— Ведьма… Какая же ты ведьма… — жарко простонал он, пока я осторожно ласкала обнаженное горячее тело, спускаясь все ниже и ниже к предмету моего вожделения.

— Джастер… Зачем ты это делал?

Шут лежал, закинув правую руку под голову, а я пристроилась рядом, набоку и, оперевшись на локоть, любовалась чётким профилем.

Как же я рада, что он жив…

— Любая жизнь ценна, Янига, — он смотрел на бегущие облака.

— Даже убийц, грабителей и разбойников? — нахмурилась я.

— У них всегда есть возможность отказаться от того, чем занимаются. Умереть — это их выбор. Захотят уйти — пусть уходят.

Меньше всего я ожидала услышать подобное признание.

— То есть, если они бросят оружие или побегут, ты просто дашь им сбежать?

— Бегать за ними точно не буду.

Ах ты, добрый какой! Для меня, выходит, исключение ещё сделал, по всей поляне гоняя!

— Значит, тебе наплевать только на свою жизнь? — я не выдержала и высказала обиду. — Если ты так хочешь умереть, почему бы тебе просто не дать себя убить тем же разбойникам? Обязательно надо было…

— Для меня жизнь давно утратила смысл. Что касается разбойников и всех остальных, у них всегда есть шанс меня убить. Даже у тебя почти получилось. Только от твоей руки умереть всё же не судьба. — Шут криво усмехнулся, осторожно коснувшись свежего шрама на груди.

Меня же снова захлестнула смесь обиды, вины и непонятного раздражения. Я сердито села, но воин даже не обратил на это внимания.

— Ты сам виноват! Мог бы и….

— Чтобы клинок получился прочным и гибким, острым, как бритва, и способным держать удар, он не единожды проходит огонь горна и холод воды, выдерживает удары молота и порывы ветра…

— Я тебе не!..

— Иметь дар и владеть им — разные вещи, — негромко продолжил Джастер, не обращая внимания на мой гнев. — Чтобы полностью овладеть своей силой, в душе должна быть гармония. Доброта, ум, воля и уверенность в себе — это основа всего. Ты добра и умна, но решительности и уверенности тебе не хватало. Это приходит только с победой над противником. Настоящей победой, в которую вложил душу и вырвал на пределе сил. Только её вкус смывает горечь разочарований и поражений, обид и страданий. А милосердие, проявленное к побеждённому, укрепляет великодушие в сердце.

Шут посмотрел на меня.

— Ты не согласна, ведьма?

Я отвернулась, сердито закусив губу. Возразить мне нечего, но и соглашаться так сразу я не собиралась. Тоже мне, знаток душ человеческих нашёлся!

— Для юной ведьмы любовной магии у тебя был слишком гордый и боевой характер, Янига, — оказывается, он ещё не закончил. — Но ты так привыкла жить в тени своей наставницы, что боялась проявить собственную силу. И боялась оружия, хотя тебя тянуло к нему.

Привыкла жить в тени Холиссы?! Я?!

— С чего ты взял? — фыркнула я, сердито покосившись через плечо на Шута. — Я никогда не…

— Ты же его сразу услышала. — Джастер едва заметно улыбался. — Там, на дороге. И не отказалась взять, когда я предложил. Тебя останавливал только внутренний страх.

— Поэтому надо было меня напугать до полусмерти? — раздражённо огрызнулась я, не желая признавать его правоту. — А потом наговорить кучу гадостей?! По-человечески объяснить не мог? И вообще, откуда ты это знаешь?

Шут грустно усмехнулся и осторожно сел, опираясь на здоровую руку.

— Клин клином вышибают, ведьма. Страх не победить словами, только делами. Оставь я всё как есть, и он пустил бы корни, разрушая твою натуру и мешая жить. Но даже угрозы для жизни оказалось недостаточно, чтобы ты начала сражаться. А вот злость помогла. Прости, что наговорил… всякого. Признаться, не думал, что смогу разозлить тебя настолько сильно. Ты меня удивила.

Извиняется он… Наговорил… всякого. А я поверила… глупая.

— Обязательно надо было подставляться в последний раз?! А если бы я тебя… опять…

— Не убила же, — он равнодушно повёл здоровым плечом, поморщившись от боли. — Любое дело надо доводить до конца. Без этого удара твоя победа не была бы полной. Зато твоих страхов больше нет. Или я не прав? — он взглянул на меня. В тёмных глазах отражалось пламя. — Разве ты не чувствуешь себя сильнее и уверенней, Янига?

Я обиженно закрыла рот, вынужденно признавая его правоту. В полном молчании мы сидели и думали каждый о своём.

Впервые я вдруг поняла, что Джастер внимательно наблюдает за мной. И не просто наблюдает, а влияет на меня, так или иначе заставляя делать то, что считает нужным.

Это осознание отозвалось неожиданным раздражением. Мне совсем не хотелось становиться игрушкой в его руках. Но в то же время я не могла не признать, что и в самом деле многому научилась и стала гораздо увереннее в себе, чем была до нашего знакомства.

Даже сейчас я спорила с ним, как не посмела бы всего три дня назад…

Но рисковать своей жизнью, чтобы избавить меня от страхов…

Ох, Джастер…

— Выходит, я должна поблагодарить тебя за такую помощь? — ну не могла я просто смириться с тем, что он опять меня провёл.

— Скажешь, когда сражаться научишься, а не по дури мечом размахивать, — Шут проигнорировал мой выпад. — Над техникой тебе работать и работать. Да и над всем остальным тоже. Ты ж из тени своей Холиссы сейчас только кончик носа высунула. Но хотя бы голос свой у тебя прорезался, а то всё молчала да ревела. Хочешь возразить, ведьма?

Да как он смеет такое говорить про меня и Холиссу?! Негодяй! Хам! И это после всего, что я для него сделала?!

— Значит, ты всё-таки говорил правду!?

— Ты о чём, ведьма?

— Что я тебе… — я невольно смутилась, чем вызвала новую усмешку.

— Тебя такой скромности наставница научила?

Скромности? Холисса?!

Я фыркнула.

— Да она любовников, как модница платья, меняет! — сердито огрызнулась я, сама не понимая, что меня так рассердило — А таких, как ты, на завтрак ест.

Воин оценивающе приподнял бровь и хмыкнул.

— Поди, она ещё и красотка? — поинтересовался он. — Может, познакомишь? Вдруг я ей приглянусь?

Бабник. Какой же он всё-таки мерзавец и бабник…

— Холисса — достойная ведьма, а не девка уличная! А ты — кобель блудливый! — я сердито вскочила и начала одеваться. — И не подходи ко мне больше!

— Как скажете, госпожа, — с усмешкой отозвался Шут, окончательно разозлив меня. — Гав-ав.

— Выходит, ты совсем никого не ценишь и не уважаешь, да?! Все вокруг для тебя игрушки и пустое место?! Это из-за неё, да? Поэтому ты запрещаешь себе подпускать кого-то ближе, чем на длину своего фламберга?

Ответом было хмурое молчание, но я чувствовала, что не ошиблась, и меня словно прорвало.

— Ты боишься собственных чувств? Или того, что я смогу этим самым клином потеснить её в твоём…

— Нет. — Воин встал, не скрывая болезненной гримасы, но взгляд был твёрд и непреклонен. — Этого я не боюсь. Ты не моя женщина, а я не твой мужчина. И хватит об этом. Это первое. И второе. Ты дважды просила расторгнуть наш договор, Янига. И дважды я отказывал тебе, потому что ты не понимала, о чём просишь. Но. В третий раз отказывать не стану. Мы расстанемся. Подумай, чего ты хочешь на самом деле, ведьма. Заодно можешь собирать вещи. Завтра мы уходим отсюда.

Отвернувшись, хмурый воин отправился в шатёр за своими вещами, оставляя меня в неприятной и глубокой задумчивости.

Дорога сбегала с пригорка к небольшому озеру, на берегу которого расположились симпатичные домики.

Издалека было видно, что там какой-то праздник. Дома и улочки украшены цветочными гирляндами, жители в ярких нарядах. Чем ближе мы подходили, тем громче становились слышны музыка, громкие голоса, смех и… хрюканье вместе с характерным запахом.

Вот кто был главным украшением праздника.

Молодые поросята и годовалые свиньи в курточках и штанишках, платьицах и шляпках красовались на специально сделанном помосте, украшенном цветами, а жители громко обсуждали, кто из обожаемых питомцев достоин приза.