– Чего ж тут не понять? Семья – это святое. Семью бросать нельзя! – авторитетно изрек Жихарка и прикрыл глаза.
– Точно, – согласилась Света.
Языки пламени рисовали во тьме странные фигуры, в которых, если присмотреться, можно было разглядеть танцующих фей.
Ее король… А любит ли она его? Да, она идет к нему через два мира, но ищет она не того властного и прекрасного правителя, который был рядом с первого дня ее нечеловеческой жизни, а совсем другого – потерянного и грустного. Только на одно мгновение, перед расставанием, она смогла увидеть его и понять. Маленький мальчик, который, как и она, попал когда-то в беду и остался совсем один… Он не мог превращать людей по своей воле в светящихся жуков, забирать их энергию, словно упырь-светоед… Потому что он точно ничего не знал!
Огонь приветливо потрескивал и рисовал светящиеся фигуры в уютной темноте. Они с Жихаркой тут были абсолютно одни, однако тепло – это всегда центр дома, центр мира. Света совсем не удивилась, когда поняла, что возле огня нельзя быть одиноким.
К их очагу, горящему во тьме, подходили незнакомые люди, хотя частично они казались и знакомыми. Люди жарили на огне еду, грелись и мастерили что-то в неярком свете. Жрицы в длинных одеяниях кидали в пламя цветы и плоды, и дары вспыхивали, уносились вверх, к неведомым богам. С разных сторон к горячим оранжевым язычкам тянулись отмороженные руки, а иногда огонь вспыхивал чуть ярче, освещая неведомые церемонии и давно забытые праздники. Огромное количество женщин приносили к нему свои котелки и кастрюли, а дети лезли к пламени пухлыми ручками, и приходилось их оттаскивать подальше, чтобы не обожглись. А потом пришла мама и начала готовить что-то особенно вкусное, они ведь ждали гостей…
Света резко качнула головой и проснулась. Рядом мирно похрапывал пригревшийся Жихарка. Огонь по-прежнему приветливо потрескивал. Света захотела добавить в него дров или веток, или чем там еще его поддерживают, но не нашла вокруг ничего подходящего. Вероятно, это пламя в подпитке не нуждалось.
Полукруглое отверстие печи, маячившее далеким светлым пятном, показалось Свете уже не золотистым, а синим. Она растолкала Жихарку, тот покряхтел, похлюпал спросонок и потянулся за ней неохотно. Свете и самой не хотелось уходить. Но не сидеть же тут вечно?
Они осторожно высунулись наружу. Убедились, что на небе уже царит мирная, безопасная луна, и вылезли наружу.
Света прикоснулась на прощание к белой печной стенке и почувствовала под пальцами самое настоящее тепло. Услышала треск очага и голос мамы, которая звала ее. Она быстро отдернула руку, и тут ее озарила идея.
Да ведь она настоящая дура! Потерялась, заблудилась… У нее же есть друг, который специализируется на поиске путей, и как-то раз спасал ее из леса. Надо просто позвать его на помощь!
Тихонько, в сторону, чтобы Жихарка не услышал, она прошептала:
– Ба… эхмм… дюля. – И еще раз, погромче: – Бадюля!..
И ничего не произошло.
Она неожиданно сильно расстроилась, даже слезы на глаза навернулись. Света еще немного покрутила головой, ожидая увидеть длинного тощего парня у ближайшего дерева, однако вокруг только двигались голубые тени, и огромная сияющая Луна будто указывала им путь, подсветив дорожку по лесу… но Бадюли нигде не было видно. Наверное, он в другом мире, раз не отозвался!
Пришлось ей спешить вслед за Жихаркой, который уже козликом прыгал по подсвеченной луной тропинке.
Глава 3. В темном-темном городе…
Слово «жихарь» есть в белорусском языке и означает оно «житель», «обыватель». Жихарка, соответственно, маленький житель.
А в славянской мифологии «жихарь», «жихоня» – это дух, обитающий в жилище человека, поэтому выражение "жихорко" в применении к человеку характеризует его как любящего домашнюю жизнь.
(Энциклопедия мифических существ и духов)
Тропинка, хоть извилистая, уверенно петляла между мертвыми деревьями, становилась все более утоптанной, и скоро Света поверила в существование загадочного города Заложейники. Судя по рассказам Жихарки, это было крупное поселение.
Мысль, что в Мире Мертвых бывшие люди предпочитают селиться кучкой, озадачивала. При жизни не успели друг друга достать? «Вместе веселее» – говорил мелкий… Ужасно веселые люди тут, значит, собрались. Страшновато было в такое место соваться, но раз есть шанс узнать о других феях, стоило засунуть свои страхи подальше. В стране мертвых поздно бояться! Да и чем ее теперь напугаешь после гигантской мертвой лисы на двух лапах?
Эта мысль помогла Свете приободриться, и когда появились первые домики, она держалась молодцом… ровно до того момента, пока не поняла – они куда-то не туда пришли!
– Слушай, пацан! Ты города, вообще, видел! Это, по-твоему, дома? А где тут улицы? Вот ты обещалка!
– Улицев я не обещал и огородов тоже!
– Ну да, ну да! Цивилизация! Рынок! Трахтир!.. Вот что это?
Света ткнула пальцем на крохотную будку, сляпанную из разнородного хлама, будто найденного на дороге – камней, палок и пары картонок. Все держалось не пойми на чем, возможно – на одном желании держаться.
– Нормальный дом, – объявил Жихарка.
Из будки выглянул серый невзрачный человечек и тут же юркнул назад. Выглядело смешно. Убогие домишки словно хотели разбежаться друг от друга подальше, но, если приглядеться, улица тут все-таки имелась. Она кривилась в сторону недалекого леса, и, казалось, тоже мечтала куда-нибудь смыться. Можно было бы посмеяться над Жихаркиными представлениями о крупном городе, но Света сообразила – шутить не следует. Потому что из узких щелей, служивших окнами, из дырок, служивших дверями, за ними следили глаза жителей убогих халуп. И они явно не слышали о юморе.
– Кто тут живет? – спросила Света тихонько.
– Так заложные. Не поняла, чоль, по наименованию?
– А почему они такие… странные?
– Ну, понятное дело, душегубцы ведь, – громко объяснил Жихарка.
В домике, мимо которого они шли, что-то громыхнуло сердито.
– … А еще опойцы всякие, колдуны да лиходеи, – жизнерадостно объяснял пацан Свете. – Ну, тебе самой виднее, кого вы там, на Светлой Стороне, так ненавидите, что посля смерти в землю по-людски не отправляете, обряды всякие человечачьи не сотворяете, а заместо того просто палками да камнями закидываете да закладываете. Вот и получаются они – заложные.
Жихарка радостно улыбнулся. Света еще раз глянула на домики, построенные из разнородного материала, и поняла, что ей больше не смешно. Смотреть на рынок с трахтиром тоже расхотелось.
– О! Нам сюда! – объявил Жихарка, указывая на одну из хибар.
– Здесь твои знакомые живут?
– Да не, просто тут собака есть, Лиса не сунется, – пояснил Жихарка. – А знакомцев отселе мне не надобно. Эдакие знакомство водить – себе дороже.
У домика дремала под лунными лучами страшно худая псина. При виде гостей она приподняла голову, но поленилась гавкать и тут же заснула опять.
– Фиговый сторож! – сделала Света вывод.
– Ежели бы она дом и впрямь стерегла, нас бы не пустила, – рассудил Жихарка и смело зашел внутрь.
Тут не имелось двери, в которую гости могли бы постучать, но в домишке оказалось неожиданно просторно. У окна, прорубленного в задней стене, сидела старушенция в черных одеждах и пялилась в пустую темноту.
– Ох, погонят нас сейчас, – шепнула Света.
– Доброй вам луны да щедрого солнца, – не смутился Жихарка. – А нельзя ли двум путникам найти тут пристанище?
– Ох, деточки пришли, заходите-заходите! Вот радость-то! – гнусаво запричитала старушка и шустро соскочила с табурета. Тот, освободившись, от тяжести старого тела, тут же грохнулся, так как оказался колченогим. – А у меня для вас и комнатка свободная имеется, – не замолкала хозяйка.
У старухи не было одного глаза, и оттого лицо ее кривилось в застывшей ухмылке. Из-за согнутой спины и она выглядела дряхлой, однако сохранившийся глаз ярко блестел из-под седых прядей и зыркал по гостям не по-стариковски быстро.
