…зовяху гласом великим и краяхуся [царапали себя] по обычаю своему ножи и мнози бишася с бичми до пролития крови своея…
(Острожская библия, 3-я Книга Царств, гл. 18)
И поругася им Илия Фезвитянин и рече: «Зовите гласом великим, яко непразньство ему [Ваал занят] есть: еда [м. б.] что ино строи или уснул будет — и да обудите его!»
Вечером по молитве Ильи Саваоф зажег его жертвенник, а торжествующий Илья приступил к расправе с противниками:
И рече Илья к людем: «Поймайте пророки вааловы, да ни един скрыется от [из] них!»
И прияша и веде я Илья на поток Кисов и закла их ту.
450 (по иным источникам, 300) жрецов ложной веры были заколоты мечами.
Второе состязание происходило со сторонниками бога Вельзевула (4-я Книга Царств. Гл. 1, 9, 12). Здесь Саваоф по просьбе Ильи сжег 100 воинов и двух офицеров-«пятидесятников». В первом столкновении было уничтожено языческое духовенство, а во втором — войско светской власти.
Библия убеждала в том, что богоизбранность ограждала даже в незначительных, недостойных внимания божества, мелочах. Так, в главе соседней с рассмотренной нами (§§ 23–24) описывается, как по просьбе ученика и последователя Ильи, пророка Елисея, бог жестоко наказал мальчишек, которые поддразнивали Елисея:
Исходящу ему путем и се дети малыи изыдоша из града и ругахуся ему… И озревся [оглянувшись] въслед себе и виде я [их] И проклят я именем господним. И се изнидосте две медведицы от луга и растергоша [растерзавше] от них 42 отрочища
(гл. 2, 24)
По всей вероятности, отнюдь не случайно составитель «Власфимии» напоминал читателям о неприкосновенности людей, избранных богом; Елисей только-только стал преемником Ильи, взятого Богом на небо, а уже его достоинство ограждено кровью сорока двух отроков.
Составитель «Трифоновского сборника» проследил за тем, чтобы во всей книге нигде не было определенно сказано, что малограмотная часть духовенства — это еретики, вольно или невольно, по незнанию искажающие смысл Священного писания. Но к этому подводит даже само название сборника: «…Хула на еретиков», а почти все тексты о духовенстве полны здесь гневных обличений «лживых учителей», справедливо охулив которых следует дать дорогу благочестивым, благонравным и весьма книжным мирянам. Так кто же эти еретики, «въсхищающие» (выкрадывающие) паству христову? Книжники и молебницы, «чисто житие имущие» или… Договаривать было крайне рискованно, и на евангельских уже, а не на ветхозаветных примерах автор «Изложения» переходит к другой, чрезвычайно важной для стригольников теме — к теме разумного и смелого учительства, не считающегося ни с чином, ни с саном тех, кого следует учить или, точнее, насильно переучивать, чтобы обеспечить им оправдание на страшном суде. Щитом, прикрывающим проповедника, здесь избран апостол Павел. Приводится 4-я глава 1-го послания к коринфянам, где говорится о том, что «царство божие не в слове, а в силе» (§ 20), и апостол спрашивает коринфян: прийти ли ему к ним с любовью или же с жезлом (в «Изложении» — «с палицею»)?
Для книжников XIV в. здесь ощущается явное наведение на соседний важный, но и очень опасный текст 6-й главы:
Разве не знаете, что мы будем судить ангелов (!), не тем ли более дела житейские?
(гл. 6–3)
Составитель «Трифоновского сборника» в другом месте повторяет этот горделивый тезис людей, обладающих полной и единственной истиной и не допускающих оспаривания ее кем бы то ни было:
Павел божественный апостол рече: «Аще и АНГЕЛ, съшьд [сошедши] с небеси, начнеть благовестити не тако яко же мы благовестихом — проклят да будеть!»[229]
(Кл. с. 25)
Это уже не подготовка к религиозному диспуту, а априорное зачисление всех инакомыслящих, инаковерующих в разряд еретиков, заслуживающих анафемы. Это — объявление войны, casus belli.
Составитель «Трифоновского сборника» острейших полемических слов и поучений знал, что он посылает согласного с ним читателя на открытую и опасную борьбу с могущественным и непреклонным противником, оружием которого было не только слово убеждения, но и отлучение от церкви, изгнание из града, заточение в монастырской башне, а то и волны Волхова. И он стремился подбодрить своего сторонника, укрепить его дух, подвигнуть его продолжать широкую проповедь правого вероучения:
Николи же престани право учай, исповедан правую веру и путь спасеный проповедаяй пред многими послухы
(с. 107)
Аще ли хощещи уведети о том, иже творяще зла — ти сильны суть, но търпящи злая — худи!
Перед нами полный отказ от евангельского непротивления злу и презрительное осуждение тех, кто терпит зло лишь потому, что сила на стороне злых.
Сборник создавался несомненно в предвестии каких-то грозных событий, а может быть, и сам был их причиной, и составитель был озабочен силой духа своих сторонников, своих союзников в ведущейся и разрастающейся (не без усилий самих сторонников) войне гуманизма и разума с корыстолюбивой косностью.
В предвидении предстоящих сражений с неизвестным исходом («даже и до смери подобаеть стояти») идущему в бой за правую веру дается прочувствованный отеческий совет:
И ты убо, егда хощещи что сделати благая, угодно души — многы предъзри [постарайся предвидеть] беды, многы тъщеты, многы скорби, многы смерти. Не дивися, не мятися! Рече бо, чадо, аще приходиши богу работати — приготови душю свою в напасть!
(с. 108)
О предельной накаленности общественной обстановки в Новгороде непосредственно перед расправой с Карпом в 1375 г. говорит один интересный источник — создававшаяся в Новгороде незавершенная летопись, последний раздел которой обрывается на дате 26 ноября 1374 г., после чего следует совершенно не связанный с летописью текст[230]:
Слово святого Ефрема…
Брате! Егди ти найдет лукавый помысл — извлеци сей мечь [книги], еже есть помянута страх божий и посеци всю силу вражию. Имей в утробе [внутри себя] место книги божественыя — тацим же образом труба въпиющи съзывает ны, воины [нас воинов], тако божественыя книги чтомы [читаемые] збирают помыслы на страх божий. И паки тацим же объразом въпиющи, труба въ время рати невегласа [здесь: неоповещенного] въставить прилежати на супротивная. Тако и святыя книги въставять ти ум прилежати на благое и укрепят тя на страсти!
Летопись, брошенная на полпути, генеалогия русских князей, доведенная только до 1374 г. и воинственное уподобление божественных книг то мечу, рубящему вражью силу, — о звучащей трубе, созывающей «нас, воинов», книжников, «прилежати на супротивная» — все это прямо вводит нас в напряженнейшую обстановку жизни Новгорода за несколько месяцев до расправы со стригольниками. Автор этой неожиданной концовки, как и один из авторов Трифоновского сборника, взывает к рыцарской чести книжника-воина и ободряет его на случай грозящих ему в наступающих битвах «страстей». Воины этой рати, создавая изборники смелых и убедительных сочинений, по существу уже начали «судить ангелов». «Многие скорби», напасти и беды были неотвратимы, что и показал 1375 год.
Псалтирь и покаянные гласы инока Степана
К той полемической книжности русских вольнодумцев XIV в., которая так хорошо освещена в трудах А.Д. Седельникова, Н.П. Попова, Н.А. Казаковой и А.И. Клибанова, можно добавить еще один интересный источник, полуприкрытый таким безупречным заголовком, как «Псалтирь». Это давно известная новгородская рукопись XIV в., знаменитая Фроловская псалтирь (Fn 1–3), хранящаяся в Библиотеке им. М.Е. Салтыкова-Щедрина в Петербурге. В 1818 г. она была передана Академии наук Петром Кузьмичем Фроловым. За этот долгий срок многие исследователи обращались к пергаменной рукописи, написанной изящным уставом, но интересовались они не текстом, а красочными инициалами, ставшими знаменитыми благодаря В.В. Стасову, и необычным фронтисписом. Датируется рукопись серединой XIV в.[231] Однако интерес эта рукопись должна возбуждать не только своей орнаментальной частью, но и текстовой, так как она оказывается вариантом «Следованной псалтири» — к каноническим псалмам здесь присоединено 19 «покаянных гласов», разбросанных между разными псалмами. Они требуют особого рассмотрения. Не является стандартным и перевод самих псалмов: в ряде случаев изготовителем рукописи избирается такая грамматическая форма, которая позволяет понимать текст псалма как призыв к исповеди непосредственно самому богу, что прямо ведет нас к стригольникам. Необходимо заново рассмотреть всю рукопись комплексно: ее каноническую часть, отклонения от законного текста, орнаментацию (рис. 20, 21).
