• с 30 августа 2000 г. по 30 сентября 2002 г. (45 %);

• с 21 октября 2007 г. по 28 февраля 2009 г. (51 %).

Для сравнения, медвежьи периоды для самого дешевого квинтиля Кеннета Френча по критерию соотношения прибыли к цене:

• с 30 июня 2001 г. по 30 сентября 2002 г. (19 %);

• с 31 марта 2007 г. по 28 февраля 2009 г. (51 %).

В одном случае стоимостный портфель потерял значительно меньше денег; в другом потери были эквивалентны. Совокупная годовая доходность за весь 30-летний период составила 9,2 % для индекса S&P и 12,9 % для самого дешевого квинтиля. Если использовать в качестве измерителя риска максимальную просадку, то нельзя сказать, что причиной лучших результатов стоимостного портфеля была его большая рискованность.

Для иллюстрации еще одного альтернативного подхода к риску сошлемся на классический рассказ Уоррена Баффетта о том, как он купил большой пакет акций The Washington Post Company. Это происходило в конце 1973 года. Экономика, фондовый рынок, национальный дух переживали тяжелые времена, но для стоимостных инвесторов это был момент, которым нужно было пользоваться. Рыночная капитализация The Washington Post Company упала до 80 млн долл. На тот момент вся компания могла быть продана любому из 10 покупателей как минимум за 400 млн долл. Мистер Рынок, видимо, был сильно не в духе. А если бы теперь, – спросил Баффетт, – рыночная стоимость капитала снова упала бы с 80 млн до 40 млн долл., стала бы из-за этого покупка акций более рискованной? Да – согласно современной инвестиционной теории: ведь это увеличило бы волатильность курса. Но по Баффетту – вовсе нет, потому что это увеличило бы и без того достаточный запас прочности и снизило бы любой риск, заложенный в этой покупке, хотя Баффетт считал, что никакого риска там изначально не было. Запас прочности как способ оценки риска не имеет ничего общего с волатильностью курса ценной бумаги. Чтобы его использовать, нужно признать существование внутренней стоимости и быть уверенным в своей способности ее оценить.

В мире инвестиций так много возможностей, что любой серьезный инвестор должен сначала выбрать некую область, в рамках которой он будет проводить анализ. Инвестору необходима специализация, заранее определенная или найденная на практике. Специализация – это первый, самый важный фактор эффективной стратегии поиска, но его часто упускают из вида. Рассмотрим наиболее яркий случай. Один инвестор в течение 20 лет инвестирует исключительно в аренду нефтяных месторождений на побережье Мексиканского залива в Южном Техасе, изучая этот бизнес. Второй инвестор прилетает из Европы и покупает право на разработку нефтяного месторождения у нашего местного эксперта. Он уверен, что в таких политически стабильных регионах, как США, нефть является хорошей инвестицией. Эти вложения могут окупиться. Цены на нефть могут превысить ожидаемый уровень, либо производительность арендованных мощностей окажется выше планируемой. Но не может быть сомнений в том, что в большинстве случаев в выигрыше будет местный эксперт, ведь его контрагент озабочен только ценой глобального товара.

Последуем собственному совету и сосредоточимся в этой книге на одной из частей обширной инвестиционной вселенной. Мы не будем рассматривать такие варианты, как вложения в государственный долг, обменные курсы, инструменты широкого рынка – индексные взаимные фонды и ETF; сырьевые товары – нефть, пшеницу или медь, по которым многие инвестиционные решения принимаются на основе макроэкономических факторов.

Избегая этих рынков, мы следуем практике большинства инвесторов, придерживающихся методики Грэма и Додда. Слишком простые варианты инвестирования, например банковские сберегательные счета и депозитные сертификаты, мы также игнорируем, потому что в этих случаях профессиональный инвестор имеет мало возможностей для добавления стоимости.

Наконец, мы не будем обсуждать предметы коллекционирования или сложные деривативы. Специализация там чрезвычайно важна, но требуемые знания очень узки, специфичны и выходят за рамки интересов большинства инвесторов, стоимостных или иных.

Мы сосредоточимся на корпоративных ценных бумагах, прежде всего на акциях, стоимость которых связана с показателями бизнеса. Именно с них начинали Бенджамин Грэм и Дэвид Додд, и большинство стоимостных инвесторов последовали их примеру.

Хорошо зарекомендовавший себя принцип инвестирования Грэма и Додда заключается в том, чтобы оставаться в рамках своей «сферы компетенции». Ни один инвестор не способен понять каждый бизнес в любой отрасли. Уоррен Баффетт часто заявлял, что ничего не смыслит в технологических компаниях; в Apple он инвестировал потому, что это была чрезвычайно успешная компания по производству потребительских товаров. Поскольку технологическая отрасль находится за пределами его «сферы компетенции», то, инвестируя в нее, вряд ли он сможет принять правильное решение о купле или продаже. Сфера компетентности очерчивает область специализации инвестора. Инвесторы должны оставаться внутри своей сферы: регионы за ее пределами – это территория убытков.

Как только эта область будет освоена, инвестор может перейти к соседним интересующим его областям, осваивая их одну за другой. Сфера компетенции обычно определяется снаружи вовнутрь: начав с полного набора инвестиционных возможностей, исключают те, которые находятся за пределами текущего понимания. Формально оба пути могут в конечном итоге быть эквивалентны, особенно для опытных инвесторов. Но для начинающих инвесторов процесс специализации, вероятно, будет более эффективным способом определения и развития областей своего инвестиционного преимущества. Таким образом, в дальнейшем наш поиск сосредоточится на специализации, а не на сферах компетенции, хотя это более традиционный путь.

На самом деле в нашем описании мощь специализации преуменьшена. Высокая производительность за счет разделения труда, описанного Адамом Смитом на примере булавочной мануфактуры, уже более двух столетий является краеугольным камнем экономического процветания. Люди специализируются на таких профессиях, как юриспруденция, медицина, бухгалтерский учет, журналистика, образование, а в рамках профессии – на относительно узком сегменте, например, патентном праве, трудовом праве, семейном праве, финансовых преступлениях. Хирурги не лечат инфекционные заболевания, а кардиохирурги не заменяют тазобедренные суставы. Менеджеры большую часть своей карьеры обычно проводят в одной отрасли. Профессиональные спортсмены, преуспевающие в каком-либо виде спорта, как Майкл Джордан в баскетболе, не могут добиться того же уровня в другом виде спорта, например в бейсболе. Фирмы, добившиеся успеха в определенных отраслях, а иногда и в определенных географических регионах, показывали лучшие исторические результаты, чем фирмы, которые пытались успеть сразу все (конгломераты) или работали на глобальном уровне. Walmart не смогла повторить свой успех за пределами Северной Америки. Даже в пределах четко определенной сферы компетенции инвесторы, как правило, добивались лучших результатов, если начинали с узкого направления, постепенно расширяя его. Уоррен Баффетт был более успешен, инвестируя в страхование, банковское дело, «старые» медиа и потребительские товары недлительного пользования.

В инвестиционной деятельности наиболее распространенной формой специализации является отраслевая. Аналитики как на стороне покупки, так и на стороне продажи почти всегда являются отраслевыми специалистами. Они обычно изучают такие отрасли, как автомобилестроение, банковское дело, розничная торговля, разработка программного обеспечения на все более глобальной основе. Проблема как для инвесторов, так и для аналитиков заключается в том, что в отдельных отраслях могут быть длительные периоды, когда привлекательные инвестиционные возможности отсутствуют. К счастью, сфера компетенций может простираться за пределы одной отрасли. Опытный инвестор или аналитик должен быть экспертом в нескольких отраслях. Но пытаться стать экспертом во многих отраслях – значит не быть им ни в одной из них. Эта позиция невыгодна при торговле против инвесторов, сосредоточенных на своей области. Этот взгляд на специализацию накладывает больше ограничений, чем традиционная трактовка сферы компетенции.