Но и в XVIII веке из венецианских вод как-то раз выловили чемодан с человеческими останками… Никола Фарагоне, родом апулиец, убил двух неаполитанских проституток, мать и дочь Фортунату и Леонору, разрезал на части и засунул в чемодан, который выбросил в канал Джудекку, привязав для верности в качестве груза большой камень на длинной веревке. Веревка, очевидно, оказалась слишком длинной: она всплыла на поверхность, и ее приметили с проплывавшей лодки. 12 сентября 1729 года выслеженный убийца понес примерное наказание – обезглавлен и четвертован (как поступил он сам со своими жертвами), а тело его было выставлено на четырех городских перекрестках.

Там, где фондаменты Нове заканчиваются небольшой бухтой, известной как «бухта Милосердия» (sacca della Misericordia), прямо перед вами, вдали, на противоположном берегу этого заливчика, виднеется «Домик Духов», Кази́но дельи Спирити (Il Casino degli Spiriti). Такое название прижилось после того, как много поколений лодочников и рыбаков слышали из него по ночам грохот, свист и шум. Одни уверяют, что дом служит притоном для шайки фальшивомонетчиков, которые нарочно шумели, чтобы посторонние не совали нос и не мешали их делишкам. Другие полагают, что «дýхи» в названии суть не кто иные, как изысканные тени художников и писателей, некогда собиравшихся здесь.

Как бы там ни было, здание, входящее в комплекс дворца Контарини даль Заффо (palazzo Contarini dal Zaffo), было сооружено в XVI веке благородным семейством для летних забав и увеселений. Заброшенная со временем, вилла приобрела в последующие века это двусмысленное название и почиталась местом собрания неугомонных призраков. С этим местом связна легенда о художнике XVI века Пьетро Луццо да Фельтре.

С самого момента постройки, гласит легенда, летний домик Контарини посещали знаменитейшие художники того времени. Сопровождаемые своими прекрасными натурщицами, здесь посвящали разнообразным удовольствиям вечерние часы Тициан Вечеллио, Якопо Тинторетто, Джорджоне, Пьетро Аретино, Якопо Сансовино, Паоло Веронезе и Пьетро Луццо. Они слушали музыку, декламировали стихи, вкушали яства, предавались любовным утехам. Порою к ним присоединялись иностранцы, как, например, Альбрехт Дюрер.

Пьетро Луццо, однако, выделялся своей угрюмостью. Необщительный, резкий в ответах, мрачный с виду, он получил прозвище «Мертвец из Фельтре» (Morte da Feltre), отражающее как его происхождение, так и неприветливость, а более всего – его бледное лицо с заостренными чертами. Но и его угораздило влюбиться без памяти в Чечилию, любимую модель (и, конечно, любовницу) Джорджоне, которой весьма докучали его беспокойная страсть и настойчивые ухаживания.

Как-то вечером, когда Мертвецу из Фельтре удалось наконец уединиться с Чечилией у окна Казино, он получил от нее полный и решительный отказ. И пригрозил девушке, что убьет себя у нее на глазах. «Как вам будет угодно, – отвечала красавица, – море прямо перед вами!»

«Смотри, Чечилия, мертвецы порой возвращаются…»

Та хотела что-то пошутить в ответ, но безумный блеск в его глазах заставил девушку вскрикнуть и отбежать от окна назад, к ничего не подозревавшим друзьям. И тем же вечером Мертвец из Фельтре сгинул в пучине.

Несколькими днями позже, когда вся честная компания снова собралась в домике с видом на лагуну, призрак Пьетро Луццо неожиданно возник в оконном проеме – молчаливый, осуждающий. Его появление всех переполошило. Окно было решено заложить. Бесполезно: на следующую ночь Мертвец из Фельтре появился в соседнем окне. Его тоже заложили общими усилиями. Но и это не помогло. Вечер за вечером призрак появлялся в одном окне дома за другим, пока все они не оказались замурованы. Лишь тогда привидение оставило виллу в покое и больше не показывалось.

Поверните теперь налево, на калле Лунга Санта-Катерина (calle Lunga Santa Caterina), и пройдите ее всю до понте Молин (ponte Molin). Пересеките его и ступайте дальше, пока не увидите по правую руку маленький и темный сотопортего деи Прети (sotoportego dei Preti, «проход священников»), который выведет вас прямо на понте де ла Раккетта (ponte de Racchetta, «Мост ракетки»).

Название моста связано с тем, что когда-то эти места отводились для «игры в ракетку» (gioco della racchetta) – древнего предшественника современного тенниса. Среди многочисленных представителей знати и знаменитостей, упражнявшихся здесь в этом развлечении, – ставшие впоследствии императорами Карл VI, Карл VII, а также короли польский и датский.

Сойдя с моста, поверните направо, на фондаменту Сан-Феличе (fondamenta San Felice) и задержите взгляд на единственном мостике, лишенном перил, – понте Кьодо (ponte Chiodo, мост «Гвоздь»). Это последний остающийся в городе мост без ограждений, напоминание о многочисленных подобных мостах, существовавших некогда в Венеции. В отличие от более известного Чертова моста, понте дель Дьяволо (ponte del Diavolo) в Торчелло, что на севере лагуны, этот мостик в историческом центре, соединяющий кварталы жилых домов, не связан ни с какой легендой. Просто заметим, что когда-то мосты с перилами были редкостью. А в еще более стародавние времена каналы преодолевали с помощью простых досок.

Теперь поверните налево на следующую калле и наконец перейдите понте де ла Мизерикордия (ponte de la Misericordia, «мост Милосердия»). С него вы вступите на одноименное кампо, на котором возвышается во всей своей красе (хоть так до сих пор и не завершенное) здание Скуолы Нуова де ла Мизерикордия (Scuola Nuova de la Misericordia), еще одной из шести венецианских Скуоле Гранде. Начатое в 1532 году по проекту Якопо Сансовино, это величественное сооружение было закончено лишь пятьдесят лет спустя – но только изнутри, чтобы дать возможность дожу Николó да Понте провести там пышную церемонию открытия. Эта Скуола и смежное с ней палаццо Лецце оказались первыми зданиями в городе, разграбленными в 1797 году французскими солдатами.

Считается, что палаццо Лецце (palazzo Lezze) – одно из мест Венеции, исторически тесно связанных с масонством. «Вольные каменщики» использовали для своих целей символические фигуры и ритуальные формулы, позаимствованные у алхимиков и еретиков. И на боковом фасаде палаццо Лецце, образующем угол с фасадом Скуолы де ла Мизерикордия, на уровне балконов виднеются весьма любопытные барельефы. На нижнем левом балконе – целая композиция, воистину загадочная, из алхимических символов. Ее образуют человеческая фигура на дереве с огненной кроной, поддерживаемая двумя женщинами, вставшими ногами на грудь двух пеликанов, над которыми встают солнце и луна. Не менее примечательна и композиция справа, у самого угла – с двумя гарпиями и странной полуобнаженной – в чем-то вроде накидки – фигурой, держащей две охапки хвороста в руках. Две мраморные фигуры на следующем этаже – ангел и двуглавый орел – завершают квадрат.

Если уж не масонскими, то алхимическими эти барельефы точно являются. Дворец, сооруженный по заказу Джованни да Лецце в начале XVII века, приписывается Бальдассаре Лонгене, чьи каббалистические и эзотерические познания ясно проступили, например, при сооружении базилики де ла Салюте[36]. А сам да Лецце, весьма вероятно, был герметистом.

Трудно сказать, собиралась ли здесь тайная ложа, но косвенным подтверждением существования в Яснейшей республике нескольких лож в первые десятилетия XVIII века является тот факт, что в 1729 году Томас Ховард, герцог Норфолкский и великий мастер лондонской ложи, посетил Виченцу, Верону, Падую и Венецию. Заседание тогда, возможно, прошло «на выезде» – на каком-нибудь судне посреди лагуны. Хроники безусловно свидетельствуют о наличии ложи в палаццо Контарини, в Санта-Кроче – она была выявлена и распущена 6 мая 1785 года.