– Муа-а-а-а, – взвыла она, наконец захныкав в голос. – Кто там? Д-д-джулиан ты? А-а-а… Я не хотела, а-а-а… честно, прошу, прости меня! – запричитала она сквозь всхлипы.

Но услышала в ответ шаги и хриплое:

– Беги.

– Нет, нет, нет! – жертва охоты, забыв о боли, подскочила и что было сил устремилась дальше по переулку.

Её мозг лихорадочно вспоминал карту района, но ничто не приходило на ум, одни лишь шаги преследователя звучали в ушах вместе с бешеным стуком сердца. Слёзы текли ручьями по щекам. Помощь! Она должна позвать на помощь!

– По-помогите! – взвыла она громко. Голос наконец прорезался, но было уже поздно. Прихрамывая из-за ушиба в колене, она трясущимися руками хваталась за стены зданий в узком промежутке между широкими улицами, ощупывала баки с мусором и боковые выходы для слуг. Дёргала за дверные ручки, но тщетно. Закрыто.

– Помогите! Нет! Нет! Не на-а-адо! – умоляла она.

А ужасающий до глубины души шорох и хруст гравия за её спиной всё приближался и приближался. Приближался и приближался.

Охотник медленно загонял её в тупик, будто издеваясь. Он настигал свою добычу, не забывая в уме отсчитывать время.

– Беги, – повторил он зловеще из темноты. – Считаю до трёх.

Икнув от страха, девушка запнулась и снова упала, задыхаясь. Кожу локтей и ног обожгли ссадины, но ей, к сожалению, было не до них.

У жертвы погони случился астматический припадок. Она дрыгала ногами, схватив руками горло. Старалась оттолкнуться от земли, будто бы выплыть на поверхность и сделать глубокий вдох. Горло её хрипело, сипело, издавая короткие всхлипы. Глаза закатились от каменной боли в груди, голова закружилась, и уже несколько мгновений спустя она обессиленно замерла.

Секунда-другая, дело было кончено. Последняя и самая сильная конвульсия астматического припадка вытянула все силы, и тело служанки обмякло. Жертва больше не двигалась и замолчала навсегда.

Цыкнув от досады, охотник смачно сплюнул на пол собранную слюну по всей полости рта, чтобы избавиться от металлического привкуса крови. Саднящие дёсны досаждали ему и днём и ночью, мешая спать. Припомнив о плане, он полез в карман, чтобы достать оттуда короткий нож. И с превеликим разочарованием уселся на корточки, принимаясь за дело. Потому что времени искать новую жертву у него попросту не было.

О чем он впоследствии пожалел и не раз.

Едва дверь закрылась, профессор не выдержал и прошипел:

– Нона? Это действительно ты?

– Да… – ответила кукла, с хрустом отворачиваясь. – Мама сделала задуманное. Но…

– Ох уж эта сумасшедшая женщина, – сокрушённо выдохнул мистер Плёссинг. – Хорошо, что она уехала подальше в Асторис. Кто-то ещё знает, что она натворила?

– В этом и проблема, – Вианон сделала несколько шагов к книжному стеллажу, продолжая глухо: – За нами устроили охоту.

– Кто? – Эдвин сделал титаническое усилие, чтобы не кричать. – Кто рискнул?

Глаза его запылали антрацитовым огнём, а от напускного спокойствия не осталось и следа.

– Трое убийц, насколько мне известно, – деланно спокойно ответила кукла. – Но мы не можем понять, на кого конкретно они охотятся, на нас или на гримуар…

– Так она его нашла? – профессор снова изумился, прежде чем прийти к выводу: – Ну да, если ты стала куклой, значит, нашла.

– Не только я… – путано ответила падчерица. Она с хрустом обернулась и уставилась на отчима немигающим взглядом стеклянных глаз. – Нам нужна твоя помощь. Мама сумела изобрести рецепт живого фарфора, но нам нужна помощь.

Профессор изумлённо пялился на гостью, не отвечая.

– Она смогла? Смогла найти формулу живого фарфора?!

– Да… и не только его, говорю же, нужна помощь. – И снова глаз куклы дёрнулся, меняя цвет. Но сказать что-то ещё Нона не успела.

За окном послышался шум, и ясный солнечный свет погас, будто в одночасье наступила безлунная ночь. Профессор вначале вздрогнул, прежде чем злобно проронить:

– Трое, говоришь, пришли за вами?

– Да…

– Кто?

– Дорогой, я всё объясню, – в темноте послышался другой, взрослый женский голос, пробирающий до дрожи властными нотками.

– Гризельда?.. – Профессор изумлённо застыл, отказываясь переваривать информацию.

Кровавая лужа в очередной раз разлилась перед глазами Фиджеральда на полу прихожей в его собственном доме, в очередной раз напоминая о случившемся за несколько дней до отъезда из Фено. Сон, сморивший детектива, едва он удобно устроился на диване, продолжал изводить Боула детальными подробностями исчезновения его красавицы-жены, любящей матери, Джинджер.

«Дорогой, – голос любимой звучал в его мозгу, заставляя вздрогнуть во сне. – Дорогой, найди меня, я близко. Я рядом, ты же не забыл меня?»

Кровавая лужа продолжила движение, заползая на стену. А едва реальность наклонилась в следующий миг, и красная жидкость схлынула, то на обоях осталась надпись, словно намалёванная пальцем: «Гриз – льда».

Фиджеральд тряхнул головой, пытаясь прогнать кошмар, штурмующий сознание не первый день, но в этот раз с некоторыми отличиями, новыми подробностями и иной надписью.

– Боул? – чужой, девичий голос зазвучал в его голове, будто издалека. – Просыпайтесь.

Он помнил его. Он слышал его совсем недавно.

Широко раскрыв глаза, Боул чудом не подпрыгнул на месте, но вместо этого взял себя в руки. Над ним сейчас зловеще склонялась кукла с платиновыми волосами и фарфоровым личиком. Голубые стеклянные глазищи смотрели пристально, неприятно, но угрозу в себе не таили. По крайней мере, его природное чутьё подсказывало, её можно не бояться.

– Что я?..

– Вы всё проспали! – раздражённо рявкнул за спиной куклы профессор Плёссинг. – Только что случилось искусственное затмение, призванное преступником, которого вы, между прочим, должны были поймать. А теперь на улице творится полная сумятица.

Моргнув несколько раз, Боул не сразу понял сказанное. Но уже секунду спустя резво подскочил на ноги.

– Я разберусь, – только и буркнул он, намереваясь покинуть кабинет профессора, однако тот его остановил:

– Боул! Стойте!

– Да?

Детектив обернулся с лёгким удивлением.

– Моя падчерица изъявила желание помочь вам с расследованием, но у меня будет одно условие.

Фиджеральд нахмурился. Он не понял, о чём говорил профессор, однако память услужливо подсказала недавний разговор о Фелзе и его проделках. Поэтому работник полицейского участка из 47-й улицы внимательно воззрился на градоначальника, слушая дальше.

– За сохранность Вианон вы будете отвечать головой.

– То есть вы записываете меня в няньки? – раздражённо фыркнул Боул. – Да неужели? Не помню, когда бы я…

– Джери, – оборвал его Эдвин. – Это моя личная просьба, о которой не должны знать. И если вы её выполните, то я найду рычаги давления на вашего Флетчера. А если не получится, отошлю его куда-нибудь подальше, например, в Асторис, воевать с лангуджи. Согласны?

Фиджеральд кисло скривился, однако перечить не стал.

– Да. Но учтите, сопли там, слюни-нюни… и всё такое… В общем, я не буду вытирать слёзки вашей Вианон.

– И не нужно, – звонко отозвалась кукла. – Эти глаза не умеют плакать. А мой рот…

– Идёт, – прервал её профессор. – И для справки, Вианон очень умная девочка, вы зря думаете, что она доставит вам проблемы. Я скорее переживаю, что это сделаете вы. Вы, и ваша неуёмная гордыня, Фиджеральд, доставляет вам больше проблем, чем это делают окружающие вас люди. Запомните мои слова.

Детектив обиженно сощурился, но промолчал, не позволяя себе ответить колкостью как-никак работодателю.

– Что ж, идёмте. – Кукла подошла к Боулу, намереваясь подхватить его под руку, но он в последний момент отдёрнул локоть и зашипел:

– Никаких прикосновений! Я ненавижу кукольников и их творения.

Не сказав больше ни слова, детектив пулей вылетел в коридор. Поэтому Вианон оставалось лишь пожать плечами и устремиться за ним, искренне надеясь, что отчим соберёт необходимые компоненты в ближайшее время.