Я глядела на три карты, которые мне выпали, и страдала. Башня, смерть и маг. То, что моей нынешней работе кранты, я поняла сразу. Но что значит маг?! Таро не было моей сильной стороной. Поэтому пришлось к магу доложить еще карту... Туз пентаклей. И еще одну... Король пентаклей.

Озадаченно почесала скулу. Новая работа, которая принесет существенную прибыль? Но причем тут гребаный маг?!

Посмотрела на дно колоды. Оно тоже мне ни о чем не сказало. Ну, шут, и что? Громко взвыла и начала материться. Потом затихла, вспоминая, что дома мама. Все же неприлично материться при ней. Я убрала карты в колоду, а колоду в тканевый мешочек. В груди неприятно всполошилась тревога. Терять свою работу я не хотела, пусть она мне и не нравилась. Но продержалась же я там как-то два года!

Отпуск меня угнетал. Я была рада, что он наконец-то наступил. Первые пару дней счастливо валялась в кровати и смотрела мистические сериалы. А спустя неделю радость моя улеглась. Меня душила скука. А еще мысли. Я всегда слишком много думала. И это мучило меня гораздо больше, чем плохие события в моей жизни.

Телефон забренчал. Я вздрогнула. И вновь громко выругалась. Как я ненавидела, когда мне звонили! Поглядела на экран и сморщилась. Лилия Наумовна... Заместитель директора, чтоб ее! У меня вообще-то отпуск!

Трубку все же взяла. Надо же узнать, чего надобно этой милейшей даме.

– Алло? – проворковала я.

– Ада Андреевна? Не помешала?

– Нет-нет.

– Тут такое дело... У нас учительница одна уволилась...

И тут я поняла, что мои карты не обманули. Вот и башенка подвалила!

– Не желаю быть учительницей, – продолжала я любезничать, хотя настроение было выбросить телефон в окно.

– Может, подумаете? Все же в этом году классов меньше, чем в прошлом, и потому воспитателей продленки на одного будет меньше. Нам придется кого-то уволить.

Я вздохнула. Следом за башней шла смерть. А это трансформация, изменения! Если я стану учителем, то меня ждет только нервный срыв. Карты заранее предвидели мой ответ...

– Видимо, это я.

– Что вы? – не поняла Лилия Наумовна.

– Я та, кого вам придется уволить.

Трубка замолчала. Похоже, заместитель директора была в шоке от такого ответа. И в этой тишине раздался далёкий вопль. Я закатила глаза. Нашей директрисе опять что-то не нравилось.

– Может, все же подумаете насчет должности учителя? Мы вам все поможем.

Вранье. Если и будут помогать, то только закатывая глаза и тыча в мою профнепригодность. Знаю я их! За два года выучила! И если Лилия Наумовна вполне милая женщина, то директриса... Она зло во плоти. Вот кого надо было назвать Адой! А она – Ангелина... Как иронично. Из нас двоих к званию ангела больше подходила я.

– Я вообще в последние дни думала насчет увольнения, – не соврала я. Последние дни – это те два года, что я проработала в этой школе! – Так что ждите. Сейчас прибегу и напишу заявление на увольнение.

И пока заместитель не очухалась, я скинула трубку и радостно улыбнулась. Внутри меня настало такое облегчение, что мне и не снилось. Я увольняюсь! И мне не придется больше успокаивать детей, терпеть вопли дурной директрисы, составлять тысячи документов и исправлять их десятки раз! Не придется угадывать, что от меня хотят, а еще каждый день в жалобах моей подруге называть слово «абсурд»!

В соседней комнате что-то упало, и я вспомнила про маму. Мгновенно скисла. Ой, как она будет верещать, когда узнает! Работу я сменяла со скоростью света... Эта была единственной, где я продержалась целых два года! Сначала, после педагогического колледжа, я работала корреспондентом в газете полгода. Затем в МФЦ целых две недели, после в магазине канцтоваров месяц, в гостинице на ресепшене полтора... Маму это жутко бесило, так как она как устроилась на работу терапевтом в двадцать три года, так и работала до своих сорока пяти им же.

Я поднялась с кровати и направилась за ветровкой. На улице было прохладно, несмотря на июль. Тихонько вышла из квартиры, в подъезде встретила братишку, возвращавшегося с гулянки.

– Ты куда? – спросил Гоша.

– По делам.

Он фыркнул:

– Какие у тебя дела?

– Очень важные!

– Судя по твоему одухотворённому виду, ты идешь увольняться.

Я замерла, с подозрением глядя на него.

– Мелкий, из нас двоих я ведьма, вообще-то! Как ты угадал? Да ещё и такой интересный эпитет к моему виду где-то у себя в извилинах смог откопать! Поражаюсь...

Гоша открыл рот от удивления.

– Серьезно? Ты увольняешься?! Мама знает?

– Нет... Расскажи ей сам!

– Чтобы слушать ее вопли без тебя? Ну уж нет, сестренка.

– Передай ей, что мне так сказали сделать карты.

– И она позвонит бабушке, которая сообщит, что в картах бесы и это они наставляют тебя на путь неистинный.

– Да ну тебя! – обиделась я.

Семья у меня была всегда сверхъестественной. К маме во сне приходят мертвые. У бабушки небольшой неразвитый дар исцеления. У прабабушки была острая связь с Высшими Силами. А прапрабабушка, от которой нам все это передалось, умерла в родах, отчего мы и растеряли все свои знания о нашем необычном роде.

Я поскакала вниз, перепрыгивая через ступеньки. Моя работа находилась прямо напротив нашего подъезда. Поэтому туда я пришла быстро. Вошла в кабинет заместителя, которая до сих пор была в шоке, быстренько написала заявление и с чистой совестью пошла домой. По дороге встретила директрису, которая попыталась меня отговорить от опрометчивого поступка. Я бы еще подумала, если бы она в середине разговора не начала срываться на визг. И из-за этого я напоследок решила ей подгадить, вопреки своей добродушной натуре.

– Знаете, Ангелина Викентьевна, – вкрадчиво произнесла я, словно собираюсь поведать секрет. Бешеная директриса заткнулась. – Я сегодня гадала на картах таро, и мне выпала смерть. Как думаете, что бы это могло значить?

– На таро? – Она растерянно хлопнула глазами.

– Это гадальные карты, – оповестила я.

– Ты гадалка?!

– Нет, конечно! – открестилась я от такого звания. – Я ведьма!

Она вытаращила свои и без того выпуклые бледно-голубые глаза. И в них отразилось понимание. Походу, вспомнила какую гадость из своей жизни и подумала, что это я ей наслала.

– Как может ведьма работать с детьми?..

– Вот именно. Поэтому и увольняюсь. Побоялась, что на всех порчи нашлю.

– Ты что, только недавно узнала, что ведьма?

– Я это знала с рождения.

Видно было, что Ангелина Викентьевна хотела еще что-то спросить, но побоялась. Поэтому я, сделав загадочные пасы рукой, отправилась восвояси. И в зеркале на стене увидела, как директриса три раза перекрестилась. Я едва не засмеялась. Столько эта женщина кровушки выпила у меня за два года. Было приятно хоть чуть-чуть напугать ее, да еще и не прикладывая особых усилий. Если б приложила, не простила бы себе. И высшие силы бы не простили, больно стукнув по макушке.

А дома меня ждал скандал. Гоша, все же, настучал маменьке на меня. И сидел, довольный, на диване, приготовившись к цирку. Мама орала громко, размахивая руками. Вещала что-то про то, что не даст мне ни гроша с этих самых пор и вообще выгонит меня из дома, чтобы сама жила как знаю. Подобное повторялось уже не раз. Я молчала, не вслушиваясь в ее речи. Думала, что же мог значить шут на дне колоды, а еще смерть вкупе с магом?

Облегчение после увольнения наложило на меня свой отпечаток. Я стала меньше негативно думать. Вернее, негативные мысли вообще сошли на нет. Но мне все еще было скучно, поэтому я выходила гулять, что не случалось со мной ранее. Бродила по парку возле моего дома, гуляла ночами. Я не боялась опасности, потому что доверяла высшим силам и верила, что они не позволят меня обидеть. Да и защиту я ставить умела. Год назад составила свой первый и единственный ритуал, который проверила на таро. Все должно было безукоризненно работать. Теперь меня не могли ударить физически и магически.