мне и прошептала, что хотела бы со мной поговорить. Я попросила у госпожи Сантр разрешения поискать что-нибудь на вечер у них в библиотеке — небольшой комнате, где стояла пара кресел у камина и несколько стеллажей с книгами.

Перебирая стопку, взятую с полок, чтоб не привлекать внимания, я кивнула Оливии, что слушаю.

— Леон… могу я вас так называть?

Я кивнула.

— Леон, я надеюсь, все, что я вам скажу, останется между нами, даже если вы сочтете это невозможным и немыслимым.

— Разумеется.

— Я не могу оставаться в Давенроке и ждать, пока дядя выберет мне мужа из офицеров или кого похуже. Я вообще не хочу идти замуж по приказу!

— Я вас понимаю.

— Но есть человек, который хотел бы на мне жениться и увезти меня отсюда. Увы, дядя ни за что не одобрит его как моего жениха.

— Почему? — поинтересовалась я. — Он контрабандист? Нет? В иных случаях не вижу причин для господина Сантра отказывать.

— Он очень небогат, чтоб не сказать больше. Дядя заподозрит, что он охотник за приданым.

— А вы уверены, что это не так?

— Конечно, уверена! Он не знает, кто я.

— Прошу прощения, но в этом городе не так много девушек, которых можно описать столь однозначно, как вас. Он знает, кто вы, поверьте.

— Но в любом случае, когда мы сбежим, приданого мне никто не даст.

— Сбежите? — округлила я глаза.

— Да. Сбежим. И мне нужна ваша помощь, чтоб у нас был по крайней мере день, когда нас не хватятся. Вы можете сделать вид, что ухаживаете за мной, и однажды мы пойдем гулять с самого утра и на весь день. Вечером вас обнаружат без сознания…

Только этого мне не хватало. Я, конечно, жалела Оливию и хотела ей помочь, но, демоны, не в так!

— Погодите. Давайте пока остановимся на том, что вам нужно бежать. Мне не очень нравится план, по которому меня обнаружат без сознания. Я подумаю, как вам помочь. Все равно раньше Дня Равновесия ехать нельзя. Пока ночь больше дня, дилижанс останавливается в деревне на полпути, а за два дня вас нагонят. После Дня Равновесия дилижанс едет один день, а вечером вы скроетесь в городе. Но я пока ничего не обещаю.

— Благодарю вас, Леон! — просияла девушка, и от искренней улыбки даже стала милой.

Быстро сжав мою руку она выскочила за дверь. Интересно, кто этот ее возлюбленный? Должно быть неплохой человек, если ему нужна сама Оливия, а не ее деньги, и не смазливое личико какой-нибудь пустышки.

Теперь, когда у нас есть общий секрет, Оливия станет со мной больше разговаривать, и есть шанс подружиться. Вот бы получилось уехать всем вместе! Оливия, ее возлюбленный, я и… Я зажмурилась, чтоб удержать слезы. И я.

Я выбрала томик рассказов, которых еще не читала, и ушла к себе.

Чтение не помогало. Верней сказать, никакого чтения и не получилось, я читала строчку и тут же забывала, о чем она.

За четверть часа до полуночи я бросила книжку на столик и переоделась в женское. Цепляя маску я обещала себе, что постучусь в номер семь, выясню, что там никого больше нет, и на этом позорная страница моей жизни будет закрыта.

Посыпал мелкий снег. Поскальзываясь и ругая себя за глупость я мелкими шажками бежала по главной улице, закрывая лицо, чтоб редкие прохожие не удивлялись, куда это женщина в маске идет в такое время. За три квартала до нужного поворота я нырнула в подворотню, прошла через узкие проходы, перелезла через забор, спугнула какое-то мелкое животное и вышла на улицу чуть дальше нужного дома. После того, как господин Сантр сообщил, что у флигеля заметили мою "подружку", я решила скрываться получше и разведала днем дорогу по задворкам. Такой путь занимал гораздо больше времени, особенно там, где приходилось двигаться на ощупь, не видя ни земли, ни преград, но не хотелось бы, что меня выследили, тем более, теперь, когда дело о контрабанде будут расследовать, и наверняка найдут это логово Фила. Подружка Леона поздно вечером уходит от помощника королевского надзорника и бежит к контрабандисту — нет, не стоит подавать им подобные сведения.

Когда до цели оставалась сотня шагов, ко мне поковыляла какая-то фигура, что-то невнятно бормоча заплетающимся языком. Я ударила молнией из кольца по протянутой руке, и фигура упала, глухо ругаясь. Это происшествие не вызвало во мне ни страха, ни сомнений. Страх отжил свое вчера, сомнения — сегодня.

Я мчалась вперед, и одна мысль билась в голове в такт шагам: я постучу и уйду, я постучу и уйду.