Четыре пары глаз на меня смотрели с волнительным ожиданием и ещё одна, только эфирная, подглядывала со стороны лестницы. Прогонять Лауру я не стал, рано или поздно все они узнают, так что…

Я надел браслет и вытянул руку.

Она до сих пор дрожала.

И я не имел ни малейшего понятия, с чего начать рассказ девушки Лидии, чья дверь оказалась чертовски похожа на вываренную кость. Собственно, она полностью олицетворяла всё то, что с ней сделали, определив как озарённую в возрасте 16 лет. И если я до этого думал, что судьбы встреченных мною людей оказались тяжелы, то они и в сравнении не шли с тем, что выдалось пережить этой девушке.

В моральном и эмоциональном плане её выварили и высушили, как кость. Забрали все соки, все силы, всю энергию в долгом и изматывающем труде, прерываемым лишь насилием, экспериментами и такими вещами, о которых я и мыслить не хочу. День ото дня, ночь от ночи, со сверхурочными и всё на угоду и во имя нынешнего, ничего не знающего и совершенно не ведающего общества.

Она работала, пока не падала в обморок прямо в общей рабочей зоне. Она трудилась с тяжёлым ошейником, блокирующим силы и разрешающим ими воспользоваться только в строго отведённое время. Она превозмогала побои, унижения и издевательства надсмотрщиков, творящих с ней и такими же, как она, всё, что им только вздумается. Она терпела до последнего и уходила из жизни на пресловутой бойцовой арене с одним лишь желанием — хотя бы ещё раз увидеть звёзды.

И это была её жизнь.

И это была моя жизнь. И тот я… та я… всё же сумела пронести ещё одно желание, за которое я взялся бережно, как за драгоценное сокровище, наполненное тьмой.

— Нет никакого Флайтауна для граждан, не прошедших реабилитацию, — начал я подбирать слова, чтобы одновременно и не напугать замерших девушек, и в точности донести важность открывшейся мне действительности. — Если в вас вдруг откроются силы без помощи инъекций МЭД-Глосс, то вы тут же становитесь в их глазах опасными элементами. И первым делом, после череды допросов и проверок, вам поставят статус и наденут ошейник, препятствующий прохождению энергий в теле. И если реабилитация не поможет, вам дадут подписать бумаги. И вы их подпишите. Рано или поздно, ведь они умеют убеждать. И после вы заснёте и проснётесь… под землёй. В том месте, где нет выхода и только сплошная работа по изготовлению ультра-девайсов в огромном, почти бесконечном количестве.

Закончив, я по возникшей звенящей тишине сообразил, что малость палку перегнул, но это и не плохо.

— Н-но…ведь ультра-гаджеты ведь делаются ботами на заводах. Разве нет? — испуганно пробормотала Белла и с надеждой посмотрела на Елизавету.

Та, в свою очередь, глядела на меня отрешённо и в глубине её глаз отчаяние сталкивалось со скорбью.

— Нет, Белла. На заводах максимум, что могут сделать, это основу. Корпус и сопутствующие компоненты. Создать по настоящему рабочую вещь, сложно составной продукт, да ту же самую ультра-ткань или огранённый кристалл, могут исключительно и только люди. Озарённые люди. Такие как я, — донёс я ужасную истину и откинулся на диване. — Хээх. А я то ведь и правда думал, что технологии шагнули в будущее и роботы заменили людей. Выходит и тут на рабском, дешёвом и жестоком труде весь наш прогресс построен.

— Но подожди! Почему же они тогда не сделали это официально? — заявила Елизавета и я рассмеялся горько.

— Да всё по тому же. Власть имущим нужны спокойные, ни о чём не знающие граждане. Связанные, спелёнутые и оболваненные, не видящие дальше своего быта. А тех, кто что-то знает, проще спрятать и запрячь на нужды того общества, откуда их и вынули. Элементарно, как дважды два. И чертовски бесчеловечно… — я вновь вытянул руку и на этот раз она не дрожала.

— Но это же ужасно. — прижала кулак к груди Мари, а стоящая рядом с ней Яра глядела очень зло и хмуро.

— Да, ужасно, — согласился с черноволосой, устало проводя ладонью по глазам. — И этот ужас пережила та, кем я однажды был. Девушка Лидия, озарённая третьего класса по специализации инженера-биолога и исследователя ультра-мутаций. И от смерти её не спас ни ранг, ни опыт, ни знания.

Во вновь возникшей тишине загудел закипающий чайник и девы пошли разливать кипяток по чашкам. В этот раз они делали это без того привычного задора. И я их понимал. Очень хорошо понимал.

В неуверенном сумраке наступающего утра мы вчетвером молча пили чай. Я также попросил накапать всем того же, чем угостила меня Елизавета и порекомендовал ещё одну порцию успокаивающего чая отнести Лауре. Вернувшись в своё тело, она тихонько плакала в чердачной комнатке и Белла ей составила компанию на сон грядущий.

Вскоре и Мари, и Яра тоже отошли ко сну, скромно попрощавшись и пожелав нам выспаться.

Оставшись наедине, мы с Елизаветой пили успокаивающий чай и всё никак не дожидались его действия. То ли и правда мы с ней выспались, то ли от стресса организмы наши решили мобилизоваться и травяные седативные нам оказались, что слону дробина. Каждый думал о своём не лёгком и в конце-концов Елизавета меня спросила.

— И что теперь, Семён?

— По поводу? — решил я уточнить, подбирая с пола уснувшего Белого и укладывая его на диван близ подушки.

— По поводу всего, — обвела она руками весь мир и словами дополнила. — Ультра-девайсов, озарённых, всех тех, кого лишили способностей…

— Широкий ты задала вопрос. Лучше давай конкретику. — попросил подругу и она задумалась.

— Окей. Что будет после того, если… — она осеклась и, спустя секунду, поправилась. — Что будет после того, когда нас спасут?

— Ох, подруга. До этого момента ещё дожить и не помереть. Но если так подумать, то по всем имеющимся явным и неявным законам нас с тобой ждёт длительный допрос представителями СКИП и МЭД-Глосс, после которого мы скорее всего загремим в ПСИ, — ответил ей честно и она нахмурилась, зная этот набор букв, но не ведая истинного смысла аббревиатуры. — ПСИ на старом сленге это Пункт Сбора Инакомыслящих, Лизка. И это далеко не те пункты реабилитации, о которых ты знаешь. Это тот самый «NewLand», чем бы и где бы он ни был.

— Ясно, — только и сказала она, глядя проницательно. — Но что намерен делать ты?

— Мстить, — слова слетели с губ раньше, чем успел их осознать и этому порыву я улыбнулся. Ведь этим и являлось то самое сокровище, сохранённое и пронесённое Лидией сквозь ад. Её зерно борьбы. Её росток не сломленной ненависти. — Да, придётся отомстить. Но если в целом и по делу, то намечается у меня один занятный план. И вот его бы я в жизнь захотел привести, дабы этот мир на новые рельсы переставить. Но только для этого нужен сильный лидер.

И словно отвечая моему запросу, во входную дверь дома Елизаветы громко постучали. Переглянувшись, Елизавета чертыхнулась и включила свой гаджет, но так как отвечать онлайн оказалось менее сподручно, чем оффлайн, мы пошли к двери, дабы узнать причину визита.

— Елизавета, Семён! Это я, Карл! Пожалуйста выйдите! — голос молодого ковбоя звучал по ту сторону и мы открыли.

— Да, Карл, что случилось? — спросила она строго, но внимание парня тут же привлёк значок Легиона Смертников на моей груди. Елизавете даже пришлось его окликнуть. — Карл!

— А! Да! Там это. Яков пробудился и бушует. — козырнул он в мою сторону и поспешил в сторону таверны, откуда раздавался грохот и крики.

— Ну что же, — вздохнула моя подруга, глядя в серую предутреннюю хмарь. — Пойдём, Семён. Кажется нужный тебе лидер у нас на примете есть.

И уж с чем-с чем, а с этим я был полностью согласен.

Накинув перед выходом первую попавшуюся рубаху, я обогнал Елизавету и потопал первым, начав мысленно собирать в голове фигурки для предстоящей шахматной игры. И если бы за этим делом меня в реальности застал шахматист, он бы очень удивился. Ведь я решил собирать не белые фигурки, не чёрные, а сразу всех цветов.

Ведь только так можно достигнуть победы при заранее проигрышных условиях.

«Во саду ли, в огороде, бизнес рос дельца Мавроди?»