– И вот спрашивается… Какого хрена я сюда полез? – Тихо прошептал я, не сдерживая своей злости, старательно пытаясь перезарядить свои Глоки, которые взял с собой больше для успокоения. Ну, кто же знал, что дела повернутся подобным образом? Честно говоря, я действительно не ожидал такого положения дел. Мы-то пошли всего лишь в эти пещеры, которые некоторые именуют шахтой, для того чтобы поискать следы. Те самые следы, имеющие возможность указать нам на причины, которые могли бы всё-таки поспособствовать гибели людей? По крайней мере, я так думал с самого начала. Это хорошо ещё, что тот самый Михаил, хоть немного, но всё-таки научил меня пользоваться пистолетом. Но если к винтовке меня хоть немного Пётр приучил, то пистолет для меня был наукой малоизвестной. Я знал, как его надо держать в руках, и поворачивать стволом в сторону противника. Вот и всё. Честно говоря, в данном случае он был мне нужен именно для успокоения собственных нервов. И не более того. Тут же всё было как-то странно и не сильно понятно. В первую очередь по той причине, что сначала мы зашли в эти огромные коридоры. Огромные не только по своей длине, но и вообще, по размеру. Здесь же работали подземные комбайны? И старательно выгрызали всё то, что находили здесь ценного. Этими самыми комбайнами старательно управлялись те самые шахтеры. Которые стали пропадать. Так вот… Что в данном вопросе довольно было интересно. Эти громадные механизмы, стояли здесь пустыми и холодными грудами металла.

– Да это с тех самых пор, как люди пропадать начали… – Заметив мой вопросительный взгляд, проворчал старый шахтёр, которого по какой-то для него непонятной причине отправили вместе с нами, и теперь он считал себя фактически приговорённым к смертной казни. – С тех самых пор, как пропало почти два десятка человек, здесь никто не желает работать. Люди боятся. Даже оператор комбайна пропал. А ведь он сидит в бронированной будки? Как он оттуда мог пропасть? Что это за тварь такая, что человека из полностью закрытой кабины без каких-либо следов вытащить может?

Посмотрев на ту самую будку, которую так старательно показывал нам этот человек, я понял, что он в чём-то даже прав? Дело в том, что подобное незаметно сделать было действительно невозможно. Вы когда-нибудь видели подземные комбайны? Это такая довольно большая машина, с достаточно приличным запасом прочности. Кабина похожа на целый бункер, значительно укреплённый изнутри. Даже внутри имеется запас кислорода и еда на тот случай, если вдруг этот комбайн завалит породой. Чтобы человек мог выжить и продержаться достаточное время, пока до него добирались спасатели. На самом деле он должен дожить до того момента, когда спасатели доберутся до комбайна. Всего лишь по той причине, что сам этот аппарат очень дорогой. А вот людей гораздо больше, чем таких комбайнов. Так что тут можно было трактовать эту ситуацию двояко. Но факт оставался фактом. Кабина комбайна была похожа на сплошной укрепленный бункер. И у меня тоже возникает вопрос… Каким образом оператора комбайна какая-то тварь могла бы выцарапать из кабины? Причём сделать это так, чтобы сам оператор комбайна не успел подать сигнал тревоги? А ведь все комбайны оборудованы радиопередатчиками. На каждом перекрёстке в тоннелях ставят специальные усилители сигнала, передающие радиосигнал дальше. То есть, весь этот камень, который окружает комбайн, фактически не глушит такой направленный радиосигнал. У него направленная назад антенна. То есть, сигнал уходит на усилитель, усилитель пересылает его дальше на другой усилитель. Заглушить какой сигнал практически невозможно. Только разве что обвалом? Но обвала не было!

Ещё немного покрутившись на этом месте, мы направились дальше. Сейчас мы шли в тот самый сектор, где несколько раз пропадали люди. Конечно, вы тут же спросите меня о том, почему люди вообще в шахту не спускаются, если опасный сектор уже определён? Да всё очень просто… Дело в том, что люди пропали сначала достаточно далеко, в глубине того сектора. Потом ближе… Потом ещё ближе… После первого исчезновения группы шахтёров было принято решение, чтобы шахтёры передавали радиометки, где они находятся. Так вот метки этих шахтёров прекращались именно всё ближе и ближе к концу этого сектора. То есть, по сути, что – то, что убивало людей и куда-то их утаскивало, постепенно приближалось к другому сектору. По сути, уже вся Шахта не могла быть безопасным местом для шахтёров, если так можно вообще про шахту сказать? Но факт оставался фактом…

– Вот здесь пропала последняя группа… – Шахтёр сверил данные с какими-то записями на куске пластика, и показал мне на довольно неплохо освещённый коридор, который уводил вглубь Земли ещё дальше. – Вообще-то, это было немного дальше… Метров сто отсюда. Но мне туда идти что – то не хочется.

– Хочется… не хочется… А придётся… – Хмуро фыркнул охранник, приданный нам от службы охраны города, которому тоже явно было не по себе. – Иди уже давай! Рассказчик. Мы и так уже все тут на взводе. Охотник здесь не для того, чтобы ходить за тебя и искать что-то. Его задача по следам определить дошли эти люди сюда, или нет! А здесь всё истоптано! Даже я это вижу. Как он должен искать следы? Скорее всего, он следы может найти только там, где ходило мало людей. То есть, надо идти дальше. Так что веди…

Этот старый шахтёр был явно недоволен подобным окриком. Но выбора у него действительно не было. Если мне пообещали хорошую оплату, а охранникам простить какие-то грехи и тоже заплатить… То ему вряд ли было такое счастье? Я, конечно, сам понимаю, что у семьи Самойловых сменилось руководство. Но что-то я не уверен в этом. Я видел то, что эта девчонка, которая сейчас восседала в том кресле, вместо Игоря Николаевича, довольно знаменитого своими фантазиями в направлении наказания для провинившихся, тоже довольно эмоциональная особа. Мне как-то Пётр рассказывал о том, как можно примерно просчитать поведение человека по цвету его глаз. Это вроде бы взаимосвязано каким-то образом? Так вот… У этой девушки были тёмно-карие глаза. А это глаза эмоций. То есть, такой человек сначала делает, а потом думает. Точно такие же глаза были и у её отца. И что-то мне подсказывает, что эта девушка слишком эмоциональная особа для того, чтобы заниматься подобным слишком серьёзным для неё бизнесом? А значит, возможны проблемы. Скорее всего, этого шахтёра сюда силком загнали? Просто нашли какую-то причину и прислали его сюда! Вот у меня есть такая жуткая уверенность! И по-другому тут не скажешь. Но как-то вмешиваться, и что-то ему говорить, пытаясь убедить его продолжать этот опасный поход, я не стал. Во-первых, не видел для этого никакого смысла. А во-вторых, у него, судя по всему, были свои причины для подобных рискованных действий. Так что, тут ничего не поделаешь. Я же в данном случае всего лишь пытался выследить хотя бы часть следов, ведущих в ту самую шахту.

Наконец-то мы сошли с основной тропы, где в основном топтались шахтёры. И я неожиданно заметил группу следов, ведущих в глубь того самого коридора, про который говорил шахтер. Последняя группа людей, которая пропала здесь, состояла из пяти человек. Два проверяющих и три шахтёра, один из которых был бригадиром. Ревизоры должны были найти какие-нибудь огрехи в шахте, в креплениях, различных сваях, и тому подобной белиберде… А бригадир должен был эти заметки подписать, чтобы потом исправить все эти недочеты. Так вот все эти пять человек просто исчезли. Испарились. А ведь у бригадира тоже с собой была рация. С учетом последних событий, эти рации практически не выключались, чтобы успеть подать сигнал тревоги. Аккумуляторы, конечно, изнашивались быстрее. А что тут поделаешь? Ведь и выбора -то особого нет? Жить всем хочется! И вот представьте себе эту картину. Пять человек уходит в темноту тоннеля… Хотя про темноту сказано так, иносказательно… Всё только из-за того, что вообще-то здесь лампы по тоннелю висят, которые светят неплохо так. Так вот… Эти люди уходят в темноту тоннеля, и просто испаряются в ней! Такое разве возможно? Что-то мне подсказывает, что люди успели бы подать сигнал тревоги? Бригадиру даже не нужно кричать что-то в рацию. Там есть специальная кнопка. Нажав на эту кнопку, он активировал бы специальный зуммер, который по рации передавался дальше. Этот зуммер, как тонкий, но надоедливый писк, бил всем по ушам давая понять, что какая-то опасность находится поблизости. Но ничего этого не произошло. Почему? Неужели человек просто не стал поднимать тревогу? Или же его просто первым вырубили? Но для этого тогда этот самый человек должен, по крайней мере, хоть как-то выделяться среди толпы шахтёров? Он что, на себе неоновую вывеску нёс «Здравствуйте! Я бригадир, и у меня рация!»? Нет. Такого быть не может. Значит здесь есть что-то ещё. Ну, не может какая-то тварь быть настолько разумной, чтобы вычленить в группе одинаково одетых людей, а одевались они все в шахтерскую робу, именно того, кого нужно вырубить первым? Тоже нет. Тут точно есть что-то ещё… Тем более, что зная о том, какую сторону он направляется, бригадир наверняка инстинктивно держал рацию наготове! Чтобы успеть позвать на помощь в случае чего. Хотя я всегда сомневаюсь в том, что кто-то из шахтеров, получив подобный сигнал тревоги из этого сектора, бросился бы сюда кого-то спасать? Скорее всего, все тут же бы бросились бы наоборот, к выходу?